Мир животных. Том 1 - Игорь Акимушкин

В 1900 году зоологи с большим смущением узнали, что белые носороги водятся не только в Южной Африке, к югу от Замбези (так думали), но и в трех тысячах километров к северу – в болотах Верхнего Нила, в Судане.

Белый носорог – второй по величине (после слона) сухопутный зверь: метр восемьдесят – его рост (но бывают и повыше!). Вес – три тонны и больше. Один лишь рог у него длиной с небольшого человека!

Но зверь этот очень редкий. В 1920 году на Земле жило всего лишь три тысячи белых носорогов: двадцать шесть в Южной Африке, остальные в Судане. Сколько их сейчас?

«Red Data Book» – издание, в котором ведется учет исчезающих животных, – утверждает, что почти четыре тысячи: в Южной Африке – 925, в Конго – 900, в Уганде – 100 и в Судане – 2000. Если это так, то второй тяжеловес сухопутного мира, пожалуй, спасен. Но надолго ли?

Выживанию белых носорогов не благоприятствуют некоторые биологические и экологические обстоятельства. Уж очень малая у них плодовитость. Рождают одного лишь детеныша (как, впрочем, и все непарнокопытные). Это бы еще ничего, но беременность рекордно, после слона, большая – 18 месяцев. Год кормит самка новорожденного молоком, а потом еще несколько лет не покидает его. Белые носороги всяких зарослей избегают, предпочитая открытые саванны, и корм их – в основном трава (по этой причине будто бы и губа у них плоская: чтобы лучше траву щипать. Черный носорог ест много веток и листвы, и удлиненной небольшим хоботком губой срывать их легче). Из открытых степей изгоняет носорогов человек: и огнестрельным оружием и распашкой полей.

Издалека, как страусы, не способны носороги заметить охотников, потому что видят плохо (хотя обоняние и слух у них отличные). Некоторую пользу в смысле сторожевой службы получают они от дружбы с зоркими красноклювыми птицами буфагусами, которые любят сидеть на их широких спинах. Заметив врага, буфагусы кричат, и носороги принимают немедленные меры предосторожности.

Как и другие большие и сильные звери, у которых в природе не было врагов, носороги оказались совершенно не приспособленными к эффективной обороне против новой опасности, явившейся на Африканский континент в виде белого стрелка со смертоносным оружием в руках. Особенно не тревожась, они подпускают стрелка шагов на тридцать – на верный выстрел – и падают, метко сраженные в голову или сердце. Если промах или рана не смертельная, обычно удирают, но бывает и атакуют. Впрочем, довольно неточно: видит носорог плохо, на бегу неповоротлив, и стоит на два шага отскочить в сторону, как вся махина из мяса, костей и толстой кожи с фырканьем «промчится мимо, а затем остановится и будет удивленно озираться, куда же девался охотник». Тут уж и вторую и третью пулю нетрудно послать в носорога точно в убойное место.

И сон у носорогов крепкий, нечуткий. Масайские мальчишки в Серенгети, рассказывает Гржимек, учитывая эту малую бдительность спящего носорога, играют в такую игру. Один тихо подкрадется к носорогу и положит ему на спину камень. Второй должен подойти и этот камень забрать. Третий и четвертый начинают все сначала, и так до тех пор, «пока носорог не проснется. Игра эта отнюдь не безопасная, но и масаи не трусливы».

Губит носорогов и врожденная их привычка держаться одних и тех же мест, их исключительное «домоседство» (индивидуальная территория у черного носорога – около десяти квадратных миль). На пустующие земли, где перебиты все носороги, эти толстокожие из соседних равнин не переходят по своей доброй воле. А когда обитаемые ими земли поражает засуха и все другие копытные животные и, главное, слоны уходят искать лучших пастбищ, носороги остаются, даже если в округе нет уже ни капли влаги.

Слоны – единственные в саванне звери, способные, терпеливо и умело рыть в земле глубокие впадины. В них набегает постепенно вода. Ее пьют потом все степные четвероногие и пернатые. Так что там, где естественных водопоев нет, жизнь возможна в значительной мере благодаря слонам.

Носороги добродушны, уверяет Гржимек, хотя многие до него утверждали обратное, наивно полагая (как поведал о том Хемингуэй), что исключительная раздражительность носорогов проистекает по причине вечных запоров, которые мучают толстокожих.

Доктор Гржимек рассказывает: молодые львы любят, играя, дразнить носорогов. Окружат толстокожего, то один, то другой подбежит сзади и, увесисто шлепнув носорога «по заднему месту», отскочит. Тот, естественно, возмущен такой фамильярностью, круто и грозно разворачивается, но… сзади никого нет: львы притаились.

У львов отношения с носорогами взаимоуважительные и довольно мирные: зла друг другу обычно они не делают. Слон и носорог тоже соблюдают нейтралитет. Если встретятся на узкой тропе, то после несерьезного предупреждения с обеих сторон в виде угрожающих поз мирно расходятся. Обычно носорог первым уступает слону дорогу. Но бывает, что и слон.

Еще о таком интересном происшествии с носорогами рассказал Гржимек (правда, с чужих слов): заметили трех носорогов, «не совсем обычным образом выходящих из леса кратера Нгоронгоро. Они тесно прижимались боками друг к другу». Это были три самки, и та, которую, поддерживая с боков, вели подруги, должна была скоро родить. «Когда носороги заметили, что за ними наблюдают, они остановились и стали настороженно озираться. Но одна из самок все же продолжала растирать головой и рогом бок роженицы».

Тапир – реликтовый зверь

За последние тридцать миллионов лет внешность тапира почти не изменилась, и в наши дни он очень похож на древних прародителей – своих и лошадиных. Чем-то напоминает он носорога, но чем-то и лошадь. У тапира копыта на трехпалых (задних) и четырехпалых (передних) ногах – почти лошадиные (похожи даже микроскопическими деталями). И мозоли есть на ногах, ниже локтевого сустава, схожие с каштанами лошадей. У американского тапира небольшая грива на шее. Более подвижная, чем у лошади, верхняя губа вытянута в небольшой хоботок. Родятся тапиры в наряде, в котором расхаживали, по-видимому, предки многих зверей: светлые прерывистые полосы тянутся по темному фону шкуры вдоль от головы к хвосту. Так же расписаны и ноги.

В доледниковое время водились тапиры в Европе, в Северной Америке и в Китае. Но ныне уцелели лишь в Южной Америке (три вида) и в Южной Азии (Малайя, Бирма, Таиланд, Суматра) – один вид.

В Америке три вида тапиров: мексиканский (от Южной Мексики, до Эквадора), бразильский (от Колумбии до Парагвая) и горный, или шерстистый (Анды Колумбии и Эквадора), У двух первых небольшая стоячая грива на шее, как у диких лошадей и ослов.

Тапиров много еще в низменных, заболоченных лесах Южной Америки. Густые заросли, проходимые только по запутанным тропам тапиров, скрывают этих пугливых животных. Больших рек они не боятся и плавают хорошо. Но в воде крокодилы портят им жизнь (и хищные рыбы пирайи), а на берегу – ягуары и охотники из индейских племен.

У азиатского тапира словно белый чепрак на спине. Родина его – Бирма, Индокитай и Суматра. В пред ледниковое время тапиры водились и в Европе.

Одетый более густой шерстью горный тапир живет высоко в Андах Колумбии, Эквадора и Перу. Кое-где там же, а также в горах Центральной Америки еще не истреблен центральноамериканский тапир.

В 1919 году отец палеонтологии и некоторых других биологических наук, знаменитый французский исследователь Жорж Кювье опрометчиво заявил, что, по его мнению, уже все крупные животные наукой открыты. А через несколько лет ему пришлось добавить в свою «Естественную историю» описание нового вида крупного зверя – чепрачного тапира, которого совершенно неожиданно нашли вдруг в лесах Юго-Восточной Азии. До этого зоологи знали только южноамериканских тапиров.

В таком полосатом наряде родятся тапиры.

Окрашен чепрачный тапир на первый взгляд слишком! заметно и ярко. Голова, шея, холка и ноги черные, а вся спина, бока, брюхо, круп и бедра в верхней половине чисто белые – словно белоснежный чепрак накинут на зверя. Маскирующий эффект такой окраски разъясняет аналогия с зеброй: контрастирующие тона как бы расчленяют зверя на бесформенные пятна, и привычные для глаз очертания четвероногого сливаются с другими цветовыми пятнами окружающей природы. Особенно действен этот оптический обман в лунном свете, ночью, когда тапиры (и американские тоже) в основном и бродят по лесам, кормясь листьями, ветками и сочными стеблями болотных трав.

Воду тапиры любят, много плавают и просто лежат, прохлаждаясь, на мелких местах. Беременность у тапиров больше года (13 месяцев), а новорожденных – один и очень редко два. Встав на крепкие ножки, полосатое дитя тут же бежит за матерью.

Парнокопытные