Твой личный мерзавец - София Максимова

— Ты мог подать знак, попросить о помощи Андрея, убежать от них… у тебя было столько возможностей! — зло бросила Поля.

— Они сказали, что достанут меня, где бы я не спрятался! Разве ты не понимаешь? — оправдывался Валентин. — Я тебе не какой-то долбаный супер-герой! Мне было страшно!

— Не достали, если бы ты помог их схватить! — крикнула Поля, которой сейчас больше всего хотелось как следует врезать старому другу.

— Что уж теперь… — примирительно сказал он, словно всё произошедшее при его содействии было незначительным пустяком. — Ты только не глупи, делай как велят… — всё же предостерег он, беспокоясь за свою шкуру.

— Пошел к черту, — снова огрызнулась Поля и прикрыла глаза.

Через пару минут послышался скрип открываемой двери, и на пороге застыла фигура Одноухого.

— Ну? — бросил он, исподлобья глядя на парня. — Время вышло.

— Она всё выучила, мы повторили несколько раз! — тут же отчитался Валентин едва ли не с ноткой довольства в голосе.

— Какой старательный, — залыбился бандит. — Это он так свою награду дождаться не может, а, куколка?

Но Поля проигнорировала пошлые шутки тюремщика, даже не приоткрыв свинцовые веки. Боль всё сильнее напоминала о себе, и девушка из последних сил удерживала на плаву своё измученное сознание, ещё не до конца оправившееся от вколотой дозы препарата.

— Сама пойдешь или как? — бросил Сивухин, и девушка, пошатываясь и придерживаясь рукой за шершавую доску стены медленно приподнялась, а затем сделал пару шагов, не поднимая взгляда на своего мучителя: не хотелось видеть на его лице торжество и предвкушение той пытки, что он приготовил для неё.

На её голову тут же натянули злополучный мешок, и Одноухий бандит, перехватив пленницу за локоть, уже покрытый синяками от его грубого обращения, потянул её к двери. Они в молчании, сквозь которое явно проступало охватившее мужчину нетерпение, проделали тот же путь, и через пару мгновений Полина уже сидела перед камерой. Хохлов внимательно наблюдал за девушкой, пытаясь предугадать, способна ли она ещё на какую-нибудь выходку. Рядом с ним пристроился верный пес.

— Готова? — коротко спросил главарь.

— Да, — ответила Поля.

Девушка постаралась придать лицу спокойное выражение, словно это не её терзали паника и безнадежное отчаяние, убрала из голоса все эмоции и по команде принялась озвучивать заученный текст, глядя на зловещий красный огонек.

Через двадцать минут Хохол, довольно потирая руки, выключил камеру и проговорил:

— А теперь, Полина, молись, чтобы твой дед проявил благоразумие и выполнил всё в отведенный срок. Иначе в следующий раз мы встретимся здесь, чтобы решить, без какой части своего тела, которую мы отправим ему в качестве напоминания, ты сможешь обойтись. Вот Сивухин, например, легко обходится без правого уха…

Поля непроизвольно вздрогнула и бросила короткий взгляд на своего тюремщика, который сверлил её злобным взглядом, явно не оценив шутку босса.

— Кстати, это тебе он должен сказать спасибо за эту отметину. Это награда за первую неудачную попытку похищения, — как ни в чем не бывало болтал Хохол.

Поля сглотнула вдруг ставшей вязкую слюну с легким привкусом крови из разбитой щеки. Только теперь она убедилась, что просить о милосердии этого бандита нет смысла, уж слишком зол он был на неё, слишком внушительным был список его претензий к ней. Такой не отступится, не пощадит.

— Проводи, — бросил Кирилл Сивому, а сам прихватил аппаратуру и скрылся во второй комнате: ему ещё предстояло отправить сделанную запись Гусеву, а главное — замести следы, чтобы его IP — адрес не был раскрыт.

— Ну, наконец-то, — залыбился конвоир, и девушка почувствовала, как её сотрясает крупная дрожь, которую никак не удается унять усилием воли.

«Уж лучше пусть убьет меня, — подумала она. — Мне-то, наверное, и немного надо. Стоит лишь разозлить его посильнее…»

Одноухий так торопился, что без контролирующего взгляда Хохлова, забыл натянуть на глаза девушки мешок. Схватив пленницу, он потащил её в сторону землянки, не обращая внимания на то, как заплетаются ноги бедняжки. Поля упиралась, что было сил, колотила свободной рукой по спине и предплечью мужчины и кричала, но тот во власти охватившего его азарта даже не замечал этой возни. Даже наоборот, сама не ведая, Поля только распаляла похоть Сивухина.

Отбросив черенок от лопаты, который подпирал дверь в погреб, мужчина грубо втолкнул девушку в помещение и принялся возиться с застежкой брюк, наплевав на неплотно прикрытую дверь. Охватившая его похоть была сильнее осторожности. Поля отскочила к стене и приготовилась к схватке, хоть и не долгой. «Господи, пусть всё закончится одним сильным ударом!» — пульсировало в её голове.

Валентин тихо забился в свой угол и только расширившимися от страха глазами наблюдал за развернувшейся сценой. Его взгляд зацепился за оставленный хлипкий ящик, и в голове промелькнула мысль о том, чтобы помочь девушке, но от тут же её отмел: что он может сделать против такого бугая?

Стоило только девушке увидеть мужское хозяйство, что бандит так бесстыже вывалил из ширинки, как её снова замутило. А тот всё лыбился и наступал на пленницу, водя рукой по вздыбленному отростку. В последней попытке защититься Полина выставила перед собой кулачки, как её учил когда-то Андрей и приготовилась биться на смерть. Но Сивый резко нырнул вниз и, ухватив девушку за лодыжки, дернул её на покрывало. От удара из легких бедняжки выбило весь воздух, и пару мгновений она просто лежала, открывая и закрывая рот как рыба, выброшенная на берег. Насильник тем временем устроился возле её разведенных бедер и одним движением разорвал хлопковые трусики. Его мясистые пальцы тут же ухватились за мягкую плоть и сдавили девичьи складки. От боли у девушки потемнело в глазах, и она попыталась чуть отползти в сторону, чтобы хоть так ослабить хватку.

— Не рыпайся, тебе понравится! — лыбился мучитель. — К тому моменту, как я закончу, ты будешь молить о продолжении.

Он принялся постукивать налитым членом по бедрам девушки, примеряясь к её входу, и Поля из последних сил принялась царапать и колотить его, пинать ногами, брыкаться. Она хваталась ногтями за его одежду, кожу, царапалась, рвала их из последних сил, пыталась достать до глаз, раненого уха и ноздрей ублюдка, что придавил её своей тяжестью. И кричала, кричала так, что надорванное горло горело огнем… И тот на время оставил свой член, взбешенный очередной проволочкой, и замолотил кулаками по пленнице, стараясь сломить отчаянное сопротивление.

«Господи, прошу, дай мне умереть…» — последний раз взмолилась