Герои – моя слабость - Филлипс Сьюзен Элизабет

Глаза Джейси наполнились слезами.

– Поверить не могу, что обидела и тебя тоже. После всего, что ты для меня сделала.

Тут в комнату вбежала Ливия, положив конец разговору.

После ухода Энни Тео перебрался в гостиную, но перемена обстановки не помогла: работа не шла. Проклятая жертва не желала умирать.

Нарисованный Энни мальчишка смотрел на него с листа бумаги. Тео с одобрением окинул взглядом большие мужские часы на детском запястье, непослушный вихор на макушке и озабоченные морщинки у парнишки на лбу. Энни невысоко ценила свой художественный талант, а напрасно. Возможно, великим мастером она бы не стала, но из нее вышел бы великолепный иллюстратор.

Мальчишка покорил его с первого взгляда. Яркий образ ожил, завладев его мыслями, словно один из персонажей, созданных его писательской фантазией. Неожиданно для себя Тео ввел в свой сюжет нового героя – двенадцатилетнего паренька по имени Диггити Свифт, перенесшегося из современного Нью-Йорка на улицы Лондона девятнадцатого века. Диггити должен был стать очередной жертвой доктора Квентина Пирса, но мальчишка оказался на редкость увертливым и живучим. Ему, в отличие от взрослых товарищей по несчастью, всякий раз удавалось ускользнуть от жестокого убийцы-психопата. И вот теперь взбешенный Квентин, обуянный жаждой крови, поклялся стереть с лица земли маленького паршивца, подвергнув его сперва самым изощренным пыткам.

Тео с самого начала решил не описывать смерть мальчика. В «Санаторий» он, возможно, и включил бы подобный эпизод, но на этот раз у него не хватало духу. Он решил, что достаточно будет упомянуть вскользь о запахе, шедшем из печи булочника.

Но хитроумный мальчишка, похоже, вовсе не собирался умирать. Угодив в чужой, незнакомый мир, да вдобавок в далекое прошлое, он умудрялся выпутаться из самых безнадежных обстоятельств. Причем проделывал это в одиночку, не прибегая к помощи социальных служб и органов опеки, обходясь без взрослых, не говоря уж о мобильном телефоне и компьютере.

Поначалу Тео не мог понять, откуда у мальчишки взялись таланты супермена, но потом его осенило. Видеоигры. Проводя целые дни за видеоиграми, пока его трудоголики-родители, типичные представители среднего класса, покоряли Уолл-стрит, Диггити натренировал мгновенную реакцию, развил дедуктивные способности и научился не терять голову в экстремальных ситуациях. Мальчишка был напуган и все же не сдавался.

Прежде Тео не выводил детей в своих романах и теперь проклинал в душе эту глупую затею, жалея, что связался с Диггити. Недовольный собой, он одним щелчком клавиши стер все, что успел написать за два часа работы. В конце концов, он писал роман не о мальчишке. Пора было брать дело в свои руки, пока маленький поганец не начал, чего доброго, вертеть им, как пешкой.

Вытянув ноги, Тео задумчиво поскреб подбородок. Энни снова заполнила коробки, но не вынесла их из гостиной. Безнадежная мечтательница, она витала в облаках среди радуг. Тео не верил, что Мария оставила дочери что-то стоящее.

Впрочем, стоило ему появиться рядом, и Энни спускалась с небес на землю. Тео дорого бы дал, чтобы она перестала дразнить его возможной беременностью или хотя бы намекнула, когда будет знать наверняка. Его жена не хотела детей, и, как оказалось, это было едва ли не единственным, в чем их взгляды совпадали. От одной мысли о том, чтобы снова взвалить на себя ответственность за другое человеческое существо, Тео покрывался холодным потом. Нет, он скорее приставил бы к виску пистолет.

Он почти не вспоминал о Кенли с того вечера, когда рассказал о ней Энни, и это его тяготило. Энни, добрая душа, хотела избавить его от груза вины за смерть жены, но она ничего не понимала. Тео нуждался в чувстве вины. Оно давало ему силы жить с самим собою.

Глава 15

В понедельник утром Энни с трудом выбралась из постели. Еще не рассвело, она рассчитывала неспешно собраться и позавтракать перед выходом в море на судне Наоми. Но не успела Энни пройти и трех шагов по комнате, как внезапная мысль заставила ее подпрыгнуть на месте, сонливость будто рукой сняло. Выйти в море на судне Наоми? Застонав, Энни уткнулась лицом в ладони. О чем она только думала? Нет, она вовсе не думала! В том-то и беда. Энни никак не могла отплыть вместе с Наоми. Похоже, мозги у нее окончательно скисли. Как только «Венерин башмачок» покинет гавань, она официально окажется за пределами острова. Энни совершенно упустила из виду это важное обстоятельство. Судно стояло на якоре у Перегрин-Айленда, отплывая и возвращаясь каждый день, это ее и сбило с толку. Вдобавок в последнее время в голове у нее творилось нечто невообразимое. Должно быть, она и впрямь ждала ребенка. Как еще объяснить столь вопиющий просчет?

«Если бы ты не проводила столько времени, мечтая о Тео Харпе, то не жаловалась бы на слабые мозги», – укоризненно заметила Пышка.

Даже у Пышки хватило ума сообразить, что к чему. Энни договорилась встретиться с Наоми на пристани и не могла просто исчезнуть без объяснений. Наскоро одевшись, она поехала в город на одолженном у Джейси внедорожнике.

После субботней бури дорогу покрывали комья мерзлой февральской грязи. Энни ехала осторожно, кляня себя за рассеянность. Вот уже двадцать два дня она жила пленницей на острове, обязанном своим существованием океану, но не могла позволить себе роскошь выйти в море. Нет, такой глупой ошибки она больше не совершит.

Небо начинало светлеть, когда она заметила Наоми возле лодочного сарая. Та грузила вещи в плоскодонку, чтобы добраться до «Венерина башмачка», стоявшего на якоре в гавани.

– О, вы уже тут! – Наоми приветливо помахала Энни. – А я боялась, что вы передумали.

Прежде чем Энни успела объяснить, что не поплывет, Наоми принялась пересказывать прогноз погоды. Наконец Энни удалось вставить слово:

– Наоми, я не смогу присоединиться к вам.

В следующий миг на стоянку рядом с эллингами стремительно въехала машина, разбрызгивая гравий. Распахнулась дверца, и на пристань спрыгнул Тео.

– Энни! Стой, где стоишь!

Обе женщины обернулись на окрик. Тео бросился к ним. Должно быть, он недавно проснулся: на щеке у него отпечатался след подушки, а взъерошенные волосы торчали дыбом на затылке.

– Извини, Наоми, – выпалил он, подбегая. – Энни не может покинуть остров.

Еще одна оплошность. Энни забыла порвать записку, которую оставила Тео накануне, – и вот он явился.

Великанша уперла руку в могучее бедро, всем своим видом давая понять, что не сдвинется с места, пока не получит объяснений. Матерая морская волчица, Наоми была не из тех, кого можно взять голыми руками.

– Какого черта? Это еще почему?

Энни почувствовала, как внутренности скручиваются в тугой узел. Она замялась, пытаясь выдумать правдоподобное объяснение. Пальцы Тео легли на ее плечо.

– Энни под домашним арестом.

Наоми подбоченилась обеими руками.

– О чем это ты?

– Она попала в неприятности, до того как появилась здесь, – объяснил Тео. – Ничего серьезного. Устраивала кукольные представления, не имея соответствующего разрешения. В Нью-Йорке на этот счет строгие законы. К несчастью, ее поймали на повторном правонарушении. – Энни сверлила Тео колючим взглядом, но он продолжал молоть языком. – Вместо того чтобы отправить за решетку, судья предложил ей уехать из города на пару месяцев. Он согласился отпустить ее сюда, но лишь при условии, что Энни не будет нарушать границы острова. Это своего рода домашний арест, о чем она явно забыла.

Объяснения Тео вызвали у Энни смешанное чувство восхищения и ужаса.

– А тебе-то какое дело? – огрызнулась она, сбросив с плеча его ладонь.

Рука Тео мгновенно вернулась на прежнее место.

– Ладно тебе, Энни. Ты ведь знаешь, что суд признал меня твоим поручителем. Я закрою глаза на это маленькое нарушение, но только если ты пообещаешь, что впредь подобное не повторится.

– Вы, горожане, все сумасшедшие, – проворчала Наоми.