Жизнь прахом, земля пухом - Владимир Колычев

– Ну вот, а ты, Михаил Олегович, спрятаться от меня хотел! – весело улыбнулся Степан.

Он развел руки так, словно собирался заключить гробовщика в дружеские объятия.

– Я?! Спрятаться?! – вскочив со своего места, недоуменно вскричал Колпаков.

– А помнишь, я к Анжеле твоей заезжал, ты на втором этаже был, дверь за ручку держал… А чего ты боялся, Миша? Я что, кусаюсь?

– Вы, извините, кто такой?

– А вот тупить не надо! – Комов подошел к похоронщику, взял его за плечи и вернул в кресло. – Посиди немного на дорожку… Как там в песне, дорога дальняя, казенный дом…

– Ничего не понимаю!

– Плохо, когда в технике не понимаешь, – усмехнулся Степан. – Обжечься можно.

– Какая техника? Что вы несете?

– Телефонная техника… Пользуешься мобильным и не знаешь, что его легко прослушать можно. А мы прослушали…

– Пятый готов! Пятый готов! – подхватил Комов. – Готовь гроб для пятого! Прием!.. Или при нем?.. Что там при нем было?

– Что при нем? Что при ком? – стушеванно вытянулся в лице Колпаков.

– Автомат при нем. При твоем Тарасе…

– Какой, к черту, Тарас?

– Крыжко Тарас! Главный твой гробоид!.. Он для тебя, паскуда, Алексеева убил…

– Какого Алексеева?

– Степаныч, ты меня, конечно, извини, но я сейчас этого урода хоронить буду! Без венка и без клизмы!.. Ты чего дурака лепишь? – гаркнул на него Комов и, схватив жертву за грудки, с силой тряхнул. – Мы все слышали, урод! Тарас тебе на мобильник звонил! Нет больше Алексеева!

– Это неправда!.. Это не Тарас звонил, – ошеломленно и вместе с тем торжествующе мотнул головой Колпаков. – Это Мирча звонил!

Похоже, у него ум зашел за разум, если он этим хотел уличить Комова во лжи. Конечно же, он обличил самого себя. В том же стиле, как это сделала его тайная подруга…

– Ну, Мирча так Мирча, – отпустив Колпакова, успокоенно сказал Комов.

И отошел в сторону, освобождая оперативное пространство для своего начальника.

– Извини, мы в их голосах не разбираемся… Где они сейчас?

– Кто?

– Мирча, Тарас, Яшка, где они?

– Не знаю. Они не говорили… Сказали, что пятого сделали… Ой, то есть ничего не говорили…

– Степаныч, а если я этого кретина сейчас убью, кто его похороны оплачивать будет? – спросил Комов.

– Все за счет его фирмы.

– А это экономически невыгодно. Для него… Или ему уже все равно будет?

– Ну нет, деньги ему на том свете понадобятся. Сначала Загорцев к нему придет, деньги свои обратно требовать. Затем Скоробогатов…

– А я здесь ни при чем! К их смерти я не имею никакого отношения!

– Самородов? Камышов? Алексеев?..

– А это не я, это Тарас. И Мирча!.. Я им говорил, что не надо, а они все равно… То есть я даже не знал…

– Ты нас не зли, – угрожающе нахмурился Комов. – А то ведь я здесь добрый, а в отделение приедем… Ты знаешь, почему так говорят: «расколоть преступника»? А потому что мы их банально колем. Хрясь битой по голове – и раскололся орех… А ты, скотина, столько душ загубил, что с тобой церемониться никто не будет… Это с твоей Анжелой мы деликатничать будем, потому что она женщина. Только это для нее хуже. Знаешь почему? А потому что ты ее обгонишь. Игра такая есть, кто раньше и больше на друга наклепает. Она тебя выгораживать будет, потому что мы с ней миндально, а тебя – по орехам, по орехам… Ты ее с потрохами сдашь! Вот в чем ее беда!..

– Так это она! Это была ее идея! Она сказала мужу, что Загорцева нужно в нашей конторе похоронить. Он повелся, пошел к вдове Загорцева, дал ей визитку… А потом и мужа у нас похоронила…

– В ту ночь, когда ее мужа убивали, ты у нее ночевал…

– А я здесь ни при чем!.. Мы даже не знали, что его убивать будут…

– А зачем ты к ней тогда приехал?

– Ну, зачем, зачем… А зачем мужчины к женщинам ездят?..

– Если приехал, значит, ты знал, что муж к ней уже не вернется.

– Не знал… Ну и вернулся бы, и что?.. Он что, первый раз жену с любовником заставал? Анжела мне рассказывала…

– И вы вместе с ней смеялись…

– Ну, не смеялись… Но я его не боялся… Сергея боялся, а его нет… Но я с Сергеем никаких дел не имел. И с другом его тоже… Они даже не знали про меня…

– А ты как узнал, что Самогоров столкнулся лбом с Боярчиком?

– А мне Анжела сказала. Ей жена Самогорова сказала… Она же и придумала, что смерть Самогорова можно на вора списать… И Тарасу сказала…

– Да нет, Тарасу ты сказал… – презрительно скривился Федот. – Анжелу валить под протокол будешь. Чтобы все документально. А здесь как на духу говори, пока я прямо здесь тебя колоть не начал… Ты придумал вора подставить?

– Да.

– А в подполковника Кручу стрелять? – взглядом показав на Степана, спросил Комов.

– А это Анжела! Честное слово, она!

– И чем же я ей не угодил?

Ситуация с убийствами была настолько серьезной, что Степана ничуть не расстроило, если бы Анжела хотела убить его из личной к нему неприязни. Плевать, если эта злая ведьма не восприняла его как интересного мужчину.

– Она… Она хотела… Во-первых, она хотела, чтобы вы на вора ополчились. Чтобы всех на него списали, и Загорцева, и Скоробогатова…

– А во-вторых?

– Во-вторых, она была зла на вас. Вы ей тогда на кладбище нагрубили… Но грубость ладно, боится она вас… Я ей говорил, что не надо, а она…

– Что она?

– Да это она меня с истинного пути сбила! Она!!! Ей долги отдавать надо было, а с деньгами туго. Самогоров обещал ей помочь, а она не поверила. Марина, сказала, не позволит… Не позволит, сказала, но деньги сама принесет. И принесла. Мне. Чтобы мужа похоронить…

– А деньги вы с Анжелой поделили.

– Нет, не поделили. Просто она свой процент получила… Хороший процент. Чтобы с долгами поскорей рассчитаться…

– Анжелика – маркиза демонов, – мрачно усмехнулся Комов. – Такое только женщина могла придумать. Вора подставить, в начальника ОВД стрелять… Да и ты хорош. Знаешь, что тебя в тюрьме ждет? Если сразу убьют, считай, повезет… Но можно в одиночку оформить. Если врать не будешь…

– Я… Я не вру… Это все Анжела… А я ее слушал…

– И гробоидов своих на цель наводил… Нелюдь ты. Не выдержит тебя земля. Провалится она под тобой, самого похоронят на бесплатном тюремном кладбище. Пожизненное тебя, ублюдка, ждет… Камышов – тоже ваша с Анжелой работа?

– А вот и нет! Здесь мы ни при чем. Это все Мирча с Тарасом. Камышов мимо проезжал, а они знали, из какой он компании. Знали, что хоронить его через нас будут. За ним поехали, думали, если карта ляжет, то убьют, если нет, то в следующий раз… А карта легла…

– Черным сердцем она легла…

– Я… Я не хотел Камышова убивать… И Алексеева тоже… Это все Мирача с Тарасом. У них башню снесло…

– Цепная реакция, – негромко, в раздумье сказал Степан.

– Это ты о чем? – спросил Комов.

– Цепная реакция убийства… С Загорцевым расправились, потому что этого хотела Скоробогатова. Затем убили ее мужа. Чижов и Порываев. Один застрелен, другой под следствием. Один псих и садист, другой не лучше. Эстафету подхватили другие ублюдки. Из-за финансовой выгоды. Вот это и есть цепная реакция… В голове не укладывается, как такое могло произойти. Убивать потому, что за трупы хорошо платят. Вот такие нелюди платят. – Круча с ненавистью посмотрел на Колпакова.

Сейчас эта мразь представляла собой мрачное зрелище. Но совсем недавно все было по-другому. Можно было только догадываться, чем он здесь занимался с Анжелой, но удовольствие от общения получил… А может, и не занимался он с ней любовью. Может, Анжела уходила от него счастливая от мысли, что ей достанется процент за убитого Алексеева. Ей же хочется поскорей с долгами рассчитаться… Но со Скоробогатовой Степан разберется потом, а сейчас ему нужно было обезвредить бешеных молдован.

– Где сейчас твои выродки? – спросил Комов.

– Не знаю, они не сказали…

– А ты спроси… Скажи, чтобы срочно приезжали… э-э… пусть едут сюда…

Степан помнил, чем закончилась прежняя попытка дозвониться до гробоидов. Абонент находился вне зоны действия сети – желтушный Чернавкин не смог до них дозвониться. Колпаков же дозвонился сразу. И велел Мирче ехать к нему в офис.

– Да, за расчетом… Ну, конечно, есть!.. Да, жду!

– Что есть? – спросил Федот, когда он положил трубку.

– Ну, деньги, – снизу и удивленно посмотрел на него нелюдь. – Это двадцать тысяч рублей, для них очень много…

– За кого двадцать тысяч рублей? За один труп или сразу за два? – с презрением в голосе спросил Кулик.

– Пока за один… Камышова уже сказала, что хоронить у нас… будет… – жалко пробормотал Колпаков, глядя, как Комов поднимает руку.

Федот не сдержался и раскрытой ладонью ударил его по затылку так, что он слетел со своего кресла и на коленях проехал по полу до самого окна.

– Что значит пока, упырь! Для тебя никаких пока. Ты же свое отжил!..

– А дальше что? – хмуро спросил Круча.

– Извини, Степаныч, рука сама с цепи сорвалась, – повинился Комов.