Пиранья. Первый бросок - Александр Бушков

Мельком выругав себя за эти мысли, он замедлил шаг. Осторожно подкрался к дверям капитанской каюты. Те двое с автоматами – тоже, конечно, не подарок, но опаснее всех бородатый Леон, его нужно, кровь из носу, валить первым, больно уж ловко обращается с оружием, сволочь…

Какой-то миг колебался: выдумать нечто для секундного ошеломления противника или войти без психологических выкрутасов? В конце концов решил не рисковать. При малейшей оплошности психологические выкрутасы могут дорого обойтись, когда имеешь дело с типом вроде Леона… С превеликой осторожностью прислушался.

– …бездарная затея, друг мой, – гудел бас Дракона. – Предположим, вы нас всех перережете. У вас вид человека, который на это вполне способен. Но идеальных преступлений не бывает, знаете ли. А если и бывают, то – в других условиях. Чересчур много будет свидетелей. Если вы и в самом деле собираетесь стать президентом, нужно подумать о политическом будущем…

– А кто вам сказал, что я не думаю? – послышался насмешливый голос Леона.

«Молодец наш старый хрен, – мимолетно восхитился Мазур. – Втянул гада в разговор, легонько рассеяв внимание, прекрасно понял, что мы намерены в темпе предпринять нечто активное…»

Он постоял еще с полминуты, вслушиваясь в редкие, язвительные реплики Леона, чтобы точно определить по таковым его местонахождение. Пожалуй что, ошибки быть не может: бородатый по-прежнему сидит либо на столе, либо за столом. Ну, морские черти, выносите своего…

С силой толкнув ногой дверь, Мазур головой вперед, «щучкой» нырнул в каюту, еще в полете нажимая спусковой крючок автомата. Над его головой что-то противно, знакомо взыкнуло – ну, сука, отменная реакция! – но мигом позже точная очередь прямо-таки отшвырнула Леона вместе с креслом, смяла, бросила на пол. Не теряя времени, Мазур перекатился – справа от него пули ударили в пол, взметая щепки, – дважды нажал на спуск.

Выпрямился, встал на расставленных ногах, голый, еще влажный. Один автоматчик валялся неподвижно, с беглого взгляда видно, что с ним все в ажуре. Второй попытался подняться на колени, но Мазур короткой очередью внес необходимые поправки.

– Что вы наделали! – горестно возопил лейтенант Ожье, вскочив с колен. – Нам необходим хоть один пленный, можно было допросить…

– А вы что, не знаете, зачем они нагрянули? – спросил Мазур, ковавший пресловутое железо, когда оно горячо.

– Откуда мне знать? – огрызнулся лейтенант, проворно кидаясь к столу, чтобы завладеть кольтом Леона. – Меня били по морде без всяких объяснений…

Мазур успел обменяться с Драконом быстрым понимающим взглядом.

Дракон едва заметно мотнул головой, и Мазур кивнул, показывая, что понял. Лейтенант Ожье, вытащивший наконец тяжелый пистолет из руки свеженького покойника, понятия не имел, что в сей краткий миг решилась его судьба и он сможет дальше наслаждаться жизнью, представления не имея, что жизнь ему только что подарили. Успей при нем кто-нибудь из нападавших протрепаться о цели визита, участь симпатичного лейтенанта, по лицу Дракона видно, была бы решена недвусмысленно. Героически погиб в неравной схватке со злодеями-сепаратистами, всего и делов. Мадлен не выдала бы – не в ее интересах…

– Господа, нужно действовать! – Обретя свободу и оружие, лейтенант вмиг стал неимоверно воинственным и энергичным. – Их не так уж много… Как вам удалось?

– Потом, – отмахнулся Мазур. – Долго рассказывать…

Мадлен таращилась на него с восторженным ужасом, однако в истерику, похоже, срываться не собиралась – и слава богу…

– Вперед! – лейтенант рванулся к двери.

– Подождите, – остановил его Мазур. – Там с ними уже занимаются… Тс-с!

Он жестом приказал лейтенанту встать к косяку так, чтобы из коридора его не заметили. Сам метнулся за приоткрытую дверь – в коридоре явственно слышались быстрые шаги… чересчур звучные для обутого…

И тут снаружи послышалось громкое, насквозь фальшивое пение:

И вновь завертит наскадриль моя подводная,глубинный перепляс…

У Мазура отлегло от сердца. Он вышел из-за двери уже в открытую, махнул лейтенанту, сжимавшему кольт обеими руками на манер американских полисменов из боевиков:

– Опустите пушку. Свои…

Лаврик вошел, держа автомат стволом вниз. Усмехнулся:

– Ну, нормально. Я боялся, что кто-нибудь пальнет сгоряча… Все в порядке. Там, с заложниками, их было трое.

– И что? – выпалил лейтенант.

– Я же говорю – было, – устало ответил Самарин.

Лейтенант Ожье в полнейшем оторопении вертел головой, опустив тяжелый пистоль, переводя взгляд с одного на другого:

– Вы, русские, – загадочный народ… Хотите сказать, что вы… что всех…

– Ну, не всех, – мотнул головой Лаврик. – Двое или трое, насколько нам удалось выяснить, все еще торчат в машинном. Их нужно оттуда аккуратненько извлечь, пока бед не натворили…

– Но их корабль…

– Там тоже все в порядке, – сказал Мазур. – Что вы удивляетесь, лейтенант? Жить захочешь – еще не так завертишься… Пошли?

«А главное, – добавил он про себя, – ухитриться шлепнуть оставшихся так, чтобы выглядело естественно, чтобы они не успели с Ожье и словом перемолвиться. Вот это и будет самое трудное, остальное-то – чепуха, зря, что ли, государство тратило на нас деньги?»

Часть третья

Аромат золота

Глава первая

Награды, которые находят героев

Его высокопревосходительство Арман Лажевен, всемогущий губернатор острова Баэ, восседал прямо напротив Мазура, по другую сторону богато украшенного стола. Неизвестно, что он являл собою как государственный муж, но нельзя было не признать за ним редкую импозантность и внушительность. Величественный был господин – с его плавными движениями, негромким голосом облеченного немалой властью человека, знающего, что каждое тихо произнесенное слово будут ловить со всем тщанием, с его безукоризненным белоснежным костюмом и гирляндой орденских ленточек.

Посол Советского Союза, признал Мазур в глубине души с некоторой долей обиды за державу, рядом с губернатором смотрелся не в пример тусклее. Дело даже не в его облике захолустного директора школы, а в состоянии общей пришибленности, свойственной человеку, неожиданно ошарашенному из-за угла пыльным мешком. Понаблюдав за ним немного, Мазур теперь мог со всей уверенностью сказать, что послу ничегошеньки не известно о высокой миссии «Сириуса» и секретной части корабля: он держался скорее как насмерть перепуганный клерк, судорожно, лихорадочно гадающий, не выйдет ли ему боком вся эта история с налетом сепаратистов на мирный советский корабль, не отыщется ли в ней некоего, способного безоговорочно замарать послужной список и карьеру подвоха.

Если совсем откровенно, у Мазура понемногу стала прорезаться интересная, но чуточку шокирующая догадка: а не из штрафников ли этот самый посол? В армии, он прекрасно знал, за упущения и прегрешения по службе могут в два счета закатать в унылую, совершеннейшую Тмутаракань. Быть может, и в дипломатии обстоит точно так же? И в советской тоже? Не бог весть какая заграница эти Ахатинские острова, если смотреть не с чисто географической, а со многих других точек зрения…

Но, разумеется, у него хватило благоразумия держать сии крамольные идеи при себе. Сидел себе за столом, послушно ковыряя подаваемое то ложкой, то одной из многочисленных вилок, и рад был, что о нем словно бы и забыли – губернатор вел неспешную, светскую беседу с Драконом касательно перспектив рыболовецкого промысла и доли науки в развитии такового. Остальные почтительно внимали. Хорошо еще, народу за столом было не так уж и много: они с Лавриком, как нечаянные герои дня, Дракон с губернатором, посол с парочкой каких-то незнакомых, столь же скованных, четверо элегантных господ из губернаторской свиты, державшихся в присутствии патрона так, что казались зеркальным отражением посольских. Да еще субинтендант Дирк, чопорный и прямой, словно аршин проглотил. Накрыли стол в большой кают-компании, а всякие разносолы, не значившиеся в корабельном меню, доставили посольские, прибывшие на одном корабле с губернатором. Мазур впервые оказался на столь представительном приеме, сравнивать ему было решительно не с чем, и потому он держал в памяти одно: локти на стол не класть…

– Господа, – словно спохватился губернатор. – Мы, право, за этими пустяками совсем забыли о герое дня… – и он уставился прямиком на Мазура.

Его примеру мгновенно последовали все остальные, так что Мазур, внутренне ежась, ощутил себя ночным бомбардировщиком в перекрестье прожекторов.

Дирк, не меняясь в лице, что-то почтительно шепнул на ухо его высокопревосходительству.

– О героях дня, разумеется, – непринужденно поправился губернатор, удостоив благосклонным взглядом и Лаврика. – Однако, никоим образом не умаляя заслуг господина Самарина, я все же должен отметить, что господин Мазур особенно проявил себя перед республикой. Именно он собственноручно… гм… пресек зловредную деятельность небезызвестного Леона Таберже, причинившего нашему народу столько зла, объявленного вне закона, этого выродка и изверга… Рад сообщить, господа, что наше правительство без малейшей бюрократической волокиты отреагировало на происшедшее, и я рад, что именно мне выпало вручить господину Мазуру медаль республики…