Неудавшийся реванш. Белая эмиграция во Второй мировой войне - Юрий Цурганов

2. Для этой цели в Главной Государственной Кассе открывается счет на имя Комитета Освобождения Народов России. В дебет этого счета предоставляются необходимые суммы из государственных средств для непосредственных финансовых нужд Комитета Освобождения Народов России. Решение об определении размера кредита Правительство Великогермании оставляет за собой.

3. Председатель Комитета Освобождения Народов России назначает финансового уполномоченного с правом подписи, который распоряжается предоставляемыми денежными средствами и является ответственным за финансовое хозяйство Комитета Освобождения Народов России.

4. Комитет Освобождения Народов России обязуется возместить предоставленный ему кредит из русских ценностей и активов, как только он будет в состоянии располагать таковыми. Впрочем, в отношении погашения кредита и нарастания процентов предположено в последствии заключить соответствующее соглашение.

Изготовлено в двух подлинниках, на немецком и русском языках, в Берлине, 18-го января 1945 года.

За Министерство Иностранных Дел: Ш. фон Мойланд

За Комитет Освобождения Народов России: А. А. Власов»

{{ Цит. по: Красовский О. Страшная правда // Вече. — 1990. — № 39, — С. 230-231.}} .

Барон Штенграхт фон Мойланд был государственным секретарем Министерства Иностранных Дел* {{* Подписание происходило в торжественной обстановке, в присутствии видных представителей обеих договаривающихся сторон. С немецкой стороны здесь находились: начальник отдела протокола посланник А. Фон Дорнберг, посланник В. фон Типпельскирх, советник посольства Г.Хильгер, тайный советник В. Танненберг, государственный секретарь Министерства финансов Ф. Рейнгардт. С русской стороны присутствовали: уполномоченный КОНР при Министерстве Иностранных Дел Ю.С. Жеребков, начальник Финансового управления КОНР профессор С.А. Андреев, заместитель начальника Финансового управления КОНР Ф.Ф. фон Шлиппе, начальник Главного организационного управления КОНР генерал-майор В.Ф. Малышкин. }} .

Власов вполне мог признать за казаками те права, которые перечислены в германской декларации от 10 ноября 1943 года, но оказать казакам защиту и покровительство на родной земле, Власов не мог ни при помощи Германии, ни без нее.

Наконец, Власов явно не считал ошибочным создание казачьего представительства в КОНР, поскольку оно не могло быть создано без его воли. Таким образом, в своем открытом письме, Краснов поднял такие вопросы, на которые Власов категорически не мог дать ответы, которые устроили бы его визави. Их отношения окончательно зашли в тупик.

Ответ на свое открытое письмо Краснов получил не от Власова, а то казачьего управления при КОНР. Документ, датированный 28 марта 1945 года, был подписан Татаркиным, Науменко и другими. Авторы ссылались на Манифест КОНР как на основной документ, в котором содержатся «совершенно точные, не допускающие кривотолков, официальные разъяснения», в том числе и по вопросам, затронутым Красновым {{ Цит. по: Ленивов А.К. Указ. соч. – С. 58.}} .

В ответе подчеркивалось, что союз КОНР с Германией является равноправным, и что именно к такой форме взаимоотношений организаторы Комитета стремились всегда: «… мы боремся за независимую Родину, которая не может быть ни под чьим протекторатом или покровительством, в то время как Вы берете на себя смелость от лица казачьей массы утверждать, что после победы над большевизмом, Россия «останется под покровительством и наблюдением Германии» {{ Там же.}} .

Авторы послания упрекнули Краснова в том, что он открыто не признает очевидный факт существования размолвок в антибольшевистском лагере. Они совершенно определенно заявили о том, что казачество не едино, несмотря на общность целей борьбы и общность союзнических отношений с Германией. Резко отрицательную оценку в этой связи получила деятельность крайних «самостийных» элементов: «Эти люди считают казаков не выходцами из среды русского и украинского народов, приобретших в силу некоторых особенностей жизни специфические черты и потому образовавшие особую бытовую группу в нашем народе, а самостоятельным Казачьим народом! Эти люди с серьезной миной говорят о некоей самостоятельной Казакии. Казачья же масса всегда считала себя плотью русского народа, всегда героически отстаивала национальные русские интересы, понимая, что разъединение с русскими может быть только интересно врагам казачества» {{ Там же.}} .

Представители Казачьего Управления КОНР писали Краснову, что он неясно представляет себе умонастроения казаков из СССР: «Казачество хочет получить в собственность свои земли, хочет иметь самоуправление, отвечающее казачьим традициям и быту. Это вполне законные требования, но казаки, трезво разбираясь в современной ситуации, сознают, что в России сегодня не может быть восстановлено самодержавие и какие-то сословные привилегии. Россия уже не та, и казаки уже не те» {{ Там же.}} . В открытом письме Власову Краснов не говорил о восстановлении самодержавия и сословных привилегий. Свой взгляд на будущее казачества Краснов основывал на германской декларации от 10 ноября 1943 года. Его проекты возрождения казачьей жизни не выходили за пределы, очерченные Кейтелем и Розенбергом. Высказывание Краснова о том, что он порывает со своим прошлым и служит отныне не России, а только казачеству, было обусловлено потерей надежды на освобождение России от большевизма. Краснов прибег к традиционной тактике: за неимением возможности спасти целое, вести борьбу за спасение части. В этой ситуации не могло быть речи о восстановлении самодержавия. Приписывая Краснову подобные проекты, Татаркин, Науменко и их единомышленники представляли своего оппонента в качестве политика, утратившего чувство реальности.

Свою окончательную позицию – с кем быть, с Власовым, или с Красновым, Науменко определил еще 23 марта, когда вместе с Поляковым, Балабиным, Полозовым и Татаркиным подписал «Положение об управлении казачьими войсками». В документе говорилось, что «казачество, являясь одной из составных частей России… входит в подчинение Главнокомандующего вооруженными силами и Председателю Комитета Освобождения Народов России генерал-лейтенанту Власову» {{ Цит. по: Ленивов А.К. Указ. соч. – С. 56.}} . Этот документ еще раз выявил глубокое противоречие между казаками-националистами и теми, кто считал казачество неотъемлемой частью русского народа. Краснов оценил документ как «купчую крепость о продаже Казачьих войск» генералу Власову {{ Там же.}} .

28 марта 1945 года генерал Власов совместно с Науменко подготовил и подписал приказ № 061-к об учреждении Совета Казачьих Войск {{ Ленивов А.К. Указ. соч. – С. 59.}} .

В целях дальнейшего объединения военной эмиграции со структурами КОНР, Балабин предложил Власову включить в Комитет все русские организации в Праге. Результатом этой инициативы явилось назначение Балабина Власовым на должность «главноуполномоченного КОНР в Протекторате Чехия и Моравия» {{ Секретно. Начальнику Организационного Управления КОНР, 12 декабря 1944. — ГАРФ, Ф. 5761, Оп. 1, Д. 14, Л. 381.}} . В конечном итоге и фон Лампе подал заявление о вступлении в РОА. 26 марта 1945 года на последнем заседании КОНР в Карлсбаде он был принят в его состав {{ Русские без Отечества: Очерки антибольшевистской эмиграции 20-40-х годов. — М.: РГГУ, 2000. — С. 163.}} .

Очередной задачей руководства КОНР был перевод под свой контроль Казачьего стана, дислоцировавшегося в Северной Италии. Стоявший во главе Казачьего стана генерал Доманов оставался сторонником Краснова. Официальный представитель ВС КОНР полковник А. М. Бочаров прибыл в Толмеццо 16 марта 1945 года. Власов и Трухин организовали трансляцию на Казачий стан пропагандистских радиопередач из Братиславы и Триеста. В результате среди казаков Доманова появились сторонники немедленной консолидации с Власовым.

В марте 1945 в Казачий стан прибыл Краснов. Одной из мер, направленных против власовской пропаганды стало открытие школы пропагандистов. Программа занятий была составлена близкими к Краснову людьми и с ним согласована. На торжественном открытии школы Краснов выступил с речью, в которой изложил свою политическую концепцию. Он повторил, что в свое время была Великая Русь, которой следовало служить, но она в 1917 году «заразилась неизлечимым, или почти неизлечимым, недугом». Что в отличие от русских с севера, население казачьих областей «оказалось почти не восприимчивым к коммунистической заразе», и что нужно «спасать здоровое, жертвуя неизлечимо больным», иначе «больной элемент» задавит здоровых (то есть русские северяне казаков)».

Краснов добавил, что во избежание такого развития событий, необходимо найти союзника-покровителя и таким покровителем может быть только Германия, поскольку немцы – единственно «здоровая нация, выработавшая в себе иммунитет против большевизма и масонства». Краснов заявил, что во власовское движение не следует вливаться, но можно говорить о союзе с ним, в случае, если власовцы проявят себя как абсолютно преданные союзники Германии {{ Ленивов А.К. Указ. соч. – С. 60.}} .