Десять «за»… (ЛП) - Куин Джулия

Она выглядела такой легкой! Прямо-таки невесомой.

Себастьян и представить себе не мог, что же такого мог сказать ей дядя, чтобы сделать Аннабель настолько счастливой, но ему было ясно, что расспрашивать ее о чем бы то ни было теперь, когда гости толпой устремились ужинать, бесполезно.

И он решил, что раз Аннабель не сердится на Ньюбури за щипок, то и он не будет.

За ужином она буквально светилась, и это раздражало, принимая во внимание, что сидела она через два стула от него, да еще и по диагонали. В таком положении он не мог ни насладиться ее свечением, ни принять его на свой счет. Казалось, Аннабель бесконечно наслаждается беседой с Эдвардом, и Себастьян постоянно ловил себя на том, что если наклониться слегка влево, то можно разобрать едва ли не половину их разговора.

Он бы услышал и больше, но слева от него сидела престарелая леди Миллисент Фарнсворт. И старушка была почти глухой.

А к концу вечера несомненно оглохнет и он сам.

— ЭТО ЧТО, ГУСЯТИНА? — проорала леди Миллисент, указывая на блюдо, на котором и правда лежала гусятина.

Себастьян сглотнул, будто это движение могло как-то отодвинуть соседку от его уха, и ответил что-то насчет замечательного вкуса означенной гусятины (которой даже и не пробовал).

Леди Миллисент покачала головой:

— НЕ ЛЮБЛЮ ГУСЯТИНУ. — После чего благословенным шепотом добавила: — У меня от нее крапивница.

Себастьян тут же решил, что до тех пор, как сам не достигнет почтенного возраста, достаточного, чтобы иметь внуков, он не желает знать о женщинах старше семидесяти никаких подробностей.

Пока леди Миллисент занималась говядиной под соусом бургунди, Себастьян чуть более чем слегка вытянул шею, пытаясь выяснить, о чем же беседуют Аннабель и Эдвард.

— Меня вписали в последний момент, — произнес Эдвард.

«В список гостей», — предположил Себастьян.

Аннабель одарила его — Эдварда, конечно, а не Себастьяна — обворожительной улыбкой.

Себастьян непроизвольно зарычал.

— ЧТО ВЫ СКАЗАЛИ?

Себастьян дернулся. Естественная реакция! Он дорожил своим левым ухом.

— Не правда ли, говядина просто восхитительна? — спросил он леди Миллисент и даже указал пальцем в блюдо для определенности.

Пожилая леди кивнула, почему-то упомянула парламент и ткнула вилкой в картофелину.

Себастьян снова обратил взгляд на Аннабель, оживленно болтавшую с Эдвардом.

«Посмотри на меня!» — мысленно приказал Себ.

Никакой реакции.

«Смотри на меня!»

Ничего.

«Смотри на…»

— НА КОГО ВЫ СМОТРИТЕ?

— Любуюсь вашей чистой кожей, леди Миллисент, — нашелся Себастьян. Он всегда приземлялся на все четыре лапы. — Готов поспорить, вы тщательно избегаете солнечных лучей.

Она кивнула и в ответ пробормотала:

— Я слежу за своими деньгами.

Себастьян лишился дара речи. Что, интересно, она услышала вместо его слов?!

— ЕШЬТЕ ГОВЯДИНУ. — Она снова откусила. — ЭТО САМОЕ ВКУСНОЕ БЛЮДО НА ЭТОМ СТОЛЕ.

Он и ел говядину. И в ней явно не хватало соли. То есть ему нужна была солонка, а та находилась как раз перед Аннабель.

— Эдвард, — окликнул он кузена. — Попроси, пожалуйста, мисс Уинслоу передать соль.

Эдвард повернулся к Аннабель и повторил просьбу, правда, Себастьян считал, что при этом взгляду его родственника незачем было задерживаться нигде, кроме как на лице соседки.

— Конечно, — проговорила Аннабель и взяла солонку.

«Смотри на меня!»

Протянула солонку Эдварду.

«Смотри на меня!!!»

И тут… наконец-то. Он улыбнулся своей самой сногсшибательной улыбкой, из тех, что обещала всевозможные тайны и наслаждения.

Аннабель покраснела. От щек до ушей, до кожи на груди, так восхитительно видневшейся над кружевным корсажем. Себастьян позволил себе удовлетворенно вздохнуть.

— Мисс Уинслоу? — спросил Эдвард. — Вам нехорошо?

— Мне очень хорошо, — возразила она, обмахиваясь веером. — Вы не находите, что здесь жарковато?

