Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Русская классическая проза » Поймём ли мы когда-нибудь друг друга? - Вера Георгиевна Синельникова

Поймём ли мы когда-нибудь друг друга? - Вера Георгиевна Синельникова

Читать онлайн Поймём ли мы когда-нибудь друг друга? - Вера Георгиевна Синельникова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 62
Перейти на страницу:
дисциплина и преданность общественным интересам сочетаются с «коммунистической сознательностью»? Всё остальное, что не вмещается в строгие рамки официальной идеологии, подлежит ликвидации, единовременной или постепенной. Мы объясняем сейчас себе и миру, что расстрелы, гонения, раскулачивание, чудовищные репрессии в концентрационных лагерях были связаны с культом личности, но не договариваем, что культ личности — необходимо возникающий механизм для подавления инакомыслия. Он не причина, а следствие, и пока причина жива, машина истребления не остановится. Сейчас действие её ослаблено, во-первых, тем, что неспособныемаскироваться уничтожены, а сумевшие выжить либо прячут свою непохожесть глубоко внутри, как, например, я, либо выпускают пар через отдушины кабачков, подобных «Флибустьеру», либо ломают себя, принимая правила игры, как Удальцов, либо по природе, по скользкости своей легко вписываются в систему — перевёртыш, как Ложкевич. Много тех, кто мечтает податься на Запад, как Изверов или канадский фермер. И всё меньше тех, кто свято верит в идеалы, как мой отец. Сортировать такой человеческий материал, выделяя «врагов», всё труднее, и Молох умеряет свой аппетит. Во-вторых, неизбежно возрастающее в такой ситуации лицемерие вождей делает расплывчатыми их лозунги и туманной саму доктрину. Пережив острую стадию коммунистической болезни, наше общество превратилось в хроника с довольно внушительной рыхлой массой и ослабленным иммунитетом. Самым «здоровеньким» в нашей грустной действительности выглядит коммунист. Он активно руководит и направляет, выписывает пилюли и процедуры, пользуется благами и привилегиями. Но лишённый прав на сомнения, он легко скатывается либо к фанатизму, либо к цинизму, что закрывает его человеческую сущность до критической точки и делает его самым безнадёжным из всех хроников. Истинная причина болезни — глубинное противоречие между бесконечным разнообразием жизни и узостью рамок коммунистической доктрины — не исчезает и не разрешается, а затягивается паутиной лжи. Периодически, при обострениях вялотекущего процесса пробуждающийся Молох ещё будет требовать жертв, но рано или поздно дом наш, какими бы величественными ни казались его стены, неминуемо рухнет под натиском свежего ветра действительности, и тогда потребуется обновление фундамента.

Что это значит? Нас ждёт катастрофа? Наверное. Как? Когда? Я не могу сказать, что мне страшно, но как-то не по себе от неизвестности. Особенно грустно думать об отце, который по-прежнему свято верит в коммунистическую идею. Знаешь, за мамулю мне не так боязно — она, как и моё солнышко Дарья, только с виду хрупкая, а внутри — кремень. Мне кажется, к потрясениям на идеологическом фронте мамуля не то, чтобы относится несерьёзно, а воспринимает их примерно, как грозу — пошумит и пройдёт.

Я же настолько глубоко ушла в себя, что внешние события почти не трогают меня, по крайней мере, не влияют на расположение духа. Как в детстве, настроение моё регулируют два крохотных невидимых человечка, обитающих в мансарде с тех пор, как я себя помню. Тот, которого я называю Чёрным, угрюмоватый, меланхоличный, не слишком расторопный, живёт в старом отцовском башмаке на площадке перед входной дверью. Он почти всё время дремлет, но стоит мне развеселиться, запрыгивает ко мне чуть ли не в самое ухо и заводит неизменное: «Уж не думаешь ли ты, что это надолго? Взгляни-ка на горизонт, там уже тучки собираются. Не расслабляйся!» Я не могу на него сердиться, потому что он чаще всего бывает прав. Зато когда его прогнозы сбываются, из старинной шкатулки, которую мне подарила бабушка Антона, выбирается Белый — никогда не унывающий ласковый бодрячок. Он гладит мне руку, заглядывает в глаза и говорит утешительно: «Не горюй! Тучки — это ненадолго!» Кроме того, я всегда ощущаю твоё присутствие, так что вы втроём поддерживаете во мне хороший жизненный тонус. Я не впадаю в уныние, никогда не устаю и успеваю переделать уйму всяких дел. Например, мы с мамулей уже настрочили распашонок и ползунков, навязали пинеток и чепчиков. Моя мансарда путём перестановок, усовершенствований, обновлений совершенно преобразилась, в чём трогательно и серьёзно помогает мне отец. Он сделал потрясающую кроватку из орехового дерева, провёл мне наверх воду. Каждый день мы добавляем какой-нибудь штрих — полочку, ширму, вешалку, и это доставляет мне большое удовольствие.

Неизменно сокрушаются по поводу моей неудачной судьбы соседи, да и мои коллеги, удивляются моей энергии, весёлому спокойному нраву и непринуждённости, с которой я ношу свой вполне уже оформившийся животик. Они не знают и даже не подозревают, в чём источник моей силы и моей радости. Интересно, что сказали бы те, и другие, если бы прочитали мои записки. Скорее всего, сошлись бы на том, что у меня слегка поехала крыша. Чувствую себя, как лягушка-путешественница, которую утки несут над родным болотом, я помалкиваю о сокровенном. Иногда хочется закричать во всё горло: «До чего же здорово отсюда всё видно! Какой обзор! Какая перспектива!» Но участь незадачливой сказочной героини предостерегает меня, и я только исписываю страницу за страницей. Когда какая-нибудь мысль настигает меня, простреливает меня в компании, за рабочим столом, в троллейбусе, я завязываю памятные узелки. Бывает, вскакиваю среди ночи и никогда не ленюсь, не откладываю до утра — знаю, с рассветом всё, что было ясным, отчётливым, растворится, смажется, разбежится по закоулкам памяти, потом не отыщешь. Боюсь что-нибудь упустить, ведь не будет лавина бесконечно. А главное, мне очень важно, просто необходимо, чтобы ты не просто знал, чем наполнено каждое мгновение этого отрезка моей жизни, а понял природу, источник и смысл моего нынешнего оптимизма, совсем не похожего на «пионерский» пафос студенческих лет.

Ощущая остро неизбежность катастрофических перемен, я не испытываю ни того ужаса перед будущим, который погубил Ирину, ни стремления податься на «благословенный» Запад, в котором Олег оказался совсем не одиноким — здесь оно довольно популярно, ни твоего благородного пессимизма: «сей цветы, сажай деревья», мир всё равно провалится в Тартар.

Во-первых, сквозь пелену свершающихся со мной и вокруг меня событий я вижу причину происходящего, настолько универсальную, что бежать-то некуда, ибо причинаэтамысами. Во-вторых, я не сомневаюсь, что причина эта преходяща. Когда-то она зародилась, ныне приближается к своему апогею и со временем исчезнет, исчерпает себя, растворится в расширяющемся человеческом сознании. Не на моём веку это будет, но будет!

Что же это за причина? Когда, почему так случилось, что на исходе двадцатого века мы буднично, за обеденным столом, обсуждаем возможность гибели цивилизации от наших рук? Да, я была глубоко не права, споря с тобой в юности. Когда мы глодали косточки наших соседей и причмокивали от удовольствия, это была в каком-то смысле необходимость, а если и жестокость, то мотивированная, а потому ограниченная. Немотивированная жестокость наших дней не

1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 62
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Поймём ли мы когда-нибудь друг друга? - Вера Георгиевна Синельникова торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит