Босфорский поход Сталина, или провал операции «Гроза» - Сергей Захаревич

Так почему же все-таки Сталин терпел Тухачевского до 1937 года еще 10 лет со дня описанных Тимошенко событий? Мало того — Михаил Николаевич занимал ключевые посты в РККА (командующий ЗВО, начштаба РККА, командующий ЛВО, зампред РВС СССР, начальник вооружений РККА, 1-й заместитель наркома обороны, начальник управления боевой подготовки). Если говорить проще, то все строительство РККА, ее техническое оснащение, стратегия и тактика определялись именно Тухачевским и его ближайшими соратниками. Если еще проще, то РККА до 1937 года — это и есть Тухачевский, Шапошников, Триандафилов, Уборевич, Блюхер. Ворошилов и Буденный с практической точки зрения были не более чем пародийными вывесками. И все это происходило с ведома и молчаливого согласия Сталина. Напрашивается единственный вывод: Тухачевский и компания были необходимы Сталину при всей его к ним неприязни. Для чего — читатель и сам уже догадался. Сталин попросту ждал, когда спецы создадут ему совершенный, с точки зрения Кобы, инструмент агрессии. К «красным маршалам» мы еще вернемся, а пока начнем по порядку.

От «шахтинцев» — к «троцкистам»

Обычно считается, что начало «кровавому сезону» положило убийство Кирова Дмитрием Николаевым 1 декабря 1934 года. Однако за 7 лет до этого произошел один любопытный процесс, известный как «шахтинское дело».

Историки впадают в ошибку, когда, охая и ахая по поводу сталинского террора, не берут за правило хотя бы попытаться ответить на конкретный вопрос: «А почему устранялись те или иные люди конкретно?» Ведь террор Сталина не был бессмысленным, он преследовал конкретные цели почти во всех случаях. Борьба с инакомыслием? Верно, но не только это и далеко не всегда. К тому же «борьба с инакомыслием» — слишком размытое понятие, под него можно подвести все что угодно.

Историческая справка:

«Шахтинский процесс 1928, судебный процесс над антисоветски настроенными специалистами, проводившими вредительскую деятельность в каменно-угольной промышленности Донбасса. Дело раскрыто органами ОГПУ в начале 1928 и слушалось в Москве с 18 мая по 6 июля. Перед Специальным присутствием Верховного суда СССР предстали 53 подсудимых, преимущественно инженеры и техники… Процесс показал, что среди старых специалистов угольной промышленности были лица, связанные с бывшими собственниками шахт, перешедших в руки Советского государства. «Шахтинцы» вели подрывную работу и за это получали от своих прежних хозяев денежное вознаграждение. С введением НЭПа бывшие шахтовладельцы поставили перед агентами задачу — помочь им получить «свои» предприятия в порядке денационализации или концессий. Но по мере укрепления социалистического уклада в экономике страны надежды бывших собственников шахт на возвращение им предприятий рушились, и тогда они стали вдохновителями активного и организованного вредительства… Вредительские группы были созданы в Донбассе, Харькове (1923–1924), в Москве (1926). «Шахтинцы» стремились ослабить оборонную и экономическую мошь СССР и создать благоприятные условия для интервенции империалистических государств (взрывали и затопляли шахты, поджигали электростанции и т. д.). 6 июля 1928 Верховный суд СССР вынес приговор, по которому 5 человек… были приговорены к расстрелу, 40 — к заключению от 1 года до 10 лет, 4 подсудимых были приговорены к условному наказанию и 4 — оправданы…» [10].

Это советская пропаганда, а что в действительности стояло за шахтинским судилищем?

В конце 1920-х происходит завершающий процесс ликвидации «тяжкого ленинского наследия» — нэпа и его «последствий», в частности перестают существовать созданные в годы новой экономической политики акционерные общества, тресты, синдикаты и т. д. «По мере укрепления экономики страны» — это и есть ликвидация любого подобия частной собственности.

Выше уже упоминалось, что единственной причиной возврата к крепостному праву (создание колхозов — фактический возврат к общинному укладу, как и лишение паспортов; старый советский анекдот: «Как переводится ВКП(б)? — Второе крепостное право (большевиков)») являлось стремление Сталина создать систему сельского хозяйства, наиболее удовлетворяющую государство в условиях тотальной затяжной войны — для получения практически бесплатного продовольствия и «пушечного мяса», которые с «кулака» получить было невозможно. Примерно это же произошло и с промышленностью (вместе с добывающими отраслями). Для обладания Босфором и Прибалтикой, для долгой и упорной борьбы с Антантой, Кобе необходимо подчинить этой идее всю экономику страны (как подсказал и Б.М. Шапошников в «Мозге армии»), а тут — на тебе, какие-то акционерные общества, чуть ли не частный капитал! Да еще в сердце Донбасса — стратегического района!

В отличие от компаний вроде ильфопетровского «Геркулеса», АО Донецкого бассейна стояли на ногах достаточно крепко и прихлопнуть их силами одной фининспекции было невозможно. Отсюда и серия провокаций с «саботажем». Кроме того, «шахтинский процесе» был для Сталина пробой пера, ведь термин «вредительство», прежде чем получить распространение в середине 1930-х, был брошен в массы именно в 1928-м. Очевидно, Коба, хотел проверить, как отреагирует на все это глубоко презираемый им русский народ. Народ покорно вторил своему вождю и через несколько лет получил «вредительство» в многократно превосходящих масштабах.

Поскольку Сталин стремился ликвидировать акционерные общества и тресты в масштабах всей страны и прибрать к рукам промышленность всего СССР, а не только Донбасса, в скором времени, по логике, следовало ожидать сообщения о том, что, дескать, «шахтинцы» — всего лишь ответвление гораздо более могущественной вредительской организации, имеющей свои командные центры, где-нибудь поближе к столице. Долго ждать не пришлось.

«Промпартия, Промышленная партия (Союз инженерных организаций), контрреволюционная вредительская организация верхушки буржуазной инженерно-технической интеллигенции и капиталистов, действовавшая в СССР в 1925—30 (до 1928 — под названием «Инженерный центр»). Во главе организации находились инженеры П.И. Пальчинский… а также Л.Г. Рабинович (ну как тут обойтись без Рабиновича! — С.З.), Н.К. фон Мекк и др. После их ареста (1928) руководство Промпартией перешло к Л.К. Рамзину, В.А. Ларичеву, Н.Ф. Чарновскому и др. Занимая ряд ответственных постов в ВСНХ и Госплане, члены организации осуществляли вредительство в промышленности и на транспорте, создавали диспропорции между отдельными отраслями народного хозяйства, «омертвляли» капиталы, срывали снабжение и т. д., стремясь снизить темпы социалистического строительства и вызвать недовольство трудящихся…

Руководство Промпартией, насчитывавшей всего около 2–3 тыс. членов и не имевшей опоры в широких кругах интеллигенции, рассчитывало в основном на помощь из-за границы и поддержку других подпольных контрреволюционных организаций (так называемой «Трудовой крестьянской партии», возглавляемой А. В. Чаяновым и Н.Д. Кондратьевым (вот и по частнику-крестьянину удар. — С.З.)., меньшевистского «Союзного бюро»). Руководители Промпартии были связаны с белогвардейской эмиграцией, в частности с «Торгпромом» («Торгово-промышленным комитетом»), объединением бывших русских промышленников в Париже.

… Весной 1930 руководство Промпартией было арестовано. На открытом процессе 25 ноября — 7 декабря 1930 все обвиняемые признали свою вину; пятеро из них (Рамзин, Ларичев, Чарновский, И.А. Калинников и

А.А. Федотов) были приговорены Верховным судом СССР к расстрелу, а трое (С.В. Куприянов, В.И. Очкин и К.В. Сытник) — к 10 годам лишения свободы. Президиум ЦИ К СССР по ходатайству осужденных заменил расстрел 10-летним тюремным заключением и снизил срок наказания другим осужденным. Впоследствии профессор Рамзин выполнил ряд ценных технических работ (Государственная премия СССР 1943 года. — С.З.)…» [10].

Самое время пояснить, откуда взялись все эти «Инженерные центры», «Трудовые крестьянские партии», и «Торгпромы». Это то, о чем предпочитают умалчивать все так называемые историки советской разведки. Это — «хвосты» операции «Трест».

Шумно восхищаясь «лицевой» стороной акции ОГПУ, российские историки предпочитают не обращать внимания на изнаночную. Дело в том, что в ходе операции «Трест» для дезинформации белоэмигрантских кругов в СССР было искусственно создано огромное количество подставных «монархических» и «прозападных» организаций вроде всех этих «торгпромов», в которые провокаторами ОГПУ было втянуто, а то и попросту «втемную» заиграно множество ни о чем не подозревающих граждан страны, преимущественно из числа технической интеллигенции. Проще говоря, операция «Трест» была одной грандиозной провокацией, в которой МОЦР и арест Сиднея Рейли (Соломона Розенблюма) были лишь верхушкой айсберга.