Историческое подготовление Октября. Часть II: От Октября до Бреста - Лев Троцкий

Рабочая революция зовет к восстанию трудящиеся классы всех стран.

Соединенное Собрание настаивает на том, чтобы в дальнейшем мирные переговоры велись в нейтральном государстве, и поручает Совету Народных Комиссаров принять все меры к тому, чтобы это было проведено в жизнь.

«Протоколы заседаний ЦИК 2-го созыва», стр. 169–170.

Л. Троцкий. ОПРОВЕРЖЕНИЕ

От Народного Комиссариата по иностранным делам

В субботних советских газетах появилось сообщение – будто бы от имени Народного Комиссариата по иностранным делам – по поводу немецкой делегации в Петрограде и напечатанных в некоторых изданиях интервью с г. Кайзерлингом.

Характер и тон сообщения слишком ясно свидетельствовали о том, что этот документ не мог исходить от Комиссариата по иностранным делам. Самое тщательное расследование не обнаружило до настоящего момента, от кого именно документ этот исходил. Ясно, что издания, опубликовавшие документ, были введены в заблуждение его мнимо-официальным характером и не затруднили себя проверкой его содержания и его источника.

Народный Комиссар по иностранным делам Л. Троцкий.

«Известия» N 255, 19 декабря 1917 г.

Л. Троцкий. БЕСЕДА С ПРЕДСТАВИТЕЛЕМ БЮРО ПЕЧАТИ

Представитель бюро печати посетил сегодня Комиссара по иностранным делам и получил от него разъяснения по некоторым вопросам международной политики.

Народный Комиссар обратил прежде всего внимание советской печати на ту вакханалию, которая разыгралась вокруг приехавшей в Петроград австро-германской делегации. Прежде всего, о цели этой делегации. Эта цель точно оговорена в условиях перемирия, которые в свое время были опубликованы во всеобщее сведение. Задачей делегации является выработка практических мероприятий, долженствующих служить обмену гражданских пленных, – не военнообязанных, – заложников, инвалидов и пр., – выработка мер к непосредственному обмену их не через Швецию, а через нейтральную зону, специально установленную на фронте. Вторым важнейшим вопросом суждения комиссии должно быть улучшение материального и морального положения военнопленных обеих сторон. Работа этой комиссии не имеет отношения к переговорам о мире. Она лишь продолжает и завершает переговоры о перемирии, и результаты ее работ (обмен гражданских пленных и улучшение материального положения военнопленных) сохраняют всю свою силу независимо от того, как и чем закончатся общие мирные переговоры.

Что касается числа членов делегации, то оно чрезвычайно преувеличено печатью. На самом деле прибыло 25 человек и при них около 30 человек служебно-технического персонала, – в общем, стало быть, не более 60 человек. Никаких дипломатических полномочий эта комиссия не имеет, и все переговоры, при всей важности их значения для судьбы пленных, сохранят чисто деловой характер.

Совершенно неуместными представляются в связи с указанным характером комиссии все разговоры о тайной дипломатии. Цель комиссии и будущее место ее работ (Петроград) были совершенно точно указаны в опубликованных своевременно условиях перемирия и воспроизведены во всей печати. Поучительно отметить, что английский радиотелеграф, более внимательный, чем наша буржуазная печать, совершенно точно известил английскую прессу о прибытии в Петроград, согласно условиям перемирия, комиссии для разработки некоторых практических вопросов, связанных с перемирием. Работы комиссии начались только в понедельник вечером. Совершенно естественно, если об этих работах не было еще никаких извещений. Разговоры о тайной дипломатии в связи с этой комиссией являются поэтому совершенно произвольными.

В отношении условий пребывания в Петрограде, телеграфных сношений с Брест-Литовском и пр. немецкие и австро-венгерские делегаты поставлены в те же самые условия в Петрограде, в какие русские делегаты поставлены в Брест-Литовске.

Что же касается главных переговоров о мире, ведшихся в Брест-Литовске, то в этих переговорах наступил 10-дневный перерыв, истекающий, как известно, 23 декабря. Вряд ли, однако, переговоры возобновятся в Брест-Литовске. Мы считаем во многих отношениях более целесообразным на той стадии, которой переговоры уже достигли, продолжать их ведение в нейтральной стране.

