Исторические этюды - Соллертинский И. И.

Другая сфера — мир полубогов, существ фантастических. Это — звонкоголосые русалки, дочери Рейна, которые плавают по волнам, охраняя покоящееся на дне сокровище-клад. Это — валькирии, дочери Вотана; они закованы в панцири и летают в облаках на диких конях, из ноздрей которых пышет пламя; валькирии подбирают на полях сражения героев, павших доблестной смертью, и привозят их на крупах своих коней в Валгаллу, где герои вступают в торжественные чертоги. Это, наконец, маленькие, уродливые кар-лики-нибелунги (от слова Nebel — туман), «дети тумана», которые выползают где-то на дне Рейна из поросших мхом расщелин скал.

Третья категория персонажей — люди: лучезарный герой Дигфрид, 3ИГМУНД и Зиглинда, феодальные рыцари типа Гунтера или одетый в звериные шкуры полудикий Хундинг. И над всеми этими существами — и над людьми, и над карликами, и над обитателями Валгаллы тяготеет рок, стихийный, слепой, неумолимый, непонятный не только для человека, но трудно постижимый даже разуму божества.

Как во всяком мифе, во всякой народной легенде не только живые существа, но и стихийные силы природы вовлекаются в действие: огонь, вода, гром, камни, золото—все Это играет в вагнеровской тетралогии огромную роль.

Каждая мифология начинается, конечно, с легенды о сотворении мира. Вначале было небытие, хаос, беспредельное, неразличимое вещество, и лишь потом из этого первоедин-ства, первоначала стали возникать камни, деревья, животные, люди и боги.

Такой картиной неразличимого хаоса и открывается «Золото Рейна». Сперва перед нами некое струящееся вещество; затем, когда глаз начинает привыкать, мы различаем, что это огромные потоки воды на рейнском дне. Вагнер гениально нашел здесь музыкальное оформление — необыкновенно простое и в то же время поразительное по своей красочности: тоника на протяжении 136 тактов, органный пункт на ми-бемоль-мажорном аккорде, звучание которого все более ширится дробными фигурациями. Наконец первый луч солнца падает на эту текущую воду, и в ней можно что-то различить: вот чешуйчатые рыбы, вот камни, поросшие мхом, вот копошащиеся на дне подземные существа. Внезапно все озаряется ослепительным светом — лучи солнца упали на золотой клад, хранящийся на дне Рейна.

Вдруг в оркестре, в низком регистре, раздаются какие-то хаотические, нестройные звуки, неуклюжие шаги, и из расщелины появляется злой карлик Альберих — уродливый гном с лягушечьей физиономией. Он, весь во власти животной похоти, хочет схватить то одну, то другую русалку, но они с хохотом от него увертываются, все больше распаляя Альбериха. Внезапно взор его падает на сверкающий нестерпимым блеском золотой клад. Одна из русалок наивно говорит ему, что это золото таит в себе источник невообразимого могущества, но лишь тот может овладеть кладом, кто навсегда откажется от любви и проклянет ее. Русалки спокойно рассказывают Альбериху тайну, потому что этот распаленный сладострастием карлик, конечно, не отречется от любви. Однако у Альбериха гораздо сильнее, чем похоть, жажда власти. Карлик неожиданно выпрямляется и в страстном, патетическом, демоническом монологе шекспировского склада проклинает любовь. Он похищает клад — мгновенно солнце исчезает и все погружается в непроглядную тьму; веселые песни смолкают; русалки мечутся в потемневшей воде, бессильные вернуть клад, который Альберих утаскивает к себе в Нибельгейм.

2- я картина переносит нас в Валгаллу — пышный чертог, воздвигнутый для богов двумя великанами — Фафнером и Фазольтом. Они приходят, требуя уплаты. Однако у Вотана нет возможности оплатить столь грандиозное сооружение. Тогда великаны уводят Фрейю. Боги остаются в глубоком оцепенении, среди них воцаряются уныние и тоска. В это время появляется огненный, коварно прихотливый Логе, который рассказывает о том, что Альберих похитил клад, хранившийся на дне Рейна. Логе зажигает в Вотане жажду обмануть Альбериха и овладеть кладом, потому что власть над миром должна принадлежать, конечно, ему, Вотану, а не какому-то карлику из Нибельгейма. Вместе с Логе Вотан отправляется в путь, чтобы похитить клад.

3- я картина — подземный Нибельгейм. Карлики и среди них Миме — родной брат Альбериха — превращены в жалких рабов. В кузницах и душных шахтах под дном Рейна они выковывают для Альбериха из золота панцири, чаши, драгоценное оружие и, наконец, знаменитое золотое кольцо. Вагнер здесь прямо перекликается с современностью: этот Нибельгейм, эти страшные, кошмарные шахты, где копошатся скорчившиеся люди с обугленными голыми телами, изнемогающие от жары, — является символом капиталистической эксплуатации.

Не буду подробно рассказывать, какими способами и хитростями Вотану и Логе удается наконец похитить кольцо. Однако Вотан отнимает кольцо не для того, чтобы освободить мир от власти золота, а для того, чтобы самому получить эту власть. Тогда Альберих вторично произносит проклятие: пусть не радуется Вотан; кольцо будет приносить гибель всякому, кто им овладеет, оно будет служить вечным символом вражды, раздора, братоубийства и т. д.

4-я и последняя картина «Золота Рейна»: Вотан и Логе с сокровищами возвращаются обратно. Раздаются тяжелые, неуклюжие, семимильные шаги: приходят великаны с Фрейей. Они видят золото и требуют насыпать им столько сокровищ, чтобы целиком закрыть богиню. Вотан соглашается и карлики из Нибельгейма несут золотые чаши, панцири, сосуды и устраивают золотой бастион вокруг Фрейи. Увы, Фазольту не хочется расставаться с Фрейей; он привязался к ней своей доверчивой и дикой душой. Он говорит, что хотя богиня и закрыта, однако в щели виден ее молящий взор. Вдруг Фафнер заметил волшебный перстень на руке Вотана. Щель можно закрыть этим кольцом. Вотан вынужден согласиться: без Фрейи боги жить не могут. Великаны забирают золото, но в это время между ними возникает спор о том, кому владеть кольцом; они выхватывают палицы, и Вотан с ужасом убеждается, что проклятие Аль-бериха начинает действовать, брат убивает брата. И в этот момент в оркестре звучит лейтмотив проклятия кольца, потому что кольцо приносит убийство. .. Фафнер уходит, унося с собой перстень, за ним карлики-рабы, сгибаясь, несут золотые сокровища. Боги под звуки торжественных ак кордов оркестра, при появившейся на небе радуге, начинают медленное восхождение в ныне завоеванную и обретенную ими Валгаллу. На этом заканчивается первая часть тетралогии.

3

«Золото Рейна», по мысли Вагнера, является лишь прологом к основной драме, которая открывается второй частью — «Валькирия». Содержание драмы развертывается следующим образом:

Ночь. Дремучий лес. Весенняя гроза и ливень. По лесу бежит израненный, измученный человек. Он добегает до одиноко расположенной хижины и в изнеможении падает на пороге. Из хижины выходит женщина — Зиглинда, приветливо подносит ему напиток и предлагает отогреться у огня. Кто он? — Человек без роду, без племени, скиталец. Вся жизнь его — сплошная цепь скитаний и страданий. У Зиг-линды вспыхивает чувство горячего сострадания к этому человеку, обездоленному судьбой, но она боится, что ее муж — свирепый полудикарь Хундинг, отправившийся на охоту, вот-вот может вернуться и убить чужестранца. И правда: Хундинг входит, оглядывает незнакомца, недоверчивым взором смотрит на жену и поражен сходством между Этим неизвестным человеком и Зиглиндой. Зиглинда, встревоженная тем, что Хундинг расправится с чужестранцем, дает ему напиток, в который подсыпает снотворное зелье; да и сам Хундинг видит, что незнакомец едва держится на ногах, и решает, что может убить его на следующий день; он отправляется спать.

Зигмунд и Зиглинда остаются одни; их влечет друг к Другу непонятная сила. Следует очень поэтичный эпизод: ливень прекратился; ночь. Скрипнула и распахнулась дверь, но никто не вошел: звучит пение соловья, луна сияет, воздух напоен весенней грозой. Вместе с дыханием весны вошла в дом любовь. 3ИГМУНД и Зиглинда бросаются друг другу в объятия. Они — дети Вотана, брат и сестра, но их любовь сильнее, чем предрассудки.74