Шпионский Кёнигсберг. Операции спецслужб Германии, Польши и СССР в Восточной Пруссии. 1924–1942 - Олег Черенин

Красная армия тоже с начала войны и вплоть до Сталинграда несла поражения (кроме важных, но промежуточных побед под Тихвиным, Москвой и т. д.). Но в отличие от военных кампаний на Западе, сопротивление вермахту в СССР нарастало по мере его продвижения в глубь страны. Для этого ей пришлось мобилизовать все свои возможности к ведению вооруженной борьбы. Красная армия несла огромные потери в технике и живой силе, и только путем неимоверного напряжения сил победа была вырвана у немцев из рук в Сталинграде.

В это же самое время подвергшиеся оккупации европейские страны почти полностью утратили волю к сопротивлению. В Чехословакии выражением протеста против оккупантов был траурный цвет одежды рабочих, трудившихся на заводах в интересах Рейха, а в совсем еще недавно мощной и воинственной Франции сопротивление ограничивалось отдельными актами саботажа и диверсий, причем большинство из них было инициировано извне спецслужбами Великобритании и США. Если бы не борьба с нацистами «Свободной Франции», участие воинских формирований Польши, Дании, Голландии, Норвегии, Чехословакии в боевых действиях на стороне антигитлеровской коалиции, эти страны навсегда покрыли бы себя позором как союзники Гитлера. Об этом долгое время не принято было вспоминать, чтобы лишний раз их не обидеть в силу политической конъюнктуры. Но в последнее время в странах Европы, особенно Восточной, все отчетливее прослеживается устойчивая тенденция пересмотра итогов Второй мировой войны. При этом мотивы у отдельных государств несколько различаются. Если для прибалтийских стран политические провокации в виде переноса памятника Солдату-освободителю, чествование военных преступников из национальных легионов СС служат средством поддержания, если так можно выразиться, «национальной идентичности» в противостоянии с Востоком, то для чехов, венгров, французов и других участие в антироссийских политических демаршах с поправкой на «национальную специфику» является одним из способов «отбелить» свою подчас грязноватую историю сотрудничества с нацистской Германией в годы войны.

Такие попытки на какое-то время могут развернуть общественное мнение в свою сторону, но с точки зрения исторической перспективы они обречены на провал. Итоги Второй мировой войны навсегда вписаны в «скрижали истории» Победой Красной армии, сокрушившей самую лучшую армию в мире в мае 1945 года. Это же можно сказать о победе советских спецслужб, которые в исключительно жестких условиях противоборства смогли разгромить аппараты нацистской разведки и контрразведки.

Известные в наше время факты о деятельности германских спецслужб накануне и в годы войны свидетельствуют, что они были одними из лучших в мире. Агентурные возможности абвера и «внешней» СД в странах Европы, США и СССР позволяли им получать значительный объем актуальных разведывательных сведений, помогавших командованию адекватно реагировать на возникающие угрозы и планировать свои наступательные действия.

После нападения Германии на Советский Союз накал противоборства их спецслужб достиг высшей точки. Счет солдат «тайной войны» шел на десятки тысяч. Известно, что только крупных разведывательных и разведывательно-диверсионных школ абвера и СД, готовивших кадры для Восточного фронта, насчитывалось более пятидесяти. Соответственно, потери с обеих сторон были весьма высоки…

Поздней осенью 1945 года на улице Кранцераллее в Кёнигсберге (ул. А. Невского в Калининграде) можно было наблюдать такую картину. Группы советских солдат, вооруженные топорами, ломами и заступами, входили в полуразрушенные здания и начинали «освобождать» их от сохранившегося деревянного внутреннего убранства: вскрывались полы, выламывались оконные рамы и двери, топорами разрубалась сохранившаяся мебель. Через оконные проемы деревянные детали выбрасывались на улицу, где загружались в кузова «полуторок» и студебеккеров. Но это были не акты вандализма по отношению к поверженному городу, а суровая послевоенная необходимость. Объяснение этих действий было простым — огромные помещения немецких казарменных построек расположенной по соседству гвардейской воинской части нечем было отапливать. Вот и приходилось элементарную потребность в тепле удовлетворять за счет сохранившегося от пожаров внутреннего убранства зданий.

Один из непосредственных участников этих «походов за дровами» поделился с автором своими воспоминаниями: «В одном из поврежденных и полусгоревших в ходе боев за Кёнигсберг зданий имелись все признаки немецкого военного учреждения. Стоявшие вдоль стен пустые сейфы с раскрытыми дверцами, обрывки документов и топографических карт, соответствующее убранство стен с милитаристской символикой (портреты усатых прусских генералов, орлы со свастикой и т. д.) — все указывало на то, что в этом здании располагался крупный немецкий штаб».

Особенное место в воспоминаниях Владимира Ивановича (так звали собеседника автора) занимали два эпизода. Первый был связан со страшной находкой, когда в одном из дальних помещений «штаба» солдаты наткнулись на полуистлевший труп немецкого солдата. Второй — с работами в кабинете одного из начальников. По воспоминаниям Владимира Ивановича, в этом помещении стояла сильно поврежденная мебель, состоявшая из массивных книжных шкафов, большого письменного стола и кресел, украшенных резьбой. Стены кабинета были отделаны красивыми дубовыми панелями, отдирать которые приходилось с большим трудом. Старшина, руководивший «демонтажными» работами, распорядился относительно хорошо сохранившийся стол переместить в свою каптерку, которая долгое время «украшалась» вырезанными на столешнице изображениями львиных голов.

Когда автор попросил собеседника показать на плане Кёнигсберга место, о котором шла речь, он не совсем уверенно указал на три здания по Кранцераллее. За давностью лет твердой уверенности, какое из зданий относилось к рассказу, у Владимира Ивановича не было.

Сейчас мы знаем, что этот район Кёнигсберга являлся своеобразным олицетворением милитаристского духа Восточной Пруссии. В трех сохранившихся до наших дней зданиях общежитий по улице Александра Невского в Калининграде располагались штаб 1-го военного округа и абверштелле «Кёнигсберг». Как знать, возможно, рассказ Владимира Ивановича и является последней страницей истории некогда могущественного регионального органа военной разведки нацистской Германии…

Биографические сведения

Адамович Михаил Михайлович (1898–1979). Советский разведчик. После окончания Гражданской войны направлен в органы ВЧК. С 1932 по 1939 год сотрудник резидентур ИНО в Латвии, Франции, Чехослованкии. После начала Великой Отечественной войны занимался комплектованием чехословацких и польских частей. С 1943 года в правительственных учреждениях Узбекской ССР.

Антилевский Бронислав Романович. Старший лейтенант ВВС РККА. С 1937 года в Красной армии. Закончил Монинское летное училище. Участник советско-финской войны 1939–1940 годов. 7 апреля 1940 года награжден орденом Ленина с присвоением звания Героя Советского Союза. С апреля 1942 года участвовал в боевых действиях. Заместитель командира эскадрильи 20-го истребительного полка 303-й истребительно-авиационной дивизии. 28 августа 1943 года сбит в воздушном бою. Перешел в Русскую авиационную группу (Группа Холтерса). Занимался пропагандистской и антисоветской деятельностью.

Артемьев Вячеслав Павлович (1903—?). Гвардии подполковник РККА и подполковник ВС КОНР. С 1918 года в Красной армии. В 1940–1941 годах начальник штаба ВОХР Карагандинских лагерей НКВД. С сентября 1941 года помощник начальника оперативного отдела штаба 81-й кавалерийской дивизии. Командир 46-го гвардейского кавалерийского полка 6-го кавалерийского корпуса.

Артузов Артур Христианович (1891–1937). Руководящий сотрудник советской разведки — контрразведки. Корпусной комиссар. С 1917 года в партии большевиков. С 1919 года в органах ВЧК — НКВД СССР. В должности начальника КРО ОГПУ (1922–1927) организатор и исполнитель оперативных игр «Синдикат-2», «Трест». С 1931 года начальник ИНО ОГПУ СССР. С 1935 года заместитель начальника 4-го (разведывательного) управления штаба РККА. Откомандирован в ГУГБ НКВД СССР в 1937 году. Репрессирован.

Арцишевский Миколай (?—1943). Капитан Войска Польского. Командир советской разведгруппы «Михай», преобразованной в крупную одноименную резидентуру. В августе 1941 года заброшен в Польшу с задачей ведения разведки. Погиб в схватке с сотрудниками гестапо.

Барт Хорст (1890–1961). Оберштурмбаннфюрер СС. Участник Первой мировой войны. Доктор права. В 1937 году вступил в НСДАП. Сотрудник СД в Цвикау. Начальник крипо в Кёнигсберге в 1940–1941 годах. С началом войны в составе Эйнзатцгруппы «А» участвовал в массовом уничтожении населения в странах Прибалтики. Перевелся в крипо в Кракове. После войны покончил жизнь самоубийством.