— Да, возможно, — он явно лгал. На нем была надета рубашка, галстук, пиджак и жилет, и при этом Эдварду было вполне комфортно, — ни единой капли пота, свеж, как осколок льдины в зимний холод. Аннабель же, чье платье, между прочим, оставляло открытым половину груди, только что отпила солидный глоток вина.

— Думаю, все из-за супа, он был слишком горячим, — сообщила она, бросив быстрый и сердитый взгляд в сторону Себастьяна.

Тот ответил, едва заметно облизнув губы.

— Мисс Уинслоу? — снова обеспокоенно позвал Эдвард.

— Со мной все в порядке, — отрезала она.

Себастьян усмехнулся.

— ПОПРОБУЙТЕ РЫБУ.

— Да, непременно. — Себ улыбнулся леди Миллисент и откусил кусок лосося — он и впрямь отменно удался (видимо, его соседка отлично разбиралась в рыбе), — а после украдкой бросил взгляд на Аннабель, все еще выглядевшую так, будто ей немедленно требуется большущий стакан воды. Эдвард, с другой стороны, вновь обрел тот масляный взгляд, который появлялся у него всегда, стоило ему подумать о некоторых частях тела Аннабель…

Себастьян пнул кузена под столом.

Эдвард подпрыгнул и развернулся к нему.

— Что-то случилось, мистер Валентайн? — спросила Аннабель.

— У моего кузена необычайно длинные ноги, — проворчал Эдвард.

— Он вас толкнул? — И она быстро обернулась к Себастьяну. «Ты его пнул?» — одними губами спросила Аннабель.

Себ откусил еще кусок лосося.

Аннабель обратилась к Эдварду:

— Зачем он это сделал?

Эдвард покраснел до кончиков ушей. Себастьян решил предоставить Аннабель самой обо всем догадываться. Она обратила на него неодобрительный взгляд, и он ответил:

— Мисс Уинслоу, что-нибудь случилось?

— ВЫ КО МНЕ ОБРАЩАЕТЕСЬ?

— Мисс Уинслоу заинтересовалась, какой сорт рыбы нам подают, — солгал Себастьян.

Леди Миллисент посмотрела на Аннабель, как на идиотку, покачала головой и пробормотала что-то, что Себастьяну расслышать не удалось. Кажется, слово «лосось» там присутствовало. Возможно, еще и «говядина». А также он мог поклясться, что прозвучало слово «собака».

Его это обеспокоило.

Он посмотрел себе в тарелку, убедился, что может точно сказать, какое мясо на ней лежит, а потом, удостоверившись, что все там так, как и должно быть, положил в рот кусочек говядины.

— Вкусно, — леди Миллисент толкнула его локтем.

Он улыбнулся и кивнул, довольный, что она наконец-то говорит тихо.

— Мне стоит положить себе еще. Это лучшее блюдо на столе!

В этом Себастьян не был так уж уверен, но…

— ГДЕ ГОВЯДИНА??!?!?

Прямо в ухо, между прочим.

Леди Миллисент вытягивала шею то вправо, то влево, оглядывалась по сторонам. Потом открыла было рот, чтобы снова закричать, но Себастьян поднял вверх руку и позвал лакея.

— Принесите леди еще говядины, — потребовал он.

Слуга со скорбным выражением лица сообщил, что говядина закончилась.

— Тогда принеси ей что-нибудь похожее на эту говядину.

— У нас есть гусятина в почти таком же соусе.

— О боже, нет. — Себастьян и представить себе не мог, насколько сильная крапивница разовьется у леди Миллисент и сколько времени это займет, но выяснять это на практике ему совершенно не хотелось.

Он преувеличенно-оживленно махнул рукой в направлении дальнего конца стола и сказал что-то такое о собаках, а когда леди Миллисент отвернулась, быстро скинул остатки собственной говядины ей на тарелку.

Обнаружив, что в дальнем конце стола совершенно отсутствуют собаки (а также салаки, сайгаки и рубаки) леди Миллисент с некоторым раздражением на лице повернулась обратно, но Себастьян быстро ее обезоружил:

— Для вас нашли последнюю порцию.

Леди удовлетворенно хрюкнула и вернулась к еде. Себ позволил себе взглянуть на Аннабель, и оказалось, что та все видела.

Аннабель улыбалась от уха до уха.

Себ подумал, что все другие леди, которых ему доводилось встречать в Лондоне, смотрели бы на него с ужасом, или с отвращением, а те, что все же обладали чувством юмора, постарались бы подавить улыбку, или прикрыть лицо ладонью.