Жуков - Владимир Дайнес

В ходе второй игры роль Жукова изменилась — теперь он командовал Юго-Западным фронтом «восточных». По условиям второй игры на стороне «западных» действовали теперь два фронта — Южный и Юго-Восточный. Войска Южного фронта возглавлял Ф.И.Кузнецов (командующий войсками Прибалтийского Особого военного округа), Юго-Восточного — Д.Г.Павлов. По легенде игры «западные» в союзе с «юго-западными» и «южными» начали войну против «восточных», перейдя в наступление двумя упомянутыми фронтами.

И вновь Жуков продемонстрировал недюжинный оперативный талант, стремясь прежде всего бить противника по частям, не допуская соединения его ударных группировок. Умело концентрируя собственные силы, нанося удары в стыки противостоящих соединений, используя ложные маневры, он в конце концов разъединил армии «западных» на отдельные оперативные группы и подготовил внушительный удар стратегического значения.

Игры принесли несомненную пользу его участникам. Военный историк П.Н.Бобылев, детально исследовавший ход этих учений на картах, пишет, что «высший командный состав получил хорошую практику в оценке обстановки и принятии решений в сложных условиях, в планировании и материально-техническом обеспечении фронтовых и армейских операций, в вождении крупных подвижных соединений во взаимодействии с авиацией».[161]

Но начало Великой Отечественной войны показало, что в январе 1941 года оперативно-стратегическое звено командного состава РККА разыгрывало на картах такой вариант военных действий, который реальными «западными», то есть Германией, не намечался. Большинство участников игр руководили в них соединениями безотносительно к тому, какие должности они фактически занимали в начале 1941 года.

Любопытно, что с 29 ноября по 7 декабря 1940 года была проведена военная игра в Генеральном штабе Сухопутных войск Германии под руководством первого оберквартирмейстера генерал-майора Ф. Паулюса. На этой игре проверялись уже конкретные наработки к плану войны с Советским Союзом. На первом этапе разыгрывалось вторжение немецких войск в приграничную полосу СССР, проводилось «обсуждение оперативных возможностей после достижения первой оперативной цели».[162] На втором этапе отрабатывались действия германских войск при их наступлении до рубежа Минск, Киев, а на третьем — за этим рубежом.[163] Результаты игры были обсуждены 13 декабря с высшим командным составом и учтены в окончательном варианте плана «Барбаросса».

Но… как говорят в народе, не все ли мы сильны «задним» умом, сравнивания стратегические просчеты советского руководства с целеустремленным движением набравшей обороты германской военной машины? Не будем забывать, что в то время военно-политическая и стратегическая инициатива безоговорочно принадлежала Германии, которая чувствовала себя в окружении европейских стран словно кошка среди мышей.

И вполне возможно, что совещание и последовавшие за ним оперативно-стратегические игры высшего командного состава Красной Армии имели более значимые итоги, чем те, о которых толкуют историки. Они дали нам Жукова. Они дали нам полководца, опередившего других в военном мышлении, уловившего и воспринявшего быстрее других необратимые изменения в современной стратегии и оперативном искусстве.

Разбор игр проводил Сталин. На этот раз он был явно не в духе и произнес две-три резкие реплики в адрес докладчика — начальника Генштаба Мерецкова. Тот явно стушевался и начал сбиваться. Сталин был раздосадован неудачей «восточных» в первой игре и объяснением Мерецкова, что «западные» в начале игры имели большое преимущество, особенно в танках и авиации. По воспоминаниям Жукова, Сталин остановил его: «Откуда вы берете такое соотношение? Не забывайте, что на войне важно не только арифметическое большинство, но и искусство командиров и войск».

Мерецков ответил, что ему это известно, но количественное и качественное соотношение сил и средств на войне играет тоже не последнюю роль, тем более в современной войне, к которой Германия давно готовится и имеет уже значительный боевой опыт. Сделав еще несколько резких замечаний, Сталин спросил: «Кто хочет высказаться?»

Выступил нарком обороны Тимошенко. Он доложил об оперативно-тактическом росте командующих, начальников штабов военных округов, о несомненной пользе прошедшего совещания и военно-стратегической игры. Затем слово попросил генерал-полковник Д.Г.Павлов. Он начал с опенки прошедшего совещания, но Сталин прервал его и спросил: «В чем кроются причины неудачных действий войск „красной“ (речь идет о „восточных“. — В.Д.) стороны?» Павлов попытался отделаться шуткой, сказав, что в военных играх так бывает. Эта шутка Сталину явно не понравилась, и он заметил: «Командующий войсками округа должен владеть военным искусством, уметь в любых условиях находить правильные решения, чего у вас в проведенной игре не получилось». Затем, видимо, потеряв интерес к выступлению Павлова, он спросил: «Кто еще хочет высказаться?»

Слово попросил Жуков. Отметив большую ценность подобных игр для роста оперативно-стратегического уровня высшего командования, он предложил проводить их чаще, несмотря на всю сложность организации. Для повышения военной подготовки командующих и работников штабов округов и армий Георгий Константинович считал необходимым начать практику крупных командно-штабных полевых учений со средствами связи под руководством наркома обороны и Генштаба. Затем коснулся строительства укрепленных районов в Белоруссии. «По-моему, в Белоруссии укрепленные рубежи (УРы) строятся слишком близко к границе, и они имеют крайне невыгодную оперативную конфигурацию, особенно в районе белостокского выступа, — сказал он. — Это позволит противнику ударить из района Бреста и Сувалки в тыл всей нашей белостокской группировки. Кроме того, из-за небольшой глубины УРы не могут долго продержаться, так как они насквозь простреливаются артиллерийским огнем».[164]

Молотов спросил, что конкретно предлагает Жуков. Он ответил, что нужно было бы строить укрепрайоны где-то глубже, дальше от государственной границы. На это резко возразил Ворошилов, который сказал, что укрепленные районы строятся по утвержденным планам Главного военного совета, а конкретное руководство строительством осуществляет заместитель наркома обороны Шапошников. Поскольку началась полемика, Жуков прекратил выступление и сел на место.

Сталин, подводя итоги, отметил: «Беда в том, что мы не имеем настоящего начальника Генерального штаба. Надо заменить Мерецкова». После этого Сталин сказал, что все военные свободны. «Мы вышли в приемную, — вспоминал Георгий Константинович. — К.А.Мерецков молчал. Молчал парком. Молчали и мы, командующие. Все были удручены резкостью И.В.Сталина и тем, что Кирилл Афанасьевич Мерецков незаслуженно был обижен. С К.А.Мерецковым я длительное время работы в Белорусском особом военном округе, где он был начальником штаба округа, когда во главе округа стоял командарм 1 ранга И.П.Уборевич. Тот ценил К.А.Мерецкова как трудолюбивого, знающего и опытного работника».[165]