Пропавшие души - Ава Рид

– Обычное дело? – уточняет Митч, и приходится пояснить:

– Объелась за обедом.

– Эй! Фу быть такой! – обиженно фыркает Лора, хотя я лишь сказала правду. Когда Зина приносит вкусняшки, у Лоры пропадает стоп-сигнал. Ей так нравится приготовленная Зиной еда, что она наедается до отвала. Чудо, что она не лопнула.

Зина взяла несколько выходных, потому что едет в Пакистан навестить дедушку. Здорово, что она решилась. В последние несколько недель она совсем замкнулась в себе. Видимо, случившееся повлияло на нее так же сильно, как и на меня. Впрочем, она мило попрощалась с нами перед отъездом. Зина приготовила гостинцы дедушке и принесла кое-что нам. Вместе с короткой запиской мы обнаружили в комнате отдыха огромную коробку вкуснейшего миндального печенья.

– Но это правда. Ты съела почти половину. К полудню ты уплела штук двадцать печенек, пару рогаликов, несколько мармеладок и большую тарелку мюсли с фруктами. И это я молчу о большом фраппучино со сливками, который ты уничтожила с рекордной скоростью вместе с шоколадным маффином.

– Звучит ужасно, теперь понятно, почему у меня болит живот, – бормочет Лора и страдальчески кривится. Митч смеется, качая головой. Грант кладет на стойку перед Лорой таблетку и пододвигает стакан воды.

– Обезболивающее, – с серьезным видом говорит Грант.

Лора благодарно стонет – ее стон похож на ворчание больного зверька, – прежде чем проглотить таблетку.

– Прилечь не хочешь? Давай я провожу тебя в комнату отдыха? – спрашиваю я, вид у нее крайне измученный, а ее ждет еще одна смена. Лора очень расстроена, потому что не может помочь мне с переездом или хотя бы быть рядом. Я мало рассказывала о своей семье, но она знает достаточно, чтобы недолюбливать мою маму.

– Нет, все хорошо. – Она делает глубокий вдох. – Я страдаю, потому что в последние дни мы с Нэшем почти не видимся. Я соскучилась.

– Вам остается только посочувствовать, – кивает Грант.

– Уверена, что все путем? – спрашивает Митч, и Лора нахально отвечает:

– Если я захочу, чтобы ты мне помог, то скажу.

Черт, я ее собственными руками задушу!

Не сомневаюсь, если Митч пока не понял ее «тонкий» намек, то скоро до него дойдет. Митч нравится Лоре, но меня она любит больше. Иногда – к моему сожалению.

Митч с подозрением сощуривает глаза, сейчас он похож на персонажа комикса, над головой которого в облачке вместо текста появляются бесконечные вопросительные знаки. И в момент, когда я вздыхаю с облегчением, Митч поворачивается ко мне, приподняв брови. Я чувствую его пристальный, недоуменный взгляд.

– Ты ей все рассказала? – тихо спрашивает он, и я, закатив глаза, шепчу:

– Нечего было рассказывать.

Я настоящая лгунья.

– Мне пора.

– Как жаль, что в такой отстойный день я не смогу быть с тобой…

– Самый обычный день, не нагнетай, – прерываю Лору. Грант хмурится. Понятия не имею, в курсе ли он, что я переезжаю сегодня, но мне не хочется, чтобы кто-то напомнил Митчу об этом. – Увидимся позже. Приляг, если станет совсем плохо.

Помахав рукой, быстро иду в сторону раздевалки, игнорируя Митча.

Когда я снимаю стетоскоп, дверь распахивается и в комнату входит Митч. Смотрю на него с недоумением, и он поясняет:

– У меня тоже закончилась смена.

– Я ни о чем не спрашивала, – замечаю я. Черт возьми, почему у меня такой странный голос? Отворачиваюсь к шкафчику, но полностью игнорировать Митча не могу. Слышу его шаги за спиной, чувствую, что он приближается.

Когда он останавливается совсем рядом, меня охватывает дрожь – как будто он уже прикоснулся ко мне.

Черт-черт-черт! Неужели я так жажду его прикосновений, раз это все, о чем могу думать? Я перебираю вещи в шкафчике, чтобы создать видимость занятости и не повернуться к Митчу. Хотя абсолютно ясно, что я нервничаю.

– Прости. – Одно слово, шесть букв. Оно заставляет меня застыть, глядя на хаос внутри моего шкафчика. Я дышу шумно и тяжело, пытаясь не обращать внимания на Митча. – Прости за те слова.

Он делает еще шаг и теперь стоит так близко… Мое плечо касается его груди, и каждый раз, когда он делает вдох, прижимается чуть сильнее. Пристальный взгляд, который ощущаю на себе, становится трудно выносить. Если сейчас повернусь, то проиграю – наступит конец всему.

Я хочу злиться. Хочу закричать, оттолкнуть его, сказать, что он может катиться со своими извинениями куда подальше, потому что мне плевать на него… Или притвориться, будто не понимаю, за что он просит прощения.

Но к сожалению, все, на что меня хватает, – это пробормотать: «Все в порядке». Встречайте, Сьерра Харрис! Бесхребетная влюбленная дурочка. Так бы и вырвала себе язык! Чуть громче говорю:

– Мне пора, я спешу, – вытаскиваю из шкафчика одежду и захлопываю дверцу. Скорее в душ – надо остудить голову.

Но Митч не дает мне пройти – он встает предо мной, преграждая путь к душевой.

– Что это значит? – В моем голосе звучит скорее удивление, а не недовольство. Хотя я и чувствую раздражение – и из-за Митча, и из-за себя. Нас. Из-за того, что у нас ничего не получится. Того, что меня вообще это волнует. Как же бесит, что мое глупое сердце начинает биться быстрее, когда Митч рядом. Стоит только представить меня и Митча вместе, эти отношения, как я понимаю – это полная катастрофа. Катастрофа, наступления которой желаю всей душой.

– Ты злишься на меня.

Ради всего святого, ну почему Митч не может просто отпустить эту ситуацию? Он извинился, я сказала, что все в порядке. Почему ему не дать мне пройти? Здесь и сейчас не лучшее место для разговоров. Лора и Грант поблизости и могут войти в любую минуту. Да кто угодно может. Это как кричать в рупор – мало ли, вдруг кто-то еще не знает?

– Нет. – Я и правда не злюсь на него, те чувства, которые испытываю, злостью не назовешь.

– Врунишка.

– А вот теперь злюсь. Ты счастлив? – Я вызывающе вздергиваю подбородок.

Митч усмехается, его взгляд задерживается на моих губах, и от моей злости не остается и следа. Внезапно все остальное перестает иметь значение: где мы находимся, кто может нас увидеть. Митч стоит так близко, что мы дышим одним воздухом. Всего лишь одно движение вперед – и мы приговорены.

Митч сглатывает, его кадык судорожно дергается, ухмылка пропадает.

Воздух словно густеет, время замирает. Мы не шевелимся, глядя друг на друга, и меня захлестывает хаос чувств и мыслей. Они словно