Безумный бог - Трой Деннинг

- Яд! - закричал Адон.

Его кожа стала красной и покрылась пятнами, в тех местах, куда попал порошок, вздулись волдыри, наполненные белым гноем. Адон взвыл от мучительной боли и заметался, стараясь вырваться. Оба охранника вскинули дубинки и метнулись к кровати.

Мистра бросила лишь взгляд в их сторону, и оружие у них в руках превратилось в дым.

- Помогите его держать, - велела богиня жезлоносцам, после чего обратилась к служительнице Чандре: - Вымойте его, быстро!

Чандра схватила кувшин с умывального столика и окатила водой патриарха. Адон перестал кричать, но уставился на тело принца Танга так, словно смотрел на своего собственного убийцу. Его кожа по-прежнему оставалась красной и вздутой, и его начало подбрасывать.

Никто не осмелился спросить, что произошло. Мистра была этому рада, все равно она не нашлась бы что ответить. Состояние Адона никак не могло быть вызвано волшебством, иначе она сразу бы сняла заклинание. В таких делах только Эо обладал силой противостоять ей. Богиня еще больше рассердилась на принца Танга за то, что он дал больному снадобье из ласаля, не позволившее ей разобраться, что случилось. Если бы она попыталась изгнать дымку из сознания Адона, то вместе с ней уничтожила бы добрую часть его воспоминаний. И все же богиня не была готова сдаться.

- Чандра, подай мне это. - Мистра показала на серебряный звездный круг, святой символ Церкви Тайн, висевший на шее у ее служительницы. - И обнажи Адону грудь.

Патриарх не запротестовал, когда Чандра выполнила приказ богини. Вначале Мистра поднесла святой символ к губам Танга, а затем сама поцеловала его. Глаза Адона расширились, он снова принялся вырываться с криком «Пожар!».

Мистра уже была готова отступить, но тут она вспомнила о беспредельной хитрости Кайрика и поняла, что он мог предвидеть ее нежелание причинить боль патриарху. Не было лучшего способа для Единственного сохранить свое проклятие, чем спрятать его за такой завесой боли. След от поцелуя богини еще не успел улетучиться с металла, когда она возложила священный символ на обнаженную грудь Адона.

Послышалось тошнотворное шипение; Адон вскинул голову и душераздирающе закричал. Мистра продолжала прижимать звездный круг к его груди.

- Убери ее! - Адон смотрел в глаза Тангу, но Мистра знала, что он видит ее, - Чем я заслужил твою ненависть?

- Ничем, Адон, - ответила она. - Я бы никогда не смогла испытывать к тебе ненависть.

Вокруг символа богини начали мерцать крошечные желтые язычки, и Адон вновь дико закричал. Чандра и другие служители задохнулись от изумления, уставившись на Мистру широко открытыми глазами, но богиня по-прежнему прижимала свой символ к груди патриарха.

В сознании Мистры прозвучал голос Танга: «Неужели убийство твоего досточтимого патриарха - единственный способ снять проклятие Кайрика?»

Богиня не обратила внимания на слова принца, продолжая удерживать звезду на месте. Спустя немного времени вокруг амулета полыхнул оранжевый круг пламени, и патриарх перестал кричать. Мистра подумала в первую секунду, что ее план сработал, но огонь становился только горячее. Воздух наполнился зловонием обгоревшей плоти, и Адон в ужасе смотрел, как его кожа становится черной и хрупкой.

Мистра отняла свой священный знак от его груди.

- Кайрик! - Этот возглас пронесся через все девять небес одновременно.- Теперь ты зашел слишком далеко!

«Возможно, это вы зашли слишком далеко,- предположил принц Танг. - Ожог весьма серьезен».

Мистра выскользнула из тела Танга и отошла назад так, чтобы Адон не видел ее за фигурой принца.

- Патриарх оправится от ожога, принц Танг, если за ним будут ухаживать.

- Мы быстро его вылечим. - Чандра обошла охранника, подходя к изголовью кровати. - У нас много жрецов…

- Нет, Чандра. - Мистра жестом велела служительнице отойти. - До тех пор, пока я не выясню, что сотворил Кайрик, наша магия, боюсь, причинит Адену больше зла, чем добра. - Она протянула священный круг служительнице.

Чандра взглянула на ожог на груда Адона и на секунду замешкалась, но потом все-таки переборола свой страх и приняла священный символ. Он был такой же холодный, как минуту назад, когда она его передавала богине.

- Но если мы не вылечим патриарха…

- Адон быстро поправится усилиями принца. - Мистра повернулась к Тангу и добавила:- Снадобье из ласаля определенно оказалось эффективным.

Принц вспыхнул, но кивнул в знак согласия:

- Я могу вылечить ожоги досточтимого патриарха, но его безумие…

- Будет моей заботой. Только никакого ласаля, по крайней мере, до тех пор, пока я не выясню, что с ним сотворил Кайрик.- Богиня повернулась к Чандре. - Ты обратишься ко мне в молитве в ту же секунду, как Адон придет в себя.

Чандра очень удивилась:

- Значит, вы не станете за ним наблюдать?

- Я буду занята. - Мистра бросила взгляд на своего измученного патриарха и добавила: - И Кайрик тоже.

20

Вначале за нашими спинами поднялся ревущий ветер, а потом в нас сзади врезалась воздушная стена. Хала споткнулась и чуть не упала, подбросив меня на холку, так что я, вцепился ей в гриву и заскользил по шее вниз, норовя угодить под сверкающие черные подковы.

- Хала, погоди! - Миновал час после высокого солнца, и мы находились на равнине к востоку от Леса Острых Зубов, несясь во весь опор к далекому городу Бердаску.- Стоять!

Хала удивила меня тем, что мгновенно подчинилась. Лошадиная грива выскользнула у меня из пальцев, я рухнул на землю и скатился в глубокий ров высотой с человеческий рост. Целую минуту я лежал не в силах пошевелиться и, уставившись в небо, размышлял о силе внезапно налетевшего ветра. Затем рев перешел в тихое басистое пыхтение, и над головой начали носиться листья, веточки и орущие птицы. Я поднялся и выглянул из оврага.

В ту же секунду на меня налетел вихрь, несущий с собой песок и гальку, и я понял, что это не простая песчаная буря. Западный горизонт скрылся за живой завесой из грязи, протянувшейся в небо на тысячу фунтов.

- Хала, ступай сюда!

Решив, что я намерен найти укрытие, кобыла побежала рысью и спустилась в овраг. Я взялся за поводья и вылез из канавы, ибо такова была моя преданность, что я намеревался проехать сквозь бурю.

Хала топнула копытами и отказалась карабкаться за мной по склону. Буря тем временем продолжала надвигаться на нас, и чем сильнее она приближалась, тем оглушительнее становился ее рев, так что, в конце концов, мои уши начали болеть. Волосы у меня встали дыбом, когда я увидел черные тени - ветви, кусты и обломки деревьев, кружащие в серой завесе.