Путь к золотому дракону - Мария Быкова

Как раз тогда старый князь совершил величайшую глупость в жизни — продал городу его независимость, превратившись в номинальную фигуру, подобную королю на шахматной доске. Видеть, как горожане задирают носы, знать, что над каждым домом полощется городской флаг, помнить, что каждый год наступает День Свободы, — было оскорбительно для дворянской чести. Если отец не знает, что это за штука, значит, о ней вспомнит сын!

И вот прошло двенадцать лет. Кто такой Хендрик ван Траубе? Хендрика ван Траубе знают все; он возглавляет Совет, он вникает во все дела, его заботами город богатеет день ото дня! Он знатен, красив, любим в народе, и не сегодня-завтра город сам, по собственной воле попросится ему под руку, ибо у города не будет выбора.

И кто такой Эгмонт Рихтер?

Хендрик засмеялся, вспомнив, с какой ревностью отслеживал когда-то каждый шаг своего врага. Лучший боевой маг Лыкоморья! Безродный потрепанный пес, вот и все. Ремесленник, гильдеец… да и крапивник к тому же. И этой судьбы я когда-то желал? И этому человеку завидовал?

Он вспомнил белокурую Ангелике, свою сговоренную невесту. За ней давали два замка, а между тем женихи готовы были и приплатить: истинная дворянка, старшая дочь герцога и такая красавица, что перед ней померкла бы Лорелей. Она отстояла от рыжей молчуньи еще дальше, нежели сам Хендрик — от выскочки Рихтера. Что ж, каков ты сам, такова и твоя женщина. Те, что знатнее, красивее, умнее, обратят внимание на достойных. Этой, похоже, не из чего выбирать.

Четверо стражей отсалютовали Хендрику алебардами. Он кивнул им и легко взбежал по каменной лестнице, по ступеням которой ходили двадцать восемь поколений его предков.

Хендрик знал, что скоро к ним прибавится и двадцать девятое.

Через три дня в Солец прибыли ковенские эмиссары. Возглавлял их хмурый молодой человек, назвавшийся Полем Цвиртом; день выдался жаркий, но маг упрямо поднимал вверх воротник форменного плаща. У Цвирта был вид человека, ищущего, на ком бы сорвать отвратительное настроение.

Хендрик ван Траубе для этой цели совершенно не подходил.

Будущий властитель Сольца принял непрошеных гостей в Змеином замке, сидя под растянутой на стене шкурой гигантского медведя. В свое время зверя убил князь Вильгельм, прадед Хендрика, но на ковенцев медведь не произвел ни малейшего впечатления.

— Вот зачарованные пергамента с портретами беглецов, — сухо излагал магистр Цвирт. Повинуясь движению его пальцев, на столе из ниоткуда появилось несколько свитков. Маг взял один и с поклоном — хоть на это ума хватило — протянул его молодому князю.

Со скучающим видом Хендрик развернул пергамент. Цвирт внимательно следил за его реакцией, и только поэтому князь ухитрился остаться сдержанным.

Эгмонт Рихтер. Яльга Ясица… вот, стало быть, как звали ту рыжую… Сигурд дель Арден. Интересно бы знать, что может связывать боевого мага и подданного конунга Валери…

Ах, если бы знать! Если бы только знать тогда! Но признаваться в своей ошибке перед КОВЕНом…

— Ничем не могу вам помочь, — скучающим тоном заявил Хендрик. — Эти трое не просили моей аудиенции.

— Стало быть, вы их не видели? — уточнил настырный Цвирт.

Хендрик небрежно бросил пергамент обратно на стол.

— Этого я не говорил. — Цвирт затаил дыхание. — Эгмонта Рихтера, увы, я наблюдал чаще, чем хотелось бы. Правда, было это давно…

Князь перевел взгляд на сводчатый потолок и пошевелил губами, изображая недюжинную работу памяти. Цвирт терпеливо ждал ответа.

— Да! Кажется, лет двенадцать или тринадцать назад. Надеюсь, это все? А то, знаете ли, подданные ждут.

Магистр Цвирт был умен — этого у ковенцев было не отнять. Он очень хорошо понял, как ему следует себя держать, и незамедлительно откланялся.

Хендрик встал с кресла и подошел к окну, зачарованному так, что князь мог смело рассматривать двор, оставаясь невидимым. Цвирт серой тенью выскользнул за ворота, его люди последовали за ним.

«Я поступил правильно», — с удовлетворением констатировал Хендрик ван Траубе.

Еще три года назад он снарядил бы погоню за Рихтером и его рыжей Ясицей. И чего бы он этим добился? Каждая собака в этом городе знала бы, что их князь опустился до мести какому-то безродному выскочке. Нет! Для того чтобы вынюхивать и выслеживать, существуют такие, как этот Цвирт.

Человеку все равно не под силу пересечь Драконий Хребет.

Даже если у него в отряде подданный Серого Конунгата.

Лестница миров

Глава первая,

в которой мистрис Дэнн и Ламмерлэйк пьют кафий с лимоном, Яльга удовлетворяет свое научное любопытство, а в маленьком городке на границе с Конунгатом сталкиваются два профессиональных долга

Отточенным до автоматизма движением магистр Цвирт развернул свой зачарованный свиток. За время странствий несчастный пергамент успел изрядно пообтрепаться, а от ковенской печати, висящей на трехцветном, особым образом скрученном шнурке, отломилось два или три кусочка. Вдобавок свиток немного попахивал колбасой — в сумке они лежали в соседних карманах. Счастье еще, что колбаса была упакованной.

Молодой стражник, только-только сменившийся с дежурства, недоверчиво зашевелил носом, пытаясь определить источник столь приятного аромата. Цвирт успел уже понять, что колбасы, а уж тем более — отличной межинградской ветчины «Веселая хрюшка»! — в Сольце днем с огнем не сыскать, и потому, поспешно отдернув пергамент, сурово помахал им в воздухе.

— А скажи-ка мне, любезный… — Стражник нахмурился, но Цвирт продолжал, твердо уверенный, что с народом нужно разговаривать на понятном ему языке: — Не видал ли ты, часом, кого из этих вот?

На этом его запас простонародной лексики был практически исчерпан — оставалось разве что предложить «раздавить посудину», но пока Полю недоставало на это мужества. Не то чтобы он пренебрегал лыковкой, просто в здешних краях под именем благородного напитка скрывался жутчайшей крепости самогон. Ни один Рихтер на свете не стоит таких жертв.

Стражник шмыгнул носом, еще раз бдительно принюхался, с сожалением сглотнул и всмотрелся в начертанное.

— Ну, видел, — буркнул он. — И что с того?

Цвирт подался вперед. Наконец-то его метод начал приносить несомненные плоды, тогда как идея с немагическими портретами подверглась, не побоимся этого слова, остракизму со стороны старших коллег!

— И когда? — вкрадчиво поинтересовался маг, боясь спугнуть добычу.

— Надысь, — сурово ответил словоохотливый стражник.

Поль прищурился. Он не собирался отступать.

— Э-э? Надысь — это, стало быть, намедни?

— Сам ты намедни! — вконец разобиделся стражник. — Лыкоморским языком тебе говорю — надысь! Надысь, то есть днями!

Цвирт терпеливо ждал перевода с местного на лыкоморский. Стражник потоптался на месте, с тоской глянул на свою алебарду и, поняв, что силы неравны, сдался на милость ковенского магистра.

— Ну, это… Дней пять назад, може. Или шесть. Да не, точно семь.

Маг быстро прикинул схему маршрута, по которому — предположительно — следовали преступники. Получалось, что показаниям вполне можно верить.

— И что? — ласково спросил он, сообразив, что продолжения не последует.

Стражник посмотрел на него с каким-то странным выражением.

— А? — лаконично спросил он в ответ.

— Куда пошли-то? — переформулировал Цвирт, всеми силами удерживая перед глазами картинку из учебника социопатологии. Картинка звалась «Народ» и была сермяжна, бородата и лапчата.

— Ну кудой? Тудой! — уверенно отвечал стражник. Развернувшись, он помахал рукой вдоль единственной отходившей от ворот улицы, прямой как стрела.

— А кудой именно тудой? — осведомился Поль и сам ужаснулся тому, на каком варварском наречии изъясняется.

— Да тудой же! — вновь обиделся стражник. Если бы не колбасный дух, он уже давно бросил бы болтать со столичным гостем. — К лекарке! Кудой же еще таким болезным?

И тут Поль понял, что Рихтеру от него не уйти.

Лекарка в Сольце тоже была одна, и найти ее домик не составило особенного труда. Маленький и скромный, он был, однако, очень аккуратным, как и полагается обиталищу мага-целителя.

Самой лекарки (Ардис Урсула Рэгмэн; тридцати двух лет; диплом с отличием; стаж работы — более двенадцати лет) не было дома. Из-за забора ковенский отряд облаяла маленькая, на редкость лохматая и голосистая собачонка; на ее голос во двор вышел встрепанный паренек, который, вежливо поприветствовав магов, впустил их в дом.

Внутри было еще скромнее и аккуратнее, чем снаружи. Отряд из семи человек с трудом разместился в самой большой комнате, причем табуретки пришлось приносить из кухни. Цвирт оглядел вязаные половики, потрепанные корешки многочисленных книг, выцветшие картинки на стенах и хотел было прийти к выводу, что живет мистрис Рэгмэн довольно бедно, но поймал взгляд ее ученика и передумал. Не стоило портить отношения с возможным свидетелем.