Дело Джен, или Эйра немилосердия - Джаспер Ффорде

Виктор положил на стол папку.

— Полиция наконец опознала парня, которого ты застрелила у Старми Арчера. Того, без отпечатков. Ты была права насчет лица: оно не его.

— Кто же он тогда?

Виктор открыл папку.

— Он был бухгалтером в Ньюбери, и звали его Адриан Умниг. Пропал пару лет назад. Ни в чем преступном не замешан, даже скорость не превышал. Хороший был человек. Семьянин, набожный, активно работал в благотворительных организациях.

— Аид украл его волю, — прошептала я. — Самые чистые души легче всего запятнать. В нем мало осталось от Умнига, когда мы застрелили его. А что с лицом?

— Все еще работают. Его идентифицировать труднее. Согласно судебным отчетам, это лицо носил не только Умниг.

Я насторожилась:

— Так он может оказаться и не последним!

Виктор понял, схватился за трубку и позвонил Пшиксу. Через двадцать минут взвод ТИПА-14 окружил ритуальный зал, предназначенный для передачи тела Умнига семье. Поздно. Лицо, которое Умниг носил последних два года, исчезло. Камеры слежения ничего не засекли, что и неудивительно.

Новость о предстоящей свадьбе Лондэна оказалась для меня сильным ударом. Позже я выяснила, что он познакомился с Маргариточкой Муттинг где-то с год назад на встрече с читателями, когда подписывал книги. Она была хорошенькой и обольстительной, хотя и чересчур полной, на мой вкус. Мозгов у нее тоже было не ахти — по крайней мере, я себя в этом убеждала. Лондэн говорил, что ему хочется иметь семью, и он заслуживал нормальной жизни. Смирившись, я даже начала поощрять жалкие попытки Безотказэна пригласить меня на ужин. У нас было мало общего, разве что интерес к личности того, кто на самом деле написал пьесы Шекспира. Я сидела за столом и смотрела, как Прост изучает клочок бумаги с сомнительным автографом. Бумага и чернила были подлинными. А вот подпись, к сожалению, нет.

— Продолжим, — сказала я, вспомнив наш разговор во время ланча. — Ты рассказывал мне об Эдуарде де Вире, графе Оксфордском.

Безотказэн несколько мгновений сидел в задумчивости.

— Граф Оксфорд был писателем. Это точно. Мерес, критик того времени, упомянул его в своей «Palladis Tamia» в тысяча пятьсот девяносто восьмом году.

— А он мог написать эти пьесы? — спросила я.

— Мог, — ответил Безотказэн. — Загвоздка в том, что Мерес перечисляет многие шекспировские пьесы и приписывает их именно Шекспиру. Прискорбно, но это подводит Оксфорда, как и Дерби с Бэконом, под теорию «прикрытия», согласно которой Уилл был лишь маской, скрывшей гения, ныне утраченного для истории.

— В это трудно поверить?

— Может, и нет. Черная Королева, как правило, успевала поверить до завтрака в четыре невозможные вещи, и ничего плохого с ней от этого не случалось. Теория «прикрытия» вполне разумна, но имеются и другие аргументы в пользу того, что Шекспир — Оксфорд.

Повисло молчание. Авторство пьес Шекспира многие воспринимали весьма серьезно, и не один незаурядный ум потратил на эту загадку целую жизнь.

— Есть теория, что граф Оксфорд и группа придворных были ангажированы двором Елизаветы для написания пьес в поддержку правительства. И в этом есть смысл.

Он открыл книгу и прочел вслух отчеркнутый абзац:

— «…Группа придворных, аристократов и дворян, умевших блестяще писать — мы наверняка доказали бы это, если бы смогли найти их работы и опубликовать, — и первым среди них был граф Оксфордский».

Он захлопнул книгу.

— Паттенхэм, тысяча пятьсот девяносто восьмой год. Оксфорду было назначено ежегодное пожалование в тысячу фунтов на некие цели, оставшиеся неизвестными. Было то написание пьес или что-то иное — сказать невозможно. Нет никаких положительных свидетельств, доказывающих, что именно он написал эти пьесы. Осталось несколько поэтических строк, подобных шекспировским, но это неубедительно. И на гербе Оксфорда также нет льва, потрясающего копьем.

— И он умер в тысяча шестьсот четвертом году,[17] — сказала я.

— Да, так. Тут теория «прикрытия» пасует. Если считать, что Шекспир был аристократом, который пожелал остаться анонимным, мне придется о ней забыть. А если нет, придется поискать другого елизаветинского мещанина, человека с поразительным интеллектом, отвагой и Божьим даром.

— Кит Марло? — спросила я.

— Он самый.

В другом конце кабинета послышался шум. Виктор грохнул трубку на рычаг и подозвал нас обоих.

— Это Дэррмо. Аид вышел на связь. Мы должны быть в кабинете Пшикса через полчаса.

Глава 23. СБРОС ВЫКУПА

Передавать выкуп предстояло мне. Никогда еще мне не приходилось держать в руках кейс с 10 миллионами фунтов. Собственно, и в тот раз не пришлось. Самоуверенный Джек Дэррмо вообразил, что возьмет Аида задолго до того, как тот посмотрит на деньги. Ну и козел. Картина Гейнсборо едва высохла, Английское Шекспировское товарищество сотрудничать отказалось. Единственной частью требований Ахерона, которая была честно выполнена, стало изменение названия станции автосервиса. «Кингтон Сент-Майкл» превратился в «Лею Деламар».

Брэкстон Пшикc не замедлил ознакомить нас с разработанным планом — ровно за час до назначенной встречи. Таким способом Джек Дэррмо решил обезопасить себя от того, чтобы кто-нибудь из нас, не дай бог, не придумал собственный план действий. Это была, по сути дела, операция «Голиафа» — я, Безотказэн и Виктор потребовались только для достоверности, на случай слежки со стороны Аида. Встречу назначили на резервном железнодорожном мосту. Попасть туда можно было только по двум автодорогам и одной заброшенной железнодорожной ветке, по которой лучше всего было бы передвигаться без машины и на четвереньках. Сотрудники «Голиафа» перекрыли все три пути. Им было приказано пропустить преступника к месту встречи, а назад не выпускать. На бумаге все получилось прекрасно.

Путешествие по заброшенной ветке обошлось без происшествий, вот только поддельный Гейнсборо занял в «спидстере» куда больше места, чем я думала. Люди Дэррмо попрятались, мы с Безотказэном по дороге не заметили ни души.

Мост был все еще в хорошем состоянии, хотя уже давно не использовался. Я припарковала машину неподалеку от места встречи и пошла дальше одна. День был прекрасен, стояла полная тишина. Я посмотрела через парапет, но не увидела ничего подозрительного — только большую сборную кровать, которую выбросили много лет назад. Меж камней росли маленькие кустики, рядом с рельсами стоял пустой корпус светофора. Еще я заметила верхушку перископа — за мной вели наблюдение. Я решила, что это один из людей Дэррмо, и посмотрела на часы. Уже пора.