Враг на рейде - Вячеслав Игоревич Демченко

– То есть выгода капитана де Тоя для вас вполне очевидна? – иронически хмыкнул Алексей Иванович, чем снова слегка смутил контрразведчика.

– Ну да… – неуверенно протянул тот, закладывая бумагу обратно, под замок. – С тех пор как броненосец «Илларион» поставили, собственно говоря, на прикол – охранять в Карантинной бухте суда, задержанные за контрабанду, – капитан 2-го ранга Александр де Той поддался, я думаю, уговорам и посулам довольно влиятельных контрабандистов…

– И зятя, купца 1-й гильдии Евграфа Хлынова, – ввернул Алексей Иванович.

– Ну да, – вновь согласился подполковник. – С ним схема выстраивается еще более, так сказать, продуманная: капитан попустительствует хищению контрабандных товаров из-под охраны…

Сергей Миронович, выхватив из кармана записную книжку с карандашом на шнурке, зачеркал им на первой же свободной странице:

– …Контрабандисты доставляют ее этому вашему зятю…

– Господь миловал, – хмыкнул советник.

– Купцу Хлынову, – поправился подполковник. – Тот оформляет товар в свободную продажу по подложным документам.

– И даже в виде флотских поставок, как в последнем случае, – ввернул Алексей Иванович.

– Тем хуже для него! – вдохновился подполковник Рябоконь, но тут же, нарисовав очередной пункт своих выкладок, запнулся, посмотрел на советника: – И все-таки зачем?

– Что зачем? – хитровато прищурил тот один глаз.

– Зачем это все штабс-капитану Бархатову с крепостной коммутаторной станции?.. – недоуменно пожал плечами подполковник. – Каково его тут участие? Оно очевидно, раз уж он устроил в помощники капитану де Тою своего бывшего денщика, но… – Сергей Миронович даже бросил карандаш, впрочем, устыдившись, наверное, перебора эмоций, заправил его в корешок блокнота. – Какова его тут роль?

– Карантинная бухта изрядно отстоит от Севастополя, то есть от губернских дорог, железной дороги? – зачем-то спросил, в свою очередь, статский советник.

– Изрядно, – непонимающе поддакнул подполковник. – Если сушей добираться. Но морем…

– Вот именно! – дидактически помахал сигарой Алексей Иванович. – Берегом везти товары вообще затруднительно: разъезды Пограничной стражи, комендантские патрули…

– Да любой жандарм вправе досмотреть груз, перевозимый в прифронтовой полосе, – кажется, начал догадываться и сам жандарм. – Тогда как статус прифронтовой полосы распространяется практически на весь Крым.

– Куда как меньше привлекают внимание рыбацкие шаланды и шхуны, входящие в Севастополь? Я не ошибаюсь?

– Ничуть, – уверенно подтвердил контрразведчик. – Они безотчетно могут входить в крепостные створы. Но только днем…

– А ночью должны подтвердить себя, и только с разрешения начальника береговой охраны…

– Да какого, к черту, начальника! – осененно протянул Сергей Миронович. – Вполне достаточно звонка на минную станцию. Нет, мины, конечно, не угрожают какой-нибудь посудине с аршинной посадкой, – нервически забормотал подполковник. – Тем более без приказа командующего цепи выведены, то есть мины выключены, но и без звонка… – он яростно потер лоб ладонью. – Без предупреждения сигнальщики могут такой переполох поднять! С сиренами, прожекторами!.. – Сергей Миронович замер.

– Вот тут-то и нужен свой человек на крепостной коммутаторной станции, – сам продолжил статский советник. – Такого рода обыденные сообщения вряд ли фиксируются в журнале, станешь каждую лодчонку с бычками туда заносить? Так что достаточно взять телефонную трубку и сказать, что на минных заграждениях, мол, свои… – Алексей Иванович игриво пустил в потолок струйку дыма. – А потом иди в тот же «Первостатейный» за своей долей.

