Скорбь Гвиннеда - Кэтрин Куртц

— Вот! Так-то лучше! — объявил он вслух.

Алрой повертел наручень туда-сюда, пошевелил запястьем, — на глазах у удивленного сэра Радана.

— Да, и правда, лучше, — согласился король. — Спасибо. — Он улыбнулся брату искренне и открыто, но во всем его виде ощущалась давняя усталость и напряжение. — А, Радан… Как вы думаете, у меня когда-нибудь получится стрелять так же метко, как это делает мой брат?

— Разумеется, государь, — пробормотал Радан и вложил лук в руки королю. — Вам просто надо больше тренироваться. Эй, ребята, где там наши стрелы?

«Я пережил пару тревожных мгновений, но уверен, что никто не заподозрил неладного, — записал Джаван. После обеда, пока его оруженосец думал, что господин отдыхает, он заканчивал длинный доклад, который готовил всю прошлую неделю. — У него почти нет защит, и он совершенно не осознает в себе той силы, которой, по вашим словам, мы наделены все трое. Может, это потому что регенты постоянно поят его успокоительными. Это явно идет ему не во благо».

Так он исписал еще с полстраницы, высказывая свою тревогу за состояние здоровья брата.

В результате, весь доклад уместился на трех листах, исписанных мелким, убористым почерком. Он бы с радостью написал и больше, но не хотелось, чтобы пакет стал еще толще.

Перечитав написанное, он посыпал песком последние строки, чтобы просушить чернила, затем втрое сложил эти три листа и запечатал послание алым воском, прижав к нему свое кольцо. Оставалось решить, стоит ли подписывать пакет, но, поразмыслив, он решился и адресовал его Тавису. В конце концов, если все раскроется, то, учитывая содержимое послания, имя на конверте не покажется столь уж большим преступлением.

После чего, спрятав пакет под рубаху, к самому сердцу, зевая, вышел в приемную, граничившую с опочивальней. Там у камина Карлан играл в кардунет с Томейсом, пажом Райса-Майкла, но с появлением Джавана оба вскочили.

— Кто выигрывает? — Джаван подошел ближе, чтобы взглянуть на доску. — Карлан, по-моему, он здорово тебя теснит.

Беспомощно улыбаясь, Карлан поставил на место фигурку, которую собирался передвинуть. Они были вырезаны из эбонита и слоновой кости, а игровое поле инкрустировано темным и светлым деревом.

Некогда этот набор принадлежал отцу Джавана.

— Ну, ваше высочество, я просто решил уступить ему разок. Обычно он так скверно играет!..

Джаван улыбнулся.

— Это правда, Томейс?

Темноволосый паж заухмылялся в ответ.

— Он совсем не это говорил только что, ваше высочество, когда я взял в плен его генерала.

— Ясно. — Джаван вновь окинул взглядом доску, затем подхватил свой отороченный мехом плащ, который оставил днем на стуле. — Мне очень жаль портить вам игру, Томейс, но, боюсь, тебе придется поискать другого противника. Карлан, я бы хотел сходить к вечерне в собор. Кто знает, когда еще доведется там побывать, ведь послезавтра мы отбываем в Ремут.

По лицу Карлана ясно было, что вечерня в соборе была не самым радостным, чего он ожидал от жизни, поскольку, помимо всего прочего, на улице валил снег, однако он любезно кивнул, затем опрокинул фигурку короля-священника в знак того, что сдается, и помог Джавану надеть плащ. Принц заранее натянул теплые сапоги и рубаху на подкладке, и теперь терпеливо дожидался, пока оденется Карлан.

В соборе они появились слишком рано, служба еще не началась, хотя в окнах было уже совсем темно из-за снегопада. Служки как раз зажигали свечи, когда Джаван со своим пажом прошел на отведенное ему место в королевской ложе, неподалеку от алтаря. Пока они ожидали начала вечерни, Джаван молился — большей частью за успех своего замысла, чем о духовном просветлении, и был рад увидеть, что хотя бы отчасти его молитвы исполнились, когда на хорах появился пожилой, добрый отец Стефан, который вел сегодняшнюю службу. Джаван почти не прислушивался к тому, что творилось вокруг, но когда богослужение закончилось, последовал за отцом Стефаном в ризницу.

— Я бы хотел исповедоваться, — пояснил он Карлану. — Подожди здесь, это ненадолго.

Старый священник как раз снимал ризу и укладывал ее в сундук, и с удивлением воззрился на появившегося в дверях принца.

— Ваше высочество, вам не следовало бы приходить сюда, вы же знаете.

Джаван склонил голову, усиленно изображая раскаяние.

— Простите, отче, просто мы скоро уезжаем из Валорета, и я… хотел попрощаться.

Лицо священника немедленно смягчилось.

— Ах, да. Я и забыл. Вы очень добры, мой мальчик. Я польщен, что вы не забыли о моей скромной персоне.

— О, я всегда ценил вас как духовного наставника, — отозвался Джаван, незаметно придвигаясь ближе к краю келдишского ковра, который, если верить Тавису, отмечал местоположение Портала. — На самом деле, я надеялся, что вы согласитесь выслушать мою исповедь в последний раз перед отъездом.

— Да? — священник был слегка ошарашен. — Ну, конечно, сын мой, как вам будет угодно, — пробормотал он. — Но почему ваше высочество не пожелали пройти в исповедальню.

— Нет! — возразил Джаван, указывая на небольшой алтарь с ковчежцем и горевшей лампадой. — Здесь Он мне кажется ближе, и это придает мне силы раскрыть душу. Пожалуйста, позвольте мне в последний раз преклонить колена перед вами и получить благословение.

— Да, ну, конечно.

Священник обернулся к сундуку за необходимым облачением, и в этот самый миг Джаван мысленно потянулся к Порталу — но не обнаружил ничего. Отец Стефан тем временем надел пурпурную шелковую епитрахиль.

— Подойдите сюда, сын мой, — подозвал его священник, садясь на стул у сундука.

Покорно сложив руки, Джаван приблизился. Он знал, что если немедленно не сделает решительный шаг, то весь его замысел потерпит неудачу. Ему удалось подчинить своей воле стражника Норриса, он читал мысли брата без его ведома. А теперь необходимо попытаться усыпить этого пожилого священника, чтобы он мог без помех продолжить поиски.

Опускаясь на колени, он сделал вид, будто споткнулся и поспешил ухватиться за руку священника.

В то же мгновение, едва установив контакт, он послал мысленный приказ: спать!

Стефан тут же закрыл глаза, глубоко вздохнул, затем дыхание его выровнялось, и он осел на стуле, склонив голову на грудь.

— Отлично, — передал ему Джаван. — Спи крепко, даже когда я отпущу твою руку, и не просыпайся, пока я не скажу.

Старик не шевельнулся, даже когда Джаван отступил на шаг, и продолжал мирно спать.

Отлично! Получилось! Сумеет ли он разбудить Стефана так, чтобы тот ни о чем не вспомнил, это уже другой вопрос, но принц верил в свои силы.