Перекресток трех дорог - Мария Вилонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но во внутреннем дворе было спокойно и пусто. Никто не вышел навстречу, не попытался остановить или выведать у путников, с чем они пожаловали. По открытым павильонам стелился белый дым, молчали многочисленные колокольчики у дверей и окон. Тишину нарушал лишь шелест воды в фонтанах да мерещившаяся вдали убаюкивающая мелодия клёрса.
– Разве у Эталла не должно быть при дворце слуг? – с удивлением спросил Ульд. – Тут словно никто и не живёт.
– Может, его помощники – сами ветра? – с сомнением предположил Ферр да сразу же отбросил столь странную мысль. – Эйдре?
Колдунья не обратила внимания на зов. Ступала вперёд зачарованной, а шаги сбивались так, будто она была готова вот-вот пуститься в пляс. Жрец попытался взять деву за руку, но та ловко извернулась, рассмеялась, бросилась внутрь дворца, за миг пропала из виду.
– Музыка! – с досадой догадался Ферр. – В мелодиях сэйд теряют себя. Пошли, отыщем её там, где играет клёрс.
Тишина и пустота дворца смущали друзей. Ещё и Игви ко всем странностям принялся ворчать да раздражённо дёргать ушами. В просторных залах и комнатах с богатым убранством не было ни души, а выведать, откуда звучит арфа, не удавалось – чудилось, что нежную песню издавали сами стены.
– Прежде она всегда тебя слышала, даже когда играла сама, – с тревогой напомнил мерг, оглядывая залитые светом коридоры без капли жизни. – Не желала отвлекаться – да, но не так.
Ферр кивнул, напряжённый не меньше друга. Вспоминал ласковую улыбку своей девы в пещере, когда они шли к Модру в деревню и он пел об их пути, понимал, что тогда колдунья хоть и утонула в музыке, но осознавала происходящее. А теперь, во дворе чертогов, даже глянула так, словно вовсе не поняла, кто перед ней и чего хочет. Застывший мёртвым янтарём взгляд знакомых медовых глаз, в котором сменялись раньше за миг веселье, насмешка, нежность, сейчас напугал и заставил беспокоиться. Что бы ни творилось нынче во дворце Эталла, к тому мигу, когда друзья обошли весь его первый этаж и ступили на изящную лестницу, Ферр оказался уже уверен, что ничего подобного застать здесь было бы невозможно, коль всё шло бы верно.
Эйдре отыскалась в просторном зале самого центра чертогов. Танцевала у фонтана вместе с диковинными созданиями верхнего мира. Здесь, постукивая копытами, плясали олени с человечьими головами, странные люди с лицами вепрей, переминались с лапы на лапу да кружились в парах мужчины и девы, видом напомнившие двуногих кошек. Вокруг них с заливистым хохотом носились хороводом крошечные человечки в тяжёлых башмаках размером с половину владельца. Как они все умещались в зале и до сих пор не оттоптали друг другу ног или хвостов, оставалось загадкой, ведь в комнате, казалось, собралось всё население огромного дворца, слилось в едином танце, позабыв остальное напрочь.
Но хуже всего, что попали они к самому Эталлу. На широком троне, высящемся на постаменте, восседал бог ветров. Вернее, он мог бы там восседать, гордым и могучим, коль не раскинулся бы, будто на неудобном ложе, и не спал столь крепко, что его не будили ни пляска, ни смех, ни грохот башмаков да копыт. Серебряные кудри разметались по светлой коже, сильные руки безвольно повисли с подлокотников, голова склонилась на грудь, примяв аккуратную прежде бороду. Ни оружия, ни рога не виднелось ни при нём, ни подле него, а приди в зал убийца, ему бы не составило труда уничтожить Эталла в тот же миг, как узрел.
– Так быть не должно, – хмуро сказал Ульд, и его слова почти утонули в шуме окружающего безумного веселья.
– Уверен, что не должно, – согласился Ферр мрачно. – Надо отыскать этот гвархов клёрс, срочно.
Друзья выскочили в коридор, мерг наклонился к Игви и велел найти, откуда играет музыка. Пёс дёрнул ушами, прислушался, рысью помчался вниз, и они со всех ног ринулись следом.
Приближаясь к подземелью, спутники всё отчётливей слышали арфу да утробный рык Игви. В центре, прямиком под залом Эталла, стоял самый огромный из виданных когда-то друзьями фонтанов. Широкое основание напоминало котёл, на котором среди рисунков застыли, глядя в разные стороны, восемь голов. Обликом были различны: одни чудились смурными, круглили щёки, словно дули со злобой и старались смести дыханием прочь, другие казались ласковыми да добрыми. В сердце фонтана зависла над водой хрустальная арфа, а серебряные струны играли сами собой дивную мелодию, которая здесь начинала уже усыплять и друзей.
Ферр упрямо тряхнул головой, обошёл чашу, обернулся к Ульду, изучавшему одну из голов, произнёс с опаской:
– Что будем делать? Я хоть сейчас могу выпустить стрелу, но опасаюсь. Вдруг всему виной не инструмент, а песня, в которую вплели заклятие? Мне не понять сразу надписей на фонтане, а времени разбирать их нет вовсе.
– Нужна Эйдре, – решил Ульд. – Надо придумать способ привести её в чувства.
– Я вижу лишь одну возможность, – хмыкнул жрец. – Сделать так, чтобы она не ощущала чар музыки. Когда мы были в Сэйде прошлый раз, она становилась змеёй и слышала мои слова, но, может, мелодия в ином облике переменится для неё достаточно, дабы больше не терзать разум?
Мысль показалась верной, чтобы хоть попытаться, ведь иных путей всё равно выдумать не удалось. Они поспешно вернулись в зал наверху, остановились на пороге, выискивая колдунью взглядами среди толпы. Наконец, заметили рыжие локоны девы уже совсем подле фонтана, ругнулись от того, как далеко умудрилась забраться Эйдре в беспамятстве, велели Игви ждать да медленно потащились к ней, то и дело уворачиваясь от танцоров.
Ульд получил крепкого тычка оленьим боком, отлетел в лапы деве-кошке, а та с безумным смехом вцепилась, закружила по комнате, расталкивая всех вокруг, и кончики коготков больно царапали кожу. Через миг Ферр потерял друга в толпе, а когда обернулся, не обнаружил и Эйдре. Крепкое словцо уже просилось сорваться с губ, когда к нему, сверкая пустыми глазами, подплыл в дурмане танца мужчина с головой вепря, протягивая могучие руки.
– Я тебе не девица! – прорычал жрец, увернулся, и вепрь,
