Фронт без линии фронта - Ирина Александровна Дементьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После того как гости выпили за юбиляра, за победу немецкого оружия, за фюрера и за «нашу очаровательную хозяйку», за столом стал шумно.
Николай с интересом прислушался к разговору между Илиничем и профессором Хайловым:
— Если не ошибаюсь, профессор, — говорил Илинич, — после начала войны с Германией вы по заданию Артиллерийского управления занимались взрывчатыми веществами. Насколько мне не изменяет память, вам не удалось поставить производство гремучей ртути и взрывателей?
— Совершенно верно. Я затянул решение практических вопросов до сентября сорок первого. Но пригласили профессора Лопатто, и моя тысяча и одна хитрость полетели в тартарары!
— Эдуард Ксаверьевич Лопатто?
— Вы его знаете?
— Я работал с ним на суперфосфатном. Где же он теперь?
— Преподает в университете…
— Беспартийный коммунист!
— Он вас интересует?
На вопрос профессора Илинич не ответил.
Боясь растерять добытые сведения, Николай раскланялся и вышел из столовой. В прихожей его нагнала Берта и, прощаясь, прижалась к нему:
— Мне кажется, что вы не такой, как все… Приходите, Николай!.. Хорошо? Я все время на людях, но устала от одиночества…
«Пренебречь этим знакомством не следует, — думал он по дороге домой. — Эта женщина знает много и может быть полезна».
Дома Николай засел за отчет и подробно записал всю собранную в «зверинце Вагнера» информацию.
На судоремонтном заводе по-прежнему изобретательно и смело действовала патриотическая группа. Стоимость работ на «Антрахте» перевалила за полмиллиона марок, но переоборудование судна не двинулось вперед. Тысяча восемьсот метров цельнотянутых труб охлаждения камер были уложены бригадой Гнесианова вопреки проекту. Буксирный пароход «Райнконтр» после вторичного ремонта с русской командой на борту вышел в Николаев, но поднял белый флаг и направился к Кинбурнской косе, под прикрытие советской артбатареи. На пароходе «Драч» бригада Полтавского установила инжектор и донку, но пароход не вышел из ковша и на буксире был отведен в Констанцу. Десятки военных судов германского флота после ремонта вернулись вновь на завод. Одни — с покореженной муфтой, другие — с расплавленными подшипниками, кормовыми втулками…
Гефт искал новые формы диверсий, но круг сужался, оставалось одно — взрывчатка. Во что бы то ни стало надо было достать взрывчатку или наладить ее производство. Единственный человек, который мог помочь, был профессор Лопатто. Гефт виделся с Эдуардом Ксаверьевичем не раз, между ними прочно поселилось доверие.
Николай нанял извозчика и поехал к профессору Лопатто. На звонок ему открыл Эдуард Ксаверьевич:
— Чем я могу быть вам полезен?
— После того как наши войска захватили Армянск, группировка немецкой армии в Крыму отрезана. Снабжение Севастополя возможно только морем. Мы должны нанести чувствительный удар по немецкому флоту. Для успешной диверсии необходима взрывчатка, мины с тепловым взрывателем, замаскированные под каменный уголь…
Профессор Лопатто поднялся с кресла и, потирая подбородок, прошелся по кабинету. Он был озабочен.
— Давайте чертеж, укажите размеры… Кроме того, подберите подходящий кусок угля и проточите в нем отверстие… Я сейчас набросаю вам… — Профессор сел за стол и пододвинул к себе лист бумаги.
Тактика меняется
Когда Гефт вернулся к себе в кабинет, на столе лежала записка. Он узнал руку секретаря дирекции.
«Майор Загнер вызывает в «Стройнадзор» к десяти часам утра шефа Купфера и старшего инженера Гефта». Николай едва успел сделать чертеж мины, поставить размеры и проинструктировать Рябошапченко, как за ним зашел шеф, и они отправились в «Стройнадзор».
Загнер был чем-то озабочен, но против обыкновения говорил, не повышая голоса, сухо излагая обстоятельства дела:
— Сегодня во второй половине дня у заводского пирса ошвартуется быстроходный эсминец «РВ-204». Этот корабль выполняет особое задание и непосредственно подчинен командованию в Киле. На эсминце надо сменить рамовые подшипники. Работа должна быть выполнена отлично. За качество ремонта персонально отвечают шеф Купфер и инженер Гефт. Приемные испытания будет проводить адмирал Цииб. Срок исполнения — три дня. Вот две тысячи марок на баббит… Напишите, герр инженер, расписку.
Получив расписку, Загнер проверил ее, положил на стол и придавил пресс-папье.
— Так вот, господа, многое зависит от того, как будут выполнены работы на «РВ-204». В последнее время жалобы на дирекцию завода поступают пачками. Мы склонны провести расследование. Этим вопросом заинтересовался оберфюрер Гофмайер. Все ясно?
— Как будто все, — ответил Купфер.
— Можете идти! Инженер Гефт, задержитесь!
Когда Купфер вышел из кабинета, майор Загнер сказал:
— Вы немец, и мы вам доверяем. — Он плотно прикрыл дверь и подошел к карте. — Вы знаете, что крымская группировка немецкой армии отрезана?
— Знаю, господин майор.
— Командование вынуждено снабжать наши войска в Севастополе морем. Эсминцу «РВ-204» поручено конвоировать самоходные баржи с людским пополнением. Говорю это вам для того, чтобы вы поняли всю важность, всю ответственность стоящей перед вами задачи и то огромное доверие, которое вам как фольксдойчу оказывает Германия! Хайль Гитлер! — вскинув руку, закончил Загнер.
— Хайль Гитлер! — ответил Гефт.
— Я уверен, что пятнадцатого декабря в двадцать четыре ноль-ноль «РВ-204» уйдет на выполнение задания.
«Пятнадцатого в полночь. Успеет ли Лопатто?» — быстро подумал Николай, но сказал:
— Даю слово, господин майор, «РВ-204» уйдет пятнадцатого ровно в полночь!
— Я верю вам! — закончил Загнер и протянул руку.
Когда он пришел на третий пирс, здесь уже были шеф Купфер, механик Сакотта, главный инженер Петелин и, к удивлению Николая, профессор Вагнер с толстой и белой, как оплывшая стеариновая свеча, немкой в затейливой шляпке, отделанной гроздьями винограда.
Вагнер подошел к Гефту и, указывая широким жестом на подходивший к пирсу эсминец, сказал с расчетом, чтобы его услышала немка:
— Какой красавец! Фрау Амалия фон Троттер, разрешите представить талантливого инженера!..
Гефт назвал себя.
Не отрывая взгляда от корабля, немка протянула Николаю пухлую, взмокшую от волнения руку.
— Что вам, профессор, известно об этом корабле? — спросил Николай.
— Восемь торпедных аппаратов, — охотно ответил Вагнер, — шесть орудий калибра сто двадцать семь миллиметров, десять скорострельных зенитных пушек, Скорость — тридцать узлов. Был построен в Киле в тридцать восьмом году. Командует корветтен-капитан Фридрих фон Троттер, член национал-социалистской партии…
— Как же эсминец, построенный в Киле, оказался на Черноморском бассейне? — спросил Николай.
— В тридцать восьмом году с визитом дружбы эсминец пришел в Констанцу. Дальнейшее — результат чисто немецкого предвидения…
Низко сидящий, хищно вытянутый по корпусу двухтрубный эсминец был действительно красив. Отрабатывая внешним винтом, тихо, но очень точно корабль коснулся пирса. Матросы соскочили на пирс и завели швартовые.
По спущенному трапу поднялись на корабль фрау фон Троттер, Вагнер и Купфер.
