Курс новой истории - Сергей Михайлович Соловьев

XIII. АНГЛИЯ ПРИ СТЮАРТАХ

В то время, когда церковная реформа и борьба, за нею последовавшая, взволновали Англию и возбудили народные силы; когда со времен Генриха VII парламент получил новое значение, будучи призван к решению важнейших вопросов; когда сильное развитие, промышленное и торговое, увеличив богатство страны, увеличило с тем вместе и значение городского населения; когда среди этого населения усилился протестантизм с демократическими стремлениями, враждебный Высокой, или епископальной Церкви, удержавшей аристократические формы; когда король как глава Церкви был тесно связан с Высокою Церковию, и демократическое протестантское движение необходимо направлялось против него; когда, таким образом, республиканское церковное стремление соединялось с республиканским гражданским стремлением — в это опасное время, требовавшее большей осторожности и ловкости от правителя, на престоле английском является чужая шотландская династия, незнакомая с духом народа, с вековыми преданиями страны.

Стюарты, несмотря на то что с первого взгляда один не был похож на другого, в общем сохраняли шотландский характер, причем нельзя отвергнуть и влияния французской крови; они остались и на английском престоле верны фамильным преданиям: в Шотландии их предки вели борьбу на жизнь и на смерть с вельможами, опираясь на духовенство; в Шотландии Стюарты — враги реформационного движения, и в Англии они сейчас же вступают в борьбу с парламентом за права своей власти; и в Англии они — враги реформационного движения, а под конец возвращаются открыто к религии предков, к католицизму, преданностию которому окончательно губят свое дело.

Новый король, Иаков I, отличался самым непривлекательным характером; он был хорошо образован, даже учен, по при мелочности характера ученость превращалась в педантизм; ни наружностию, ни умственными и нравственными качествами он не мог вселить к себе уважения и доверенности. Иаков I возбудил неудовольствие своих новых подданных уже тем, что был окружен шотландцами. Скоро начались у него столкновения с парламентом: отличаясь обширною богословскою начитанностию, Иаков составил себе теорию неограниченной власти государя, чему противоречили парламентские обычаи Англии. Не умея быть бережливым, Иаков для удовлетворения своим финансовым нуждам прибегал к произвольным поборам, против которых парламент протестовал. Иаков не умел и не хотел улаживаться с парламентом, распускал его при сопротивлении, захватывал его членов и таким образом ожесточил народ, уважения которого не мог приобрести по неимению личных средств; привязанность короля к недостойному любимцу Вилльеру, герцогу Бекингемскому, также возбуждала сильное неудовольствие. Каждый новый парламент высказывал сильнейший дух сопротивления, чем предшествовавший. Англичанам не нравилась и внешняя политика короля, сближение Иакова с католическою Испаниею и нерадение в поддержке зятя своего, несчастного Фридриха V, курфюрста Пфальцкого и эфемерного короля Богемского.

В последние годы царствования Иакова в обеих палатах парламента уже явились люди, которые мечтали о республике. В 1621 году Иаков велел объявить парламенту, что все права и вольности, о которых он так много толкует, — суть милости, дарованные Англии прежними королями; при этом случае Иаков насмеялся над двенадцатью депутатами, явившимися к нему во дворец, посадил их на одинаких креслах с собою и называл двенадцатью королями. Парламент в ответ на королевское объявление внес в протокол, что все права и вольности парламента составляют прирожденное право и наследственную собственность каждого англичанина; что парламент имеет право принимать участие во всех государственных делах и что никто, кроме его самого, не властен над эго членами. Это до такой степени раздражало короля, что он вырвал заявление парламента из протокола. В 1622 году два лорда и четыре члена палаты общин были заключены в тюрьму за свои речи в парламенте. Иаков умер в 1625 году, оставив сыну своему, Карлу I, печальное наследство.

Новый король не был похож на своего отца: он отличался величавою, царственною наружностию, твердостию, но эти качества не могли ослабить ожесточения, возбужденного борьбою Иакова I с парламентом: знали, что Карл I наследовал вполне от отца взгляды на отношения свои к подданным; знали, что ему нельзя довериться; видели, что ненавистный любимец Иакова, герцог Бекингем, остается во всей силе и при Карле. С другой стороны, борьба Иакова с парламентом вызвала силы, которые в ней получили упражнение и не могли успокоиться; явились люди, которые поседели в парламентской борьбе с королем, страдали, получили важное значение; им было тяжело потерять это значение с прекращением борьбы; за отсутствием войны оборонительной они готовы были начать и наступательное движение против короля, не обращая внимания на то, что этим наступательным движением начинают революцию, вступают на тот покатый путь, на котором так трудно остановиться; революционное движение получило новую силу от движения политического; примкнуло к нему, дало ему особую окраску и, в свою очередь, усилило его, повело все дальше и дальше, давая освящение, сообщая борцам политическим значение борцов задело Божие.

Неудачи ненавистного Бекингема в войне с Испаниею давали возможность к наступательному движению против короля, увлекая и тех, которые вовсе не хотели идти по революционному пути. Палата общин объявила, что Бекингем есть главный виновник всех зол Англии и что его наказание освободит страну от бедствий. Нижняя палата решила начать против него в Верхней палате процесс в государственной измене. Король запретил начинать дело; несмотря на то, в мае 1626 года составилась конференция между обеими палатами, где двое депутатов, Диггс и Эллиот, отличались особенною резкостью своих выражений против Бекингема, не пощадили и короля. Бекингем воспользовался этим и обвинил, в свою очередь, Диггса и Эллиота в государственной измене, и, несмотря на заявление Верхнего парламента, что они не сказали ничего оскорбительного для короля, король велел схватить Диггса и Эллиота. Тогда Нижний парламент объявил, что он не примется ни за какое дело, если члены его не будут освобождены; король уступил, велел освободить Диггса и Эллиота, но раздражил Верхнюю палату, велевши заключить двоих ее членов, графов Бристоля и Арунделя, за вражду их к Бекингему, и в то же время последний получил новые отличия, что повело еще к сильнейшему раздражению.

Король распустил парламент и обнаружил явное намерение управлять без него. Без парламентского согласия он велел собирать пошлины с привозимых и вывозимых товаров; потребовал от управителей и арендаторов королевских имений больших доходов, высшей платы, обложил земледельцев и купцов новыми податями: один Лондон должен был заплатить 120 000 фунтов. 78 богатых людей отказались платить незаконные в их глазах подати и были посажены в заключение, а между тем религиозная борьба уже примешалась к политической. Один священник объявил в проповеди, что безусловное повиновение каждому королевскому указу есть первая обязанность христианина.