СТОЛЕТИЕ ВОЙНЫ.(Англо-американская нефтяная политика и Новый Мировой Порядок) - Уильям Энгдаль

Дефект волкеровской монетарной шоковой терапии заключался в том, что она никогда не затрагивала основных причин роста инфляции — двух нефтяных шоков, имевших место с 1973 года, которые за шесть лет подняли мировые цены на основные энергоносители и транспорт на 1300 %. И настояние Волкера на ограничении денежной массы США путем сокращения кредитования банков, потребителей и экономики было таким же расчетливым мошенничеством. Волкер в полной мере понимал, как понимал это и любой крупный банкир в Нью-Йорке и Лондоне, что контроль над внутренней американской денежной массой был всего лишь малой частью гораздо более серьезной проблемы. Волкер знал, что его действия не окажут заметного влияния на 500 млрд. долларов за пределами Соединенных Штатов, циркулирующих на так называемых евродолларовых рынках Лондона, на Каймановых островах и в прочих оффшорных убежищах горячих денег. На момент монетарной шоковой терапии Волкера в октябре 1979 года только «Морган Гаранти Траст» держал на евродолларовых оффшорных рынках активы, составлявшие 57 % от всей внутренней денежной массы США. Американский гражданин должен был оплатить расходы по обслуживанию этой разрастающейся оффшорной денежной массе, хотя ее никогда не существовало.

Волкер преуспел в достижении обеих своих целей. Пока мир все еще находился в ошеломленном неверии, процентные ставки США на рынке евродолларов подскочили для начала с 10 до 16 %, затем до 20 %-ого уровня всего за несколько недель. Инфляция, действительно, была «вытеснена», поскольку мировая экономика погрузилась в глубочайшую после 30-х годов XX века депрессию. И доллар начал экстраординарный пятилетний подъем.

Нефтяной шок и шок Волкера также были связаны с принятым в ведущих кругах истэблишмента решением раз и навсегда «убить очарование ядерной розы», чтобы решительно покончить с тревожной тенденцией развития ядерных энергетических ресурсов во всем мире, что могло бы стать заменой использования англо-американской нефти.

Беспрецедентное дипломатическое и юридическое давление со стороны картеровского Белого Дома с 1977 года не привело к значительному подрыву привлекательности ядерной энергии. Но 28 марта 1979 года в одном из городов в центре штата Пенсильвания произошли странные события, который затем были озвучены в мировой печати художественным языком, на манер голливудского сценария или пересказа по радио «Войны миров» Герберта Уэллса.

Второй блок ядерного комплекса на Трехмильном острове около города Харрисбурга подвергся невероятной серии «происшествий». Позже расследование показало, что перед событием предохранительные клапаны были незаконно и вручную закрыты, перекрыв аварийное поступление охлаждающей воды к системе парового генератора реактора. В течение 15 секунд автоматические аварийные резервные системы привели процесс ядерного деления к остановке. Но затем оператор нарушил весь процесс и вмешался, чтобы вручную отключить поступление охлаждающей воды в активную зону ядерного реактора. Подробности того, что произошло после этого, затем были задокументированы и повсюду широко известны.

3 августа 1979 года в официальном докладе об аварии американская Комиссия по регулированию ядерной деятельности называет саботаж или преступную небрежность в качестве одной из шести возможных причин аварии на Трехмильном острове. Но даже тогда, когда было установлено, что пять других возможных причин не могли привести к аварии, правительство отказалось серьезно рассматривать возможность саботажа. Новости для мировых средств массовой информации в течение всего периода драмы в Харрисбурге находились под неусыпным контролем вновь созданного Белым Домом Федерального агентства по чрезвычайным ситуациям США (ФЕМА). Ни правительству, ни представителям ядерной энергетики не было разрешено выступать в печати без разрешения цензоров ФЕМА.

ФЕМА было создано президентским указом на основе текста Самуэля Хантингтона, советника от Трехсторонней комиссии при Белом Доме, и как ни странно, приступило к деятельности 27 марта, за пять дней до объявленной в указе даты создания и за день до инцидента на Трехмильном острове.

Под руководством советника по национальной безопасности Бжезинского ФЕМА контролировало все новости о Харрисбурге, штат Пенсильвания. Несмотря на отсутствие признаков радиационной опасности, ФЕМА предписало эвакуацию местного населения и отказывалось информировать средства массовой информации в течение нескольких долгих дней, допустив распространение панических вымышленных историй о «гигантском пузыре радиоактивного водорода в атмосфере» и прочих, еще худших, которые заполнили первые полосы всех газет. Любопытно также, что в тот же месяц во впечатляющем голливудском фильме «Китайский синдром» со звездой Келли Джейн Фонда в главной роли подавались фантастические спекуляции, точно параллельные событиям в Харрисбурге, что еще более накаляло общественную истерию по поводу опасности ядерной энергии.

К концу 1979 года гегемония англо-американского финансового истеблишмента в мировой экономике и промышленности вновь была подтверждена и подтверждена способом, никогда прежде не виданным. Контроль над мировыми потоками нефти вновь стал центральным оружием этой характерной ветви мальтузианской политики. В хаосе переворота Хомейни в Иране и долларовых потрясений Волкера эти влиятельные политики почувствовали себя почти олимпийскими богами. Но уже следующее краткое десятилетие своего пребывания в горних сферах они почувствовали под ногами содрогание вулкана.

Глава 11

НАСАЖДАЯ НОВЫЙ МИРОВОЙ ПОРЯДОК

Задолго до того как Карл Маркс задумался об идее классовой борьбы, британский либерализм уже разработал концепцию общества, разделенного на так называемые «высшие» и «низшие» классы. Либеральная политика свободной торговли Адама Смита и Дэвида Рикардо, та самая, которая после 1846 года привела к отмене Хлебных законов в Англии и распахнула двери разрушительному потоку дешевого импортного зерна, вызвала, как уже упоминалось, предсказуемое обнищание большинства британцев и концентрацию общественного благосостояния в руках меньшинства, так называемого «высшего класса». Политическая философия под названием «британский либерализм» стала оправданием этого экономически неравноправного процесса.

Для американской аудитории это классовое общество в современных терминах определил аристократ Уолтер Липман как наиболее влиятельный американский трибун британского либерализма образца XIX века. Но мнению Липмана, общество должно делиться на большие плебейские массы из преимущественно необразованного «народа» и затем управляться элитой или «особым классом» («компетентными людьми» по формулировке Липмана), который определяет то, что можно назвать «государственные интересы». Чтобы обслуживать интересы частной власти и частной собственности, эта элита становится специализированной бюрократией, но ее истинные взаимоотношения с властью частной собственности не должны быть известны широкой необразованной публике. «Они бы этого не поняли».

Основное население должно иметь иллюзию, писал Липман, что на самом деле это «демократическая» власть. Эта иллюзия должна создаваться элитной группой «компетентных людей» в так называемом «процессе выработки согласия». За много десятилетий до того, как Пол Волкер появился в Вашингтоне, Липман описал «политическую философию для либеральной демократии». В своей концепции специализированной элиты, управляющей поведением больших масс, современный англо-американский либерализм удивительно похож на ленинскую концепцию «передовой партии», которая устанавливает «диктатуру пролетариата» во имя будущих достижений идеального общества. Обе модели основаны на обмане широких народных масс.[85]

После прохождения в 1957 году поворотной точки экономического спада в США огромная власть небольшого количества международных банков и нефтяных транснациональных корпораций, сосредоточенных в Нью-Йорке, все более и более определяла содержание американского «либерализма» на основе адаптации модели британского империализма XIX века. Только американская версия этой просвещенной либеральной модели формировалась не с точки зрения аристократии голубых кровей, а точки зрения аристократии денег. Соединенные Штаты все в большей степени менялись вследствие экономических решений либерального истеблишмента Американского Восточного побережья (названного так потому, что их власть была сосредоточена преимущественно вокруг нью-йоркских финансовых и нефтяных конгломератов). Бывшая в свое время идеалом свободы большинства стран мира Америка постепенно, шаг за шагом, трансформировалась в собственную противоположность (особенно ускоренными темпами это происходило в 1970-е и 1980-е годы), одновременно сохраняя риторику «независимости и свободы».