Неувязка со временем - Сирил Корнблад

Агуз был одним из членов племени хийику, составлявшего интеллектуальную элиту острова. Лет десять назад, пояснила Альма, группа антропологов из Принстонского университета занималась изучением обычаев хийику, и Агуз перенял у них манеру одеваться.

Альма договорилась с Агузом совершить втроем пеший поход по всему острову. К счастью, островок был невелик: площадь его не превышала 25 квадратных миль. Пустившись в путь с утра пораньше, мы могли к вечеру успеть обойти весь остров. Я прихватил с собой блокнот и коробку карандашей, чтобы набросать хотя бы грубую карту пяти областей.

Свой первый визит мы нанесли племени хийику, на территории которого был расположен наш лагерь. Деревня, где жили хийику, была скоплением круглых глиняных хижин с коническими крышами из пальмовых листьев. Соплеменники Агуза были одеты так же, как он, если не считать брелока со значком университетского клуба, подаренного Агузу одним из принстонских профессоров. Обитатели деревни высыпали из хижин и, покуривая трубки, наблюдали за нами с философской невозмутимостью. Большинство женщин сидели, разбившись на мелкие группы, и плели маты из пальмового волокна.

На верхнем листке своего блокнота я нарисовал круг и закрасил его синим. Точная конфигурация территории, занимаемой хийику, была неизвестна, но для моих целей было вполне достаточно и этого грубого приближения. Когда мы, двигаясь на запад, оказались на территории, занимаемой племенем вольфези, я слева от синего кружка поставил загогулину и закрасил ее в зеленый цвет.

Этот цвет я выбрал потому, что весь, с позволения сказать, костюм вольфези состоял из нитки зеленых бус. Это племя состояло из одних лишь мужчин. Альма сумела бы рассказать вам массу интересных деталей, но я опущу их и замечу только, что все мужчины вольфези были холостяками, собранными из остальных четырех племен. Вольфези составляли как бы резервуар, из которого по мере надобности черпали пополнение другие племена, когда болезнь или войны понижали численность их мужского населения ниже обычного уровня.

Вольфези все время распевали песни, плясали и произвели на меня впечатление счастливых людей, вполне довольных жизнью. Их жизнь, как объяснила мне Альма, постоянно омрачал лишь страх быть выбранным по жребию в мужья для девушки одного из четырех остальных племен. Несчастные, на которых падал жребий, нередко кончали жизнь самоубийством, бросаясь с высокой скалы. Агуз показал мне ее. На местном диалекте она называлась «кала улукиффир» — «скала несчастных».

С трудом продираясь сквозь заросли какого-то кустарника, мы вышли на берег узкой тихой речки. Огромный плот из бревен едва выступал из светлой жирной грязи, устилавшей дно реки. Агуз столкнул плот в воду, взобрался на него и принялся отталкиваться длинным бамбуковым шестом. Мы перешли вброд узкую полоску топкой грязи у берега и присоединились к нему. Лавируя шестом, Агуз направил плот вниз по течению извилистой реки.

Гигантские пальмы склонялись над нами, образуя зеленый свод, сквозь который прорывались лишь отдельные лучи света, отбрасывавшие затейливые тени и блики на поверхности реки. Время от времени мы проплывали мимо огромных, сплошь облепленных грязью крокодилов, нежившихся на мелководье.

Галстук-бабочка на шее Агуза задвигался вверх и вниз, послышались нечленораздельные звуки, которые Альма перевела мне как сообщение о том, что мы вступаем на территорию племени гезелломо. Она была расположена к северу от вольфези. Я согнал со своего блокнота огромную стрекозу и нанес на карту-схему красное пятно, расположив его над зеленым.

Проплыв с полмили или около того по территории гезелломо, Агуз причалил к берегу, и мы сошли на сушу. Небольшой подъем по склону сквозь заросли высокой травы — и мы на краю деревни гезелломо.

Вряд ли мне нужно подробно описывать это замечательное племя, поскольку профессор Буш обстоятельно изложила его обычаи в своей книге, которая должна вскоре выйти из печати. Скажу лишь, что гезелломо — единственное из известных антропологам первобытных племен, организованное, по словам Альмы, на «филиархальной» основе. В возрасте от одного года до пяти дети здесь находятся под контролем родителей. Но начиная с пяти лет контроль переходит в руки детей, и местные обычаи предписывают родителям абсолютное повиновение.

По совету Агуза мы решили обойти деревню гезелломо стороной. Заходить в нее опасно, так как детишки считают всех взрослых заодно со своими родителями и непременно попытались бы «приспособить нас к делу». Я видел издали, как взрослые гезелломо выполняли различные мелкие поручения детей, а те стояли вокруг и либо наблюдали, либо были увлечены своими играми. Один мальчишка лет семи на наших глазах нещадно выпорол своего отца ременной плетью.

Благополучно миновав деревню, мы побрели на юго-восток. Пройдя около мили, Агуз указал на видневшиеся вдали пальмы, аккуратно посаженные рядком, и сообщил, что перед нами граница между гезелломо и хийику. Я достал свой блокнот и продолжил красное пятно до синего круга.

Усталость от трудного пути сквозь непролазные заросли кустарника в немилосердном тропическом зное брала свое. Все изрядно выбились из сил и проголодались. Мы устроили привал на крупных обломках бурого песчаника и закусили. Издали доносился слабый рокот барабанов.

Вскоре после полудня мы добрались до поселения племени бебопулу. У мужчин и женщин бебопулу существовал обычай продевать сквозь ушные раковины крупную кость.

Вся одежда бебопулу состояла из набедренной повязки. Мы прошли мимо небольшой группы бебопулу, которые били в огромные тамтамы и пели. Впоследствии Альма опубликовала в «Философикл мэгэзин» статью, в которой выдвинула теорию о том, что традиционное «продевание» кости в уши могло оказать определенное влияние на характер музыки бебопулу.

Когда мы добрались до восточной границы территории, занимаемой бебопулу, Агуз обратил наше внимание на участки, граничившие с территориями трех других племен. Насколько я мог понять, территория бебопулу, которую я закрасил пурпурным цветом, простиралась на юг, а затем на запад и, обогнув южный конец синей территории, доходила до зеленой. Я протянул свою карту-схему Альме.

— Обрати внимание на то, что синяя территория со всех сторон окружена территориями трех других цветов. Пятая территория не может иметь с ней общую границу.

Альма показала карту Агузу, и какое-то время они о чем-то говорили между собой.

— Агуз говорит, что не знает, как выглядит их остров с неба, но ты, по его словам, где-то допустил ошибку.

Я взглянул на Агуза. На лице его не дрогнул ни один мускул, но меня не покидало довольно неприятное чувство, что в глубине души он считает меня идиотом.