Княжич Соколов. Том 1 - Роман Саваровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь это и слежкой то нельзя было назвать, скорее преследованием. Наверняка злонамеренным.
При этом их рожи на маньяков походят куда больше, все сходится. Только вот служба безопасности царского лицея их вязать не особо-то спешила.
— Что ты хочешь знать? — исподлобья глядя на меня спросила Эмилия.
Буйный молчаливый протест, сопровождающийся отчаянной внутренней борьбой, продлился всего минуту.
— Все, — наигранно подчеркнул я, отчего девушка вздрогнула, но набравшись решимости, противиться не стала.
— Меня зовут Эмилия Погорелова, из простолюдинов. Двадцать два года. Вторая ранговая ступень. Атрибут вода, — заученно отчеканила девушка и, замявшись на секунду, слегка неуверенно добавила, — вроде бы.
— Вроде бы «Эмилия»? — уточнил я предмет сомнений.
— Вроде бы вода! — фыркнула девушка, тщательно скрывая сквозившие нотки стыда.
— Это как? — без тени иронии в голосе спросил я.
Поначалу, девушка опять хотела выпалить эмоциональную защитную фразу, но, увидев, что в моем взгляде нет ни капли осуждения — передумала.
— До двадцати лет меня считали нулевиком, — неохотно признала Эмилия.
То есть, переводя на понятную мне терминологию, девушка могла использовать только «Живу» и не имела источника эфира.
Без доступа к эфиру, нулевики обладают более крепким относительно неодаренных телом, прекрасным иммунитетом, минимальной регенерацией и, в особо редких случаях, даром не связанным с эфиром. Вроде незначительного усиления тела, способности понимать животных и прочих техник, завязанных на использование исключительно жизненной силы живых организмов — «Живы».
Воспитанное важностью исключительно личной Силы, милитаристическое общество относилось к «нулевикам» весьма посредственно, за исключением тех, кто имеет способности к целительству или ментальной магии.
Остальных же считали мусором и бесполезным пушечным мясом.
Причем этого мнения придерживались даже неодаренные, что уж совсем дико, но факт оставался фактом.
Общественное мнение формируется власть имущими и ценности зародились соответствующие.
— То есть ты пробудила источник эфира только два года назад, — спокойно констатировал я, — и сразу взяла вторую ступень.
— Вообще-то четвертую, — резко исправила меня Эмилия.
— Ты же сказала у тебя вторая ступень? — слегка запутался я.
— Сейчас вторая, а была четвертая, — размашисто жестикулируя ручками нетерпеливо пояснила Эмилия, но понятнее мне не стало.
Настолько не стало, что я сбавил шаг, пытаясь найти в ее словах скрытый смысл и подтекст, сопоставить это со всем что я знал о магической системе ранее и... бесполезно.
— Ты не в ту сторону развиваешься, — спустя несколько секунд раздумий, выдал я свое экспертное заключение Ловца с трехсотлетним магическим опытом.
— А то я не знаю, — горестно выдохнула Эмилия и, вымотавшись за наш короткий разговор куда больше, чем за всю предыдущую прогулку, рухнула на свежестриженный газон.
Пожав плечами, я прилег рядом, расслабленно раскинув руки в стороны.
Ветви деревьев покачивались перед глазами, поблескивая в лучах почти зашедшего за горизонт солнца. Теплый ветерок обдувал тело и приносил спокойствие и умиротворение.
Вот сейчас бы полетать или хотя бы посидеть на краю небоскреба. Есть в северной части столицы район с бескрайними высотками, протыкающими облака.
С удовольствием бы просидел там весь день, наслаждаясь покоем, но, увы.
Человеческая жизнь настолько коротка, что бездействовать даже один день непозволительная роскошь.
К тому же, если дать себе по-настоящему расслабиться, то с этой крыши меня и скинут многочисленные враги.
Бедное «Око» и так приходится эксплуатировать по полной, и, когда закончу с Холмским, выспаться нужно обязательно.
В Пражском княжестве комфорта ожидается куда меньше.
— Зачем ты здесь? — нарушил я тишину.
— Люблю запах свежей травы, — умиротворенно ответила Эмилия.
— Я не об этом, — вздохнул я, подобрался на колени и повернул голову в сторону девушки.
Эмилия мечтательно лежала на спине с вытянутой рукой, словно пыталась дотянуться до неба, и, впервые за всю нашу прогулку, ее дыхание было ровном и спокойным.
Ни единой нотки страха или тревоги не осталось.
Все выветрилось, оставив после себя непосредственность и некую отчужденность.
— Зачем ты бросила швабру и подняла руку, — уточнил я, — зачем согласилась лететь в Прагу, зачем пришла в этот парк после всего того, что обо мне узнала?
— Потому что должна, — с едва уловимыми грустными нотками уверенно отозвалась Эмилия.
— Кому?
— Себе.
— А если бы я сжигал не деревни наркоторговцев, а обычных людей. Вертолет сбивал императорский, а не британский, а в мешке действительно топил невинных младенцев?
— Но ведь это неправда.
— Неправда, — согласился я, — но ты этого не знала.
— Все равно бы осталась, — неохотно призналась девушка, повернув на меня свои серые глазки, — ты мне нужен, чтобы стать сильнее.
— Забавно, — улыбнулся я, — ты мне нужна ровно для того же самого.
— Не как пушечное мясо? — искренне удивилась девушка, словно действительно смирившаяся с тем, что в субботу ей суждено умереть.
— Да твою ж, — ударил я себя ладонью по лицу и устало покачал головой, — такого ты обо мне мнения до сих пор? Я полчаса для кого распинался?
— Но, если не как живой щит, — подозрительно сощурилась девушка, заняв сидячее положение и подобрав ножки под себя, — то зачем ты меня позвал?
— Стать лучшей тройкой в империи, — абсолютно серьезно ответил я.
— Ага, со мной и... а кто третий? — на миг задумалась Эмилия и нахмурилась.
Умилительно так нахмурилась, словно ручной зверек.
Так и хочется сказать «ути-пути какие мы серьезные» и потрепать по серебристой макушке. Но это могло сбить весь рабочий настрой, и я сдержался.
С трудом.
— На полигоне и познакомитесь, — ответил я, поднимаясь на ноги и шагнув обратно на тропинку, — Алекс отличный малый, только предупреждаю сразу, пацана не спаивай.
— ЧЕГО? — возмутилась Эмилия, догнав меня, — я вообще-то не пью!
— Ага, твоя драгоценная наставница тоже не пила, — осуждающе хмыкнул я, — поначалу.
— Так она просто тебя встретила! — выпалила девушка совершенно надуманную и не имеющую ничего общего с реальностью догадку.
Хотя, по времени совпадало точно.
— Тем не менее, — наставительно заявил я, — Алексу всего шестнадцать, имей совесть, уходи в запой одна.
— ДА КАКОЙ ЗАПОЙ! — ткнула меня в плечо Эмилия и резко остановилась, — стой, чего шестнадцать? Кому шестнадцать?
— Лет. Алексу, — последовательно