Помимо принципиальных деклараций, нашей и австро-германской, и ответа нашей делегации, мы имеем теперь в своем распоряжении и более или менее конкретный проект австро-германских условий мира с Россией. Это не есть проект сепаратного мира, а проект тех отношений, которые, по замыслу австро-германского правительства, должны установиться между Россией, с одной стороны, и Австрией и Германией, с другой, и в случае всеобщего мира этот документ, имеющий характер только первого проекта, предложенного противной стороной, мы опубликуем в тот же день. Неприемлемость австро-германских условий мира, по мнению Народного Комиссара, вполне очевидна. Дело идет о принципе самоопределения наций и об его истолковании. Центральные державы этот принцип признали в своей декларации, но, в применении к Польше, Литве и Курляндии и частям Лифляндии и Эстляндии, Германия и Австро-Венгрия считают возможным придать принципу самоопределения наций совершенно фиктивное содержание. Точно так же, как мы вчера признали без всякого принуждения самостоятельную Финляндскую республику, мы готовы признать независимость республик Польской и Литовской, независимость Курляндии или соединение этих стран с другими странами при условии, если такого рода изменение государственных границ или государственные новообразования произойдут исключительно по доброй воле заинтересованных народов. Между тем, германский проект мирных условий в применении к России превращает дело опроса заинтересованного населения в некоторый ритуал, лишенный практического содержания. Если дипломатия противной стороны думает, что для нас провозглашенный в нашей декларации принцип есть голая формальность, то это глубоко ошибочная мысль. Мы ни на минуту не сомневаемся в социальных симпатиях верхов имущих классов в Польше, Литве и Курляндии. Но действительная воля этих стран определяется для нас не голосованием их помещиков, капиталистов и банкиров, – вообще, не тех частей народа, которые угнетают весь трудовой народ. Мы хотим и требуем, чтобы вопрос о судьбе Польши разрешался польским рабочим и крестьянином, – при этом, во всех частях Польши.

Наши рабочие неоднократно проливали свою кровь вместе с рабочими бывшего Царства Польского в борьбе против царизма. И если мы сейчас отвергаем проект условий мира со стороны Австро-Германии, то не потому, что мы хотим сохранить Польшу за Россией, а потому, что мы хотим, чтобы польский народ сам сказал, какова должна быть в дальнейшем его государственная судьба. При этом он должен иметь возможность выразить свою волю без всякого принуждения и без всякого насилия. Мы ни на минуту не сомневаемся, что такая постановка вопроса встретит самую энергичную и горячую поддержку со стороны рабочих и крестьян Польши, Литвы и Курляндии, равно как и Германии и Австро-Венгрии. После этой жестокой и бессмысленной бойни, длящейся три с половиной года, бойни, в которой народы столь многому научились, самой бессмысленной, милитаристической и бюрократической утопией является мысль – под видом самоопределения навязать полякам, литовцам или латышам открытую или замаскированную диктатуру чужеземного «завоевателя».

Насколько беспочвенна такого рода политика, видно из того, что германская пресса не сообщила немецкому народу того пункта ответной декларации наших делегатов, в котором дается наше истолкование принципу самоопределения. Ясно, что германская дипломатия считает неудобным в этой области сталкиваться лицом к лицу с общественным мнением немецкой демократии, раз от этой последней скрывают важнейшие обстоятельства из сферы мирных переговоров. Мы, однако, не сомневаемся в том, что теми или другими путями истина дойдет до немецкого народа и до народов Австро-Венгрии, и что принцип национального самоопределения, который мы с полной добросовестностью применяем по отношению к народам России, найдет достаточно широкие круги сторонников в пределах центральных империй и исключит для правительств этих государств возможность того совершенно недопустимого истолкования, какое мы находим в проекте австро-германских условий мира с Россией.

На вопрос о политике наших союзников в отношении к ведущимся переговорам, Народный Комиссар ответил, что эта политика по-прежнему стоит под знаком самой плачевной растерянности.

В правящих кругах Франции, насколько мы осведомлены, считают необходимым «выдержать» еще одно военное столкновение с Германией и Австро-Венгрией, отразить их наступление, чтобы затем открыть переговоры.

Совершенно очевидно, что в тех условиях, в которых война ведется на западном фронте, новое наступление может повторить с теми или другими изменениями картину всех прежних наступлений. Фронт передвинется на несколько километров в ту или другую сторону, причем соотношение военных сил мало изменится. На свете станет только меньше несколькими сотнями тысяч французов и немцев. После этого «психологические» условия для мирных переговоров должны будто бы стать более благоприятными. Это суеверие правящих кругов Франции представляет собою типичнейшую черту. По существу дело сводится, однако, к тому, чтобы по возможности оттянуть страшный час подведения итогов.