И пришёл Лесник! 2 (СИ) - Василий Лазарев

— Червяк?

— Ну да червяк, метров на сто.

— Преувеличивают. В нём максимум шестьдесят. Мы его неоднократно видели. Издалека. Он живёт в горе на суше. Изредка выбирается из своих нор и тогда мы все прячемся в Острове.

— Нолды пишут, что они так и не смогли его одолеть.

— Его никто не может одолеть. Наше счастье, что он далеко от нор не отходит. Если он доползёт сюда, то всё. Острову конец.

— Они также пишут, что скреббер парализует со ста пятидесяти метров.

— Возможно даже чуть меньше. Мы заметили, что он опасен только для тех, кто смотрит на него. Если стоять к нему спиной, то ничего, можно выжить если убежать. Нолдов он тоже не всех убивал, только тех, кто имел глупость на него смотреть. Водители броневиков и танков застывали на месте. Сколько раз мы хотели забрать их, но нет. Червяк пожирал их всех вместе с техникой. Дай команду, как только появится червяк, чтобы сообщили. Пусть люди посмотрят на скреббера. Когда ещё выпадет такой шанс, — это он уже приказал своему третьему помощнику. Тот также кивнул и тотчас растворился.

— Он живёт в горе? — спросил я.

— Да, у него нор прокопанных, наверное, несколько десятков километров. Те, кто там побывал рассказывали, что сам червяк перебрался где-то с год назад на верхнюю галерею.

— Что стало с нижней? — спросила Наташа.

— А там всё завалено костями и обломками механизмов. Вероятно, он их не переварил до конца. Загадил туннели и прокопал себе новые. По тем он уж точно не пройдёт. А чем вызван такой интерес?

— Да вот решили беленькими запастись, — как бы между прочим сказал я. Удмурт и его помощники застыли в столбняке. Первым в себя пришёл градоначальник.

— Чё правда?

— Угу, — хитро посмотрела на него Лиана.

— Кац не будет участвовать, — подал голос папаша Кац.

— Ну и ладно, — сказал я. — Я-то для тебя хотел белую достать.

— Кац предполагает летальный исход, но в свете новых данных будет помогать, — папаша переобулся в воздухе.

— Так-то лучше, старче, — рассмеялся Гном.

— А вы… это впятером собрались его грохнуть? Или вас пятерых для него слишком много? — в словах Удмурта я услышал иронию.

— Не знаю. Вы мне ответьте на два вопроса. У меня просто в голову осколок попал, мне сейчас всякое в голову лезет.

— Я заметил, — тактично кивнул Удмурт.

— Нижняя галерея и верхняя далеко отстоят друг от друга?

— Как вы понимаете с рулеткой там никто не лазал, но в одном месте они почти рядом. Друг над другом. Метр, может чуть больше. Наши иногда бродят по нижним галереям, собирают всякие ништяки, — сказал Удмурт. — Так вот они слышали, как червяк проползал выше этажом. Там с потолка сыпется в одном месте постоянно. На полу внизу маленькие кучи песка. Метров сто по прямой туннель в том месте идёт.

— То, что надо! — обрадовался я. Всё-таки недаром мне прилетело по бестолковке. — Осталось только понять, как будем делить белые жемчужины.

На меня уставились все. И мои, и Удмурта во главе с ним. Папаша Кац подошёл ко мне и бережно поправил тесёмку под подбородком от каски. Отошёл на два шага и критически взглянул на меня. Затем пощупал пульс и пожал плечами. Лиана смотрела на меня, как покойника со слезами на глазах и только Наташа улыбалась. Она что-то знала.

— Если вас так интересует, то на моей памяти убили двух скребберов. Одного убили мы, били вместе с Центровыми шесть лет назад. Я даже не знаю с чем его сравнить. На ум приходит только одно, он был похож на скелет огромной нелетающей птицы. Не летал, медленно ходил. Его скелет был окутан каким-то полем, но мы его всё-таки пробили. А ещё одного грохнули Вавилонцы, когда тот выполз из моря.

— С клешнями? — вспомнил я слова Мерлина.

— Его, — значит Мерлин не врал.

— У обоих было по шесть жемчужин. Думаю, пополам будет самое то, — всё ещё не веря сообщил Удмурт.

— Тогда поступим так. Когда у него наименьшая активность? — уточнил я.

— Днём. Днём его никогда не видели и не слышали. Нолды прилетали пару раз ночью и также быстро убегали. Те, кто оставался в живых. Они его ждали на равнине возле норы. Вы бы видели, что там творилось. У нас сверху в подзорные трубы хорошо видно. Утром или вечером, ночью только бой, точнее выстрелы из их танков. Однажды они даже атаковали его с самолётов.

— Червяка?

— Мы его так зовём, но, когда вы увидите его вы сразу измените своё мнение. Шестьдесят, ну может больше, он всё же растёт ещё. Это в длину. В диаметре он не меньше пяти-семи. Точнее трудно сказать. Пасть у него раскрывается тремя треугольными сегментами. Внутри мы видели бесконечные ряды острых тонких зубов. Пастью он заглатывал такие броневики как ваш за один раз. Как-то раз он умудрился подпрыгнуть, оттолкнувшись всем телом и ухватил низко зависший самолёт за крыло. Из чего только нолды по нему не стреляли. Ничто его не взяло. Там целые сражения происходили по несколько часов. Нолды даже на нас перестали обращать внимание, так увлеклись червяком. Мы бы могли ударить им в спину, до норы всего три километра, но, если честно охотников приближаться к нему не нашлось. Ведь парализует одним взглядом. Вот только глаз его ещё никто не видел.

— Как же он тогда? — спросила Наташа.

— Никому не известно как, но известно, что у него фронтальный удар градусов на сто двадцать. То есть треть окружности. Если ты стоишь с боку и не попадаешь в этот угол, то тебе не угрожает паралич. Но стоит только червяку повернуть свою башку, то всё конец без вариантов.

— Серьёзная зверюга, — покачал головой Кац.

— И замок! — звонко воскликнула Наташа.

— Что замок? — переспросил Удмурт.

— И замок нам подарите, можно тот в котором нас устроили сегодня, — Наташа подмигнула мне. Неужели она догадалась?

— Я бы не против, Наташа, вот только боюсь у него на стене будет мемориальная доска. Как воочию, вижу, — Удмурт провёл рукой в воздухе. — В этом замке останавливались мечтатели и охотникам за скребберами. Лесник и его компания. Они останутся в наших сердцах навсегда. — Стоявший за Удмуртом детина заржал.

— Но-но, Удмурт. Рано хоронишь, Лесник просто так базарить не будет. Ты знаешь, что он сделал в Запорожье? — вступился за меня Кац.

— А что там можно сделать? Говно-кластер набитый атомитами, — ухмыльнулся Удмурт.

— Он взорвал станцию. Кластера больше нет.

— А… упс. Правда? — он посмотрел на меня с восхищением.

— Так получилось, — я чуть не разрыдался. —