– А я не то что негласного наблюдения у полицмейстера не спросил, – трагически прошептал жандарм. – Я даже своего сексота к Бархатову не отправил!

– Ну, вы не один, у кого имеются секретные сотрудники, – утешительно погладил Алексей Иванович жандарма по синему обшлагу мундира. – Вот, кстати…

На плюшевой столешнице вдруг разразился звонкой школярской трелью аппарат, стилизованный «под малахитовую шкатулку».

– Почти уверен, что это он, – снял Алексей Иванович трубку с витых рожков.

Через минуту напускное легкомыслие «гениального сыщика» покинуло статского советника, он вскинулся, едва не опрокинув на плетеном шнуре увесистый «малахитовый» аппарат:

– А ты, каналья, что возился?! Что-что?! Сразу телефонировать!

Трубка отчаянно звякнула на рожках.

– Бархатов!.. – едва сдерживаясь, чтобы не рыкнуть, процедил советник.

– Что он? – невольно возбуждаясь, подскочил и жандарм.

– Отправил гостиничного посыльного с багажом на вокзал.

– А сам?

– А сам распорядился о чем-то какой-то «темной личности», как характеризовал ее мой филер, дежуривший постоянно в фойе, и… У вас оружие с собой? – неожиданно спросил Алексей Иванович, выбираясь из-за стола.

– Конечно… – подполковник машинально нырнул рукой под полу мундира. – А что, думаете, понадобится?

– Если успеем… – проворчал Алексей Иванович уже на пути к дверям. – Только что у штабс-капитана был его подчиненный с коммутаторной станции. Какой-то подпоручик, и теперь Бархатов, отослав вещи на вокзал и послав вперед «темную личность», бросился за ним вдогонку. После убитого Генке это вас на какие-нибудь мысли наводит?

– Только на одну, – проворчал жандарм, торопливо застегивая крючки на красном вороте мундира. – Он пошел с тростью?

Комментарий

Давнишняя поговорка насчет того, что русские долго запрягают, да быстро едут, имела все шансы в очередной раз подтвердиться на Черном море. «Запрягать» пришлось достаточно долго, сначала несколько месяцев, а потом и год с лишним. Но не потому только, что два однотипных могучих линкора, «Императрица Мария» и «Екатерина Великая», каждый из которых был почти по всем статьям сильнее проклятущего «Явуза», не могли появиться по мановению руки, – их надо было построить, спустить на воду, вооружить. Очень уж неожиданным, далеко не всеми предвиденным было стремительное превращение турецкого флота, силы второстепенной, в первостепенную силу, в грозного врага. И тактику «сумрачный германский гений» избрал эффективную, и технические новинки применял, и разведывательной, шпионской и диверсионной сетью неслабой своей умело и старательно пользовался.

Но все же первый, задуманный как шоковый, налет всего германо-турецкого флота обернулся не столько шоком, сколько наукой для флота русского. Уже скоро последовали ответы – раз от разу все более серьезные, так что «счет» не только сравнялся, но намного склонился в пользу флота России.

«Старые», додредноутного типа линкоры не могли угнаться за новейшими немецкими крейсерами, но при каждой внезапной встрече били все чувствительнее, сокращая их свободу действий и тем самым эффективность.

Эсминцы и крейсера перехватывали или топили турецкие транспорты, так что уже к первой зиме неприятельский флот, да и Турция вообще, стали ощущать нехватку угля.

Боевые корабли успешно стали не только перехватывать транспорты, но и обстреливать турецкие войска, существенно помогая отважным русским воинам громить и в конечном итоге наголову разгромить вторгшуюся на юго-запад Кавказа армию Османской империи.

А минные постановки с каждым разом наносили все больший урон неприятельскому флоту, так что уже в первую военную зиму главная ударная военно-морская сила Стамбула в нем самом в основном и обреталась.

Ночью на бульваре

…За тростью Васька следил как завороженный. Ее вовсе не было бы видно во мраке да на