Недетские игры - Мария Николаевна Высоцкая

— Что? — прищуривается, и уголок его губы подтягивается вверх.

— Ничего, — пожимаю плечами. — Просто мне все еще кажется, что у нас проблемы. Тебе постоянно звонят, и я думаю, это не по работе.

— Оль, я попрошу тебя один раз. Давай мы больше эту тему поднимать не будем. Я со всем разобрался. На этом поставим точку.

— Хорошо, — киваю, хотя, конечно, с ним не соглашаюсь. Меня коробит от мысли, что все те проблемы, которые создала я, приходится разгребать ему.

— Вот и отлично.

У дома Кирилл говорит, что к нему должен подъехать Рома и что-то привезти. Просит не мерзнуть и идти домой.

Конечно, со включенным в машине обогревом замерзнуть сложно, но я решаю не спорить и поднимаюсь в квартиру. Тру грудку выбежавшего в прихожую кота и, скинув обувь, крадусь к окну. Раздвигаю жалюзи, наблюдая за тем, как к подъезду и правда подъезжает Роман. Мужчины пожимают друг другу руки, о чем-то говорят. Я даже окно сверху открываю, чтобы услышать хоть что-то, только шпион из меня на тройку. Слух явно подводит. Все, что доносится до моих ушей, это ветер.

Буквально минуту пялюсь во двор и иду в ванную. Мою руки, ополаскиваю лицо, тщательно смывая из-под глаз подтеки туши, чтобы не быть похожей на панду. Я еще не разбирала вещи. Посчитала это немного поспешным, зато теперь приходится рыться в чемодане в поисках косметички с уходовой косметикой, чтобы привести себя в порядок.

Выдавливаю молочко для снятия макияжа на ватный диск и протираю веки с небольшим нажимом, чтобы избавиться от остатков туши.

Еще раз ополаскиваю лицо, только теперь уже с пенкой. Промакиваю кожу полотенцем и мажу увлажняющим кремом.

Все эти действия занимают от силы минут пять.

Холли трется об мои ноги, выпрашивая еду.

— Ну пойдем посмотрим, что там есть в закромах, — улыбаюсь и поднимаю кота с пола.

Пока открываю консервы и мою кошачью миску, сквозь приоткрытое окно слышу звук отъезжающего автомобиля.

Поправляю волосы, убирая за уши передние, немного влажные пряди. Смотрю на кота, щелкаю кнопку на электрическом чайнике, и свет в квартире гаснет.

Несколько секунд стою не шевелясь, стараясь привыкнуть к темноте. Нет, от уличного фонаря в квартиру, конечно, попадают редкие лучи света, но этого не хватает, чтобы чувствовать себя в безопасности.

Я терпеть не могу темноту, мы с ней практически несовместимы. В такие моменты я почему-то всегда ощущаю чужое присутствие. Понимаю, что кроме меня и кота в квартире больше никого, но мозг то и дело подбрасывает шальные мысли о призраках и прочей нечисти.

Скорее всего, выбило пробки. Дом не новый, проводка здесь оставляет желать лучшего. Вдеваю ноги в тапки, чтобы выйти на лестничную клетку, правда, сделать этого не успеваю. Кирилл толкает входную дверь, оказываясь в прихожей. Мы стоим нос к носу.

Оттесняюсь немного назад, дотрагиваясь кончиками пальцев до своей шеи.

— Ты чего в темноте?

— Свет вырубило, я чайник включила, — на автомате поворачиваю голову в сторону кухни.

— Пробки, наверное.

— Скорее всего, — поджимаю губы. В голове проносится мысль, что Кирилл не торопится включать свет. Как встал у двери, так и стоит. Можно сказать, ни разу не пошевелился.

— Оль?  — его рука нащупывает мою ладонь и крепко ее сжимает.

— М-м-м, — делаю маленький шажочек, после которого Бушманов резковато тянет меня на себя.

Пока я пытаюсь привыкнуть к новой реальности, в которую вступаю, Кирилл стягивает с меня пиджак. Трогает плечи, скользит пальцами по шейным позвонкам, отчего мое дыхание учащается. К лицу приливает кровь. Я вспыхиваю.

— Красивая, — его интонация меняется.

Мне кажется, сейчас он весь становится чуточку другим.

Мужской хриплый шепот смешивается с болью. Чувствую вонзающиеся в мочку уха зубы, что срывают с моих губ шипение.

— Самая красивая.

Кожа от его слов покрывается мурашками. Все вокруг просто перестает иметь смысл. Мир сужается до нас двоих за считаные секунды.

Кирилл кладет ладони мне на бедра и рывком приподнимает над полом. Наверное, пути назад уже нет, да мне он и не нужен. Все, чего я сейчас хочу, это его прикосновения. Жаркие, жадные. Ставшие родными за столь короткий срок.

Шаг, еще один. Моя спина упирается в стену. Кажется, мы уже в комнате, но до кровати остался приличный отрезок, который мы, наверное, больше не в состоянии преодолеть.

Нетерпение. Оно зашкаливает. Отдается в висках гулкими ударами, затмевая остатки рациональности. Теперь только инстинкты.

Теплая ладонь касается моей шеи. Кирилл перестает меня поддерживать, отчего я почти сразу встаю на носочки. Тянусь к нему, чтобы быть еще ближе. Трусь щекой о его слегка шершавый подбородок и млею. Растворяюсь в ощущениях. Они заставляют мое сердце биться чаще.

Упираюсь ладонями в крепкие плечи, чуть подтягиваясь наверх, чтобы проворно обогнуть его корпус ногами. Скрестить лодыжки за спиной и нетерпеливо стянуть с Кирилла куртку.

Он по-прежнему полностью одет. Я же дрожу от прохладных касаний кожаного материала к обнаженным предплечьям. В голове слишком мутно. Так бывает, когда ты поддаешься чувствам. Я поддалась.

Нетерпение съедает. Я чувствую его кончиками дрожащих пальцев, но не спешу. Потому что он не спешит.

Кирилл все делает медленно. Освобождает свое крепкое тело от футболки и почти сразу проводит эту манипуляцию со мной. Шелковая майка, тяготившая меня все это время, летит на пол.

Шея вспыхивает от поцелуя, на который хочется ответить. Доставить удовольствие и ему.

Эта навязчивая мысль поселяется в моей голове и не дает покоя. Я начинаю торопиться. Обшаривать ладонями твердый живот, крепкие плечи, мощную шею. Трогать темные густые волосы, идеально ровно подстриженные на макушке, и улыбаться.

Расплываться в широкой улыбке, как самая настоящая дурочка.

Сколько прошло времени? Вечность? Кажется, это она. Я горю