Москва. Кремль. Охрана - Докучаев Михаил

На обеде мне представилась возможность встретиться с американскими коллегами, в частности с начальником секретной службы США Дж. У.Симпсоном и его заместителем Мюллером. У нас завязалась теплая беседа, которая носила характер обмена мнениями представителей двух ведущих служб безопасности. Нам было о чем поговорить и что вспомнить: общих друзей, работу по подготовке встреч на высшем уровне. Говорили об обстановке в нашей стране в связи с перестройкой.

Выходя из Большого Кремлевского дворца, я повстречался с В.А.Крючковым и его супругой. Он поинтересовался, чем я занимаюсь на пенсии, как живу, и пожелал мне всего доброго. В ответ я также высказал самые добрые пожелания в его адрес, пожелал успеха во всех будущих начинаниях и свершениях КГБ СССР. Я счел возможным выразить свои пожелания в обычном порядке, потому что давно знал Владимира Александровича по разведке, а затем по службе в охране советских руководителей. Но почему-то эти мои пожелания его как-то задели и насторожили. Он внимательно посмотрел на меня и с нескрываемым одобрительным выражением ответил: «Спасибо».

Я не придал этой беседе особого значения до того момента, когда через восемнадцать дней была осуществлена попытка переворота. Мне, разведчику, она сразу же вспомнилась, особенно заключительные ее слова. Мне показалось, что Владимир Александрович, возможно, понял, что я что-то знаю о предстоящих делах Комитета госбезопасности. Это дало мне основание сделать вывод о том, что переворот готовился заранее и к тому времени уже назревал, а в августе сложилась реальная обстановка и появились действительные причины для его проведения. В целом переворот был задуман и в начальной стадии осуществлен неплохо. Он очень похож на восстание декабристов, которые тоже дружно выступили против царского самодержавия, но не пошли в своих действиях дальше вывода войск на Сенатскую площадь, за что и поплатились, отправившись на каторгу, в ссылки и даже на виселицы.

В августовских событиях прослеживается такой же поворот. Несомненно, что гекачеписты являются национальными героями, и об этом еще скажет свое слово история. Сейчас же можно только посочувствовать им: их непоследовательность и нерешительность не позволила им довести дело до конечной цели.

В ходе подготовки "дворцового переворота" хорошо была поставлена конспирация. До последнего момента многие его активные участники не знали о дне его начала. Это как раз и касается начальника службы безопасности генерала Ю.С.Плеханова, который, проводив президента Горбачева в Форос, вернулся в Москву и 13 августа ушел в отпуск. 18 августа ему приказали выйти на службу, и на следующий день он, выполняя приказ руководства ГКЧП, а вернее В.А.Крючкова, непосредственного куратора этой службы, участвовал с группой руководителей путча во встрече с Горбачевым.

То же самое можно сказать и о генерал-майоре О.И.Матюшеве, который в течение последних двадцати лет надежно обеспечивал специальной связью руководителей страны и правительства, и главным образом президента Горбачева. Организовав для него в Форосе закрытую и все другие виды связи, он 5 августа вылетел в Москву и ушел в отпуск, так как нормально не отдыхал в течение последних нескольких лет. О путче он узнал, будучи на рыбалке в глухой саратовской деревне. Он немедленно выехал в Москву, но здесь его ждала неприятность. Он сразу же был отстранен от должности, а затем отправлен на пенсию. В последний момент узнал о путче и генерал-лейтенант А.М.Беда, хотя он, как начальник управления правительственной связи КГБ, о всех важных событиях в стране всегда узнавал в первую очередь. Ему было приказано отключить все виды связи президента. Впоследствии он также по приказу и включил их, но чуть было не попал за четкое исполнение приказов в изолятор Матросской тишины. О подготовке и начале путча ничего не знали заместители Плеханова — генералы В.В.Максенков, М.В.Титков, начальник отдела личной охраны генерал В.В. Алейников и многие другие, которых затем тоже безо всяких причин освободили от занимаемых должностей и уволили со службы, несмотря на то, что личная охрана президента Горбачева и все другие сотрудники, обеспечивавшие его безопасность, оказались на высоте положения.

Весьма неблагодарно и грубо обошелся Горбачев с Плехановым, разжаловав его и лишив всех наград. Мало того, он назвал его стяжателем, что является ложью и оскорблением. Восемь с лишним лет Ю.С.Плеханов честно и добросовестно выполнял обязанности начальника 9-го управления КГБ СССР, а затем службы безопасности советских руководителей. Он не раз просился перевести его на другой участок деятельности в Комитете госбезопасности, но Горбачев отказывал ему в этом, заявляя, что он полностью доверяет ему и желает, чтобы он оставался в этой должности и руководил службой его безопасности и всех других советских высоких руководителей.

Работая с чрезмерными перегрузками, без нормального отдыха, страдая болезнью желудка, Юрий Сергеевич целиком и полностью отдавал себя службе. Об этом свидетельствуют награды, премии, многие другие поощрения и хорошие отзывы самого Горбачева и его близкого окружения. В работе Плеханов забывал себя и никогда не позволял себе ставить личные дела выше служебных. Жил он с супругой очень скромно, в чём убедились те, кто арестовывал его. Кроме холодильника, телевизора и подаренного ему кем-то маленького кинжала, в его квартире нечего было конфисковывать. У него изъяли две сберегательные книжки: одну — на четыреста рублей, другую — на пять рублей. И этого труженика, честнейшего человека, отдавшего многие годы добросовестному служению делу обеспечения безопасности высоких советских и зарубежных руководителей, Горбачев, не разобравшись в сути дела, охарактеризовал как стяжателя, выгнал с позором и разжаловал. Плеханов является носителем очень больших секретов и, в частности, личных и семейных дел Горбачева. Это стойкий и мужественный человек, который должен приоткрыть завесу над планами и замыслами Горбачева и его окружения, касающимися августовских событий. Вместе с ним свое слово о Горбачеве и его поведении в это время должны донести до широкой общественности бывшие руководители государства и правительства, министры, видные деятели КПСС, которые оказались в застенках Матросской тишины. Они решительно начали путч, но он застопорился на определенном этапе — кто-то, очевидно, повернул ручку стоп-крана. Это и наводит на мысль, что Горбачев был связан с путчистами, но отошел от них под давлением обстоятельств, сложившейся обстановки и боязни потерять власть. Не малое влияние на Горбачева в этом оказала его супруга, которая вошла во вкус и не хотела утратить положения первой леди страны.

Такой бесславный, а вернее, позорный исход «дворцового путча» позволил Ельцину и его демократической компании выйти на новые, более высокие позиции в республике и государстве. Он, по существу, подмял под себя после этого Горбачева и стал диктатором. Горбачев понимал свое положение, смирился с диктатом Российского Президента и его парламента и стал покорно выполнять выдвинутые перед ним требования и наказы. Так, бесцеремонно был переименован Ленинград в Санкт-Петербург, осуществлены акты вандализма в отношении КПСС, которая была незаконно запрещена и дискредитирована. Вдобавок Генеральный секретарь ЦК КПСС беспардонно отрекся от своей партии и предал ее, хотя она сделала все, чтобы поставить его во главе государства.

Недолгим оказался также союз Горбачева и Ельцина. Последний остался верен себе и своему плану развала СССР и устранения центральной власти, а точнее — механического отстранения Горбачева от руководства государством. Этому способствовали сговор и заключение в Минске договора о Содружестве независимых государств — СНГ, а вернее, новый путч славянских президентов. К этому содружеству присоединились затем все бывшие среднеазиатские республики, ныне также суверенные государства. Этим актом был незаконно ликвидирован Союз Советских Социалистических Республик, на обломках которого теперь существуют суверенные великие княжества. Такой конец является ярким доказательством того, что в своих действиях и стремлениях путчисты были правы, а Горбачев оказался недальновидным политиком и банкротом.