Привет из ада - Виктор Сафронов

Задача ставилась очень простая. За эти семь дней построить себе жилище, не быть съеденным дикими муравьями и более крупными животными, а главное одержимо питаться самому.

Для отыскания хлеба насущного, надлежало охотиться, ловить рыбу, собирать дикорастущие плоды и орехи, выкапывать коренья. При всем при этом, постараться не забыть основные составляющие церемонии чаепития. Для этих целей Рысак заначил пачку чаю. В каком месте он ее запрятывал лучше не говорить, чтобы не отбить у других охоту к этому вкусному напитку.

В общем, задача незатейлива и примитивна, развлекаться всеми доступными средствами.

Изюминка заключалась в том что, во-первых, за ними скрытно велось наблюдение и каждое их действий фиксировалось, а во-вторых, вертолет через неделю прилететь не должен был. Новый поворот в психологической подготовке бойцов. Как они себя поведут в условиях разброда и утери связи со штабом.

Затосковал Рысак. Ох, загорюнился, посреди всей этой непонятной красоты. Первое, что он догадался не сделать после того, как ступил на землю, а вертолет исчез в листве и его мощный стрекот затих, он смог не наступить на старую знакомую, уютно гревшуюся в густой траве. Ядовитая змея "Огненный плевок" недовольно вертя хвостом (а может это у нее голова такая) уползла в свое змеище, решив не проводить атаку на это большое теплое и бестолковое существо.

Николай, хоть и назывался Багартом, но заворожено глядя в сторону уползающего, мудрого гада, оттер со лба внезапно выступившую испарину.

Он представил себе (у него вдруг стало резко развиваться воображение), как ночью эта вертихвостка вернется сюда, прихватив за компанию своих дружков и подружек. После чего свернется у него на груди, выспится, забирая последние остатки тепла. И только потом, укусит его сонного прямо в сонную артерию. Как говорил лепила, паралич дыхательных путей, судороги конечностей, а вместе с ними и смерть, наступает через семь минут. О помощи матери с ломом, даже не мечтай, не докричишься. Он повторно вытер, еще более обильную испарину.

Свои страхи по поводу беспричинной смерти в бою уже давно забылись. Так как там, только что и могли сделать, так это пырнуть заточкой в брюхо и все дела… Тем не менее, согласно народным поверьям, на миру и смерть красна. Здесь же какой мир? Горе одно безоглядное. Вместо того чтобы начать выкапывать из земли корни и приступать к их разгрызанию, он сел в центре поляны, обхватил голову руками и только что не выл от бессилия, так сильно переживал.

Потом военные психологи сделают вывод, что он очертя голову не бросился в бесполезную деятельность. А сел и все, тщательно взвесив, принял правильное решение. Пока он сидел, как истукан, от страха поджав под себя ноги над ним, в обратную сторону пролетел вертолет.

Вы себе представить не можете, как ему хотелось за ним побежать и быть понятым в истошном крике. И бежать, бежать, бежать… Но страх до такой степени сковал его конечности, что не то чтобы бежать, по малой нужде подняться не было сил.

Сидя на поляне с поджатыми по-турецки ногами он подышал полной грудью и как-то сумел собраться и успокоиться. Сейчас ему обязательно следовало среди этой красоты найти источник прохладного отдохновения для усталого путника… Или, курнуть, что ли…

Зайдя в глубь лесного массива, в поисках веселящей живительной, волшебной воды или, в крайнем случае, растения, в стволе которого есть вода. Он растерялся от того гама и гвалта, которым его приветствовал лес. При чем он знал, что такое чудо-дерево есть, им всем его показывали, он только не помнил, как оно выглядит. Ему даже давали этот ствол подержать руками.

На практических занятиях, когда следовало все это запомнить, он то ли заснул, то ли по привычке отвлекся на пролетающую жирную зеленую муху, вспомнив труп Мордана. Так вот муху с последующими воспоминаниями он запомнил чётко, а дерево, хоть убей, не помнил.

Зайдя в дикие посадки, имеющимся мачете он стал рубить все подряд. Этим тяжелым делом он занимался достаточно долго, минуту полторы, а может быть даже и все две. После притомился и, прислонившись к толстой коряге, решил отдохнуть.

Здесь его поджидал очередной шок. Не успел он закурить специально припасенную табачную заначку, т. е. получить первое удовольствие от великолепного табачного дымка, взбадривающего истосковавшиеся без концрагенов легкие, как коряга вдруг стала двигаться в сторону… После чего откуда-то сверху к нему спустилось открытое огромное ведро с глазами и, не мигая, стало смотреть прямо в мозг, как бы вдавливая во внутрь уже его глаза.

Нет, тот ужас, который стал пробираться в трусы и майку незадачливого курца и любителя отдыхать где попало, шоком назвать было нельзя. Это был кратковременный обморок от страха и неожиданности… Еще бы? Любопытное ведро с водяными глазами.

Потом коряга кольцами стала наматываться на закрывшего от ужаса глаза Колюню, у которого ниже глаз в дырке для рта торчала горящая сигарета. Он продолжал судорожно затягиваться ее дымом, забывая выдыхать то, что вдохнул.

Когда окурок, шипя и жутко воняя, стал прижигать губы ее обладателя, он все-таки пришел в себя и стал благим матом орать всякую чушь. Ведро от возникшего шума неожиданно качнулось и чуть ослабило мускульные усилия своих колец.

Стоит ли говорить, что этим единственным шансом, подороже продать свою перспективную жизнь бравый диверсант Коля Коломиец воспользовался как нельзя кстати. Мачете он из рук не выпускал… Поэтому, как только рука чуть освободилась от толстого гладкого шланга, он очнулся и с испуга рубанул точно в центр раздвоенного язычка, которым большой уж принимал химические пробы воздуха своей будущей еды. В предсмертной агонии или по какой-то иной не известной Рысаку причине бревно так сильно сдавило его тщедушное тельце, что от нехватки воздуха он потерял сознание…

Коля! Рысак, едрит твою-ангидрид, — где-то недалеко послышались возбужденные голоса. — Он должен быть здесь. Посмотри, недавно кто-то рубил кустарник…

Рысак очнулся окончательно. Почему-то огнем горели и очень болели щеки. Судорожно сбросил с себя разрубленную змею. И крикнул что есть мочи.

— Да, здесь я!

От его истошного крика, сидящая неподалеку стая бездушных ворон и галок вне расписания, быстро опорожнила свои кишечники и вместе с дежурными стервятниками в ужасе покинули район обитания. Он не обращая внимания на обитателей леса срывая голосовые связки орал.

— Спаситя, спаситя…

— Слышишь, что скрипнуло, — с удивлением произнес знакомый голос, прямо над головой у срывающего голос диверсанта. — Определенно, кто-то здесь есть…