Бесстыжая - Сюзанна Форстер

– Сможем что? – оборвала его Джесси, не в состоянии представить, что способны «смочь» два столь противоположных человека, как они.

Люк наконец вошел в комнату и поставил стаканы на каминную доску рядом с часами.

– Ну, я не знаю… поговорить, найти какие-то общие темы. Ведь раньше все это было. В детстве мы были очень близки.

– Это была другая жизнь. – Джесси раздражало, когда он вспоминал годы их отрочества, как будто он вел нечестную игру. – Что же касается общих тем, то тебе не кажется, что у нас их более, чем достаточно? И все грязные и противные. Мы просто стоим на краю каналир зационного отверстия, полного этих тем!

– Например, мой отец?

– Например, моя сестра.

– Я не хотел сделать тебе больно, сблизившись с Шелби. Я был юн и до неприличного наивен. Кроме того, между мной и тобой все было иначе, Джесси. Мы прежде всего были приятелями, не так ли? Товарищами. Мне казалось, что ты смотришь на меня так же, как я, смотрел на тебя.

– С жалостью? Ты хочешь сказать, что испытывал ко мне жалость? Потому что именно это чувство росло во мне по мере развития наших отношений. Люк. Все эти дела – покалеченные дети и прочее – всегда действуют на таких сосунков, как я. А что привлекает Шелби, мы оба прекрасно знаем, не правда ли?

Джесси вся сжалась, еще сильнее запахнув халат и воззрившись на узел, который завязала на поясе. «Интересно, ранила я его или нет? – спрашивала она себя. – Течет ли кровь из его ран?» Ибо, если бы слова были ножами, он должен был бы истекать кровью.

Тень Люка мелькнула в свете камина. Горло Джесси сжалось почти до боли. Его воздействие на нее было именно таково. Люк превратил ее в опасную ведьму, на душе у которой нет ничего, кроме мыслей о возмездии. Джесси подняла глаза и увидела, что он все еще стоит перед ней и смотрит на нее так, как будто он не понимает, почему она полна решимости бороться с ним. Люк может себе позволить оставаться спокойным и великодушным, напомнила она себе. Он заполучил то, что хотел, – ключи к царству своего отца.

Люк подошел и протянул ей бренди. Джесси рассеянно взяла из его рук стакан, непроизвольно поморщившись. Ей было холодно. Даже огонь в камине не мог согреть ее.

– Мы муж и жена, – напомнил он. – Мы дали друг другу клятву. Мы должны, по крайней мере, поговорить о том, что это означает. Я дала только одну клятву, подумала она. Только на словах.

– А что, по-твоему, это должно означать? Ты силой надел на меня это ярмо.

– Я не хочу, чтобы ты относилась ко мне так враждебно.

– Тогда ты живешь в мире грез. Когда тебя в последний раз заставляли делать что-нибудь против твоего желания? Тут волей-неволей станешь враждебным.

На мгновение она почти позволила себе надежду на то, что он поймет, насколько невыносимой была для нее вся эта ситуация. Нельзя вовлекать людей шантажом в брачные или какие-либо иные отношения.

– Помнишь, что произошло в беседке? – спросил Люк.

– Насколько я помню, это была свадьба. – Насколько я помню, ничего похожего на свадьбу. Тебе было противно даже приблизиться ко мне. Ты даже не смотрела на меня, но когда я тебя поцеловал, разверзлись небеса. Ты можешь говорить, что я тебя принудил, но ты не вправе утверждать, что ты мне не отвечала. Ты вздрагивала в моих объятиях, Джесси. Ты трепетала, но не от страха, а от возбуждения.

Внутри нее что-то шевельнулось. Паника? Радость? Джесси поняла, что больше не в состоянии отличить одно от другого, что этот человек безумно пугает ее. Она напряглась, как пружинка, как внутренняя деталь часов, стоявших на камине.

– Я хочу, чтобы ты ушел, – сказала она, вспоминая слова, которые прошептал ей Люк, и нотку обладания в его голосе. «Теперь ты моя», – Произнес он. Если он действительно был убежден в том, что она отвечала на его поцелуи, охваченная желанием, и, если он именно с этим убеждением принудил ее к поцелую, что же должно было последовать теперь?

Люк подошел к ней, и она оказалась в его тени. Джесси отодвинулась к дальнему краю кровати, все ее чувства были обострены.

– Уходи, Люк, – с тихой угрозой сказала она. – Потому что если ты этого не сделаешь, если ты ко мне прикоснешься или даже только соберешься прикоснуться, я подам на тебя в суд за изнасилование.

Он мрачно рассмеялся.

– Желтая пресса будет прыгать от радости. Черная вдова заявляет, что жених изнасиловал ее. Я представляю, какой восторг это вызовет. Джесси схватила стакан, сделала большой глоток бренди и повернулась к окну, выходящему на океан, чувствуя, как ее горло загорелось от алкоголя. Краем сознания заметив, что снаружи бушует шторм, она подумала о том, что хорошо бы было в добрых старых традициях семейства Фладов напиться и учинить какое-нибудь буйство. Она прекрасно помнила, как неистовствовал Хэнк, проглотив изрядное количество «Черного шелка». Шелби тоже время от времени позволяла себе расслабиться, хотя Джесси тогда не понимала почему. Теперь она догадалась, что причиной этого был тайный интерес Хэнка к своей приемной дочери.

В детстве в такие минуты Джесси пряталась за печкой и сидела там, свернувшись калачиком. Став старше, она взяла на себя роль судьи, пытаясь убедиться в том, что никому не причинено никакого вреда. Чаще всего, впрочем, пострадавшей оказывалась она сама. В частности, в награду за свои усилия она получила шрам на губе и не одно растяжение и вывих. Но именно в это время она научилась с честью выходить из непредсказуемых ситуаций и подготовилась к своей опасной работе в охране.

– Если ты препоясала чресла, чтобы бороться с насильником, – нарушил тишину Люк, – ты будешь разочарована. Я пришел с другой целью.

Джесси внимательно смотрела в свой стакан и ответила не сразу.

– С какой целью?

– Мне снова нужно уехать, и я хочу, чтобы ты меня сопровождала. Это деловая поездка, но я думаю, что при желании мы оба можем получить от нее удовольствие, хотя при сложившихся обстоятельствах это кажется маловероятным.

– Маловероятным? Да этого вообще не может быть. Я никуда не поеду.

Люк пожал плечами с таким видом, как будто ему совершенно все равно, что она по этому поводу думает. По его мнению, она совершала большую ошибку, и он стремился ей это показать.

– Это путешествие может оказаться полезным для тебя, Джесси, – загадочно продолжал он. – То, что я придумал, отчасти касается «Уорнек Комьюникейшенс».

– Как интересно, особенно учитывая то, что ты не владеешь акциями и никогда не будешь, – огрызнулась Джесси, добавив про себя: «По крайней мере, пока я жива». – Каким образом ты намереваешься участвовать в делах компании?

– Лучше уж поучаствовать заранее, пока компания не окажется на грани банкротства, – ответил Люк. – Тиражи газет упали, рейтинг радиостанции ниже, чем когда-либо. Ты должна подумать о модернизации, о том, как ввести «Уорнек Комьюникейшенс» в Эпоху Информации.