Факультет Элиты. ЭльФак (СИ) - Кира Тигрис

И когда Лео снова прижал меня к своего горячей груди, я прохрипела:

— Спасите! Насилуют!

Он резко открыл свои большие медово-карие глаза, но, заметив меня, улыбнулся, радуясь, словно лев утреннему солнцу.

— Сейчас описаюсь! — грозно предупредила я, и тут, конечно, он выпустил меня из своих объятий.

Видя мое раздраженно-недовольное лицо, он прекратил улыбаться и принялся оправдываться.

— Я… я пытался спать в кресле, но не смог. Там неудобно. И… этот проклятый сон! Сегодня все еще полнолуние, и он не дает мне покоя!

— Какой сон? — забеспокоилась я, но не смогла сдержать широкую, глупую улыбку: «большой и грозный» Леон был одет в… светлую легкую пижаму — комплект из хлопковых бридж и футболки… с принтами Тома и Джерри.

Но Леону было не до шуток. Он опустил свою белобрысую голову, слегка повернув ее вправо, будто бы пряча от меня свой шрам. И рассказал мне… мой вечный ночной кошмар.

— …будто бы я падаю вниз с вершины небоскреба. Полная кровавая луна. Кругом огни, а внизу дорога…

Я нахмурилась, помотав головой. Неужели двум людям могут сниться одинаковые кошмары? Да еще и в одно и то же время? В полнолуние.

— Но сон закончился, когда я просто прилег утром… — тихо сказал он, а потом добавил шепотом, — рядом с тобой…

— Ну вот и чудненько! — бодро ответила я и решила перевести тему, принюхиваясь и облизываясь. — Тебе пора бежать на пары! Чуешь аромат? Твоя блондинка-соседка за стеной блинчиков нажарила и уже кофе пьет!

Но Леон уставился на меня так, словно я молниеносно отрастила вторую голову.

— Какая такая блондинка? У… у меня есть только сосед! Коста что-ль?

— Нет же! Вот с той, с другой стороны! — указала я рукой на стену, за которой сегодняшней ночью видела светловолосую красотку без майки, но с тушью в руках. — Блондинка с длинными волосами, худощавая, глаза темные, глуповатая.

Леон смотрел на меня глазами, широко открытыми от удивления и ужаса.

— Соседка за стеной? Ты уверена?

— Ну, может, не соседка, а сосед, кстати! Я не разглядела… в полумраке. Может, блондин какой длинноволосый. Только он тоже… это… краситься любит! Может, вы дружите, а?

— Там за стеной никто не живёт, — пробормотал Леон, заметно бледнея, — этот номер постоянно свободен. Говорят, что однажды там случилось нечто страшное, что повлекло за собой смерти студентов и таинственные исчезновения. Никто не хочет туда селиться. Даже бесплатно! Эта комната проклята, и потому всегда надежно заперта. Эй, Тони, стой! Ты куда?

Но я уже стояла около окна и открывала плотную штору, а затем и балконную дверь — в комнату ворвался сначала яркий солнечный свет, а с ним — прохладный влажный воздух. Как мне показалось, сейчас было часов десять утра, не больше. Я не стала рассматривать улицу, а резко развернулась, едва не завалив на перилах балкона пару небольших аккуратных горшков с цветами. Точнее, один из них, как назло, самый большой и самый красивый, все-таки полетел вниз! Я не придала этому досадному инциденту особого внимания… даже когда снизу донесся отчетливый «шмак» и ругательства вперемешку с угрозами. Цветок — не мой, балкон — не мой!

— Не выглядывай с балкона, тогда никто не узнает, что это мы! — шепотом предупредила я Леона и пропустила его ответ мимо ушей, потому что…

…на соседнем балконе было абсолютно пусто — ни столика, ни стульчиков, кругом нетронутые разводы грязи от дождей и несколько пожелтевших кленовых листов. Словно в этом номере, действительно, никто не живет.

— Но он же был там вчера! — возмутилась я, пытаясь перелезть через тонкое ограждение-перегородку. — Там кто-то сидел на подоконнике и… красился! Полуголый!

Лео быстро подхватил меня под руки, как беспокойная мамаша малыша, и вовремя снял с перил.

— Ну хватит! Тебе показалось, Тони! — возразил он. — Смотри же, даже отсюда видно, что там никто не живет — кровать убрана, все полки пустые, ни тапочек, ни одежды на кресле! Этот номер пустует с того самого момента, как я поселился в свой и…

— Вон видишь! На подоконнике! Это та самая ее тушь! — триумфально закричала я, вырываясь из сильных рук Леона. — Кто-то ее забыл!

— Ой ну все теперь! — закатил глаза парень, сгребая меня в свою теплую крепкую охапку. — Пойдем домой! Иначе простудишься! Я отдам тебе свою лучшую тушь!

Его последнее предложение я посчитала личным оскорблением, однако, так ничего и не сказала. Этот некто светловолосый был там вчера ночью! Я видела его собственными глазами, так же ясно и четко, как и полную луну на черном небе! Неужели он — призрак? А если нет, то как он попал в соседний номер? И самое главное — куда оттуда делся? Так, это девчонка или парень? Да, ладно, и какая разница!

В общем, несмотря на все мои протесты и ругань, Лео подхватил меня на руки и со словами: «Пошли домой!», занес обратно в темную комнату. Но я недолго там проторчала, выскочив прямо в боксерах и огромной футболке с Мадонной сначала в небольшой, но очень опрятный и уютный коридорчик, а затем и вовсе на лестницу.

— Я же сказал, что там никто не живет! — в сотый раз нетерпеливо повторил Леон, когда я уже отбила себе все кулаки, барабаня в соседнюю закрытую дверь.

Добротная, высокая, из дорогого темного дерева, она была по-прежнему плотно закрыта, как и много лет назад. Круглая золотая ручка казалась более яркой, цвет двери насыщенней, а штукатурка вокруг новее — естественно, ведь в этом номере «356» долгое время никто не жил.

— Эй, блондинка, открывай! — орала я, все сильнее отбивая себе костяшки пальцев о твердое дерево, — я знаю, что ты там! Я видела, как ты ночью красилась, а на подоконнике осталась твоя тушь!

— Немедленно прекрати! Хватит нас позорить! — громко шептал мне на ухо Леон, быстро озираясь по сторонам, словно боясь, что нас заметит кто-то знакомый. Уж очень ему не хотелось показываться на люди в одной пижаме, а мне было абсолютно по барабану, что я стояла босиком в одной футболке и трусах. — Антонина! Хватит! Пошли домой!

— Открывай, белобрысая! Именем коменданта общаги!

— Тони! Там никого нет! — шикал на меня Леон. — Да отпусти ты эту ручку! Прекрати ее так дергать, иначе сломаешь! Смотри, какая она пыльная! В этом номере никто не жил вечность!

Я посмотрела на свои грязные ладони — действительно, к ручке уже давно никто не прикасался. Но как же такое может быть? Не