Заповедник снов - Елена Картур

А еще, ничего себе экзотика, в зале присутствовал настоящих менестрель с неким струнным инструментом, который в темноте и на глазок я окрестила помесью гитары с балалайкой. Что это было на самом деле, наверное, узнаю не скоро. Пел парень очень даже неплохо и голос имел сильный, зато выглядел так, что хотелось спрятать этого доходягу за ширму, чтобы посетителей не пугал. Тощее длинное недоразумение с острым носом-клювом, засаленными блондинистыми волосам и впалыми щеками профессионального дистрофика. Казалось, что его даже на сцене от каждого чиха слушателей шатает. Оторвав взгляд от этого недокормленного субъекта, принялась и дальше разглядывать зал, там было еще немало интересного.

Я даже еще одного дракона заметила, крупный, лиловый, кажется, и уже не молодой. Он был вместе с дамой средних лет, закутанной в белые меха. У нее охраны как бы ни больше, чем у Ингельда, и не менее солидно вооруженная. Не мы одни такие ненормальные, кто отправился в длительную поездку среди зимы. Пообщаться нам, к сожалению, не позволили, а переглядываться через половину зала было довольно скучно, к тому же почти сразу стало ясно, что этот дракон самый обычный, излишним интеллектом не блещет. Жаль.

Менестрель между тем перестал петь и пошел по залу, как выяснилось, это традиция такая здесь: певцу деньги за выступление не на сцену бросают, а дают прямо в руки, кто сколько посчитает нужным. Но не меньше определенной суммы, это считается плохим тоном. Если жадность обуяла или денег не хватает, можно угостить певца вином, он примет или откажется, но в любом случае вежливость будет соблюдена. Совмещать не возбраняется. Это все мне Бьёрн шепотом объяснил в ответ на мой недоумевающий взгляд. Менестрель уже был ближе, двигаясь по ломаной траектории, он выбирал самые богатые столы, даму с драконом он не пропустил, нас тоже не пропустит. Так оно и вышло. Все было точно так же, как за другими столами, Ингельд дал певцу денег и предложил вина. Того уже слегка качало от выпитого, но он взял кувшин и налил себе еще, сам, потому что не та персона, чтобы кто-то за нашим столом ему наливал. Охранники-то ужинали за соседним. Менестрель выпил, откланялся и ушел. Не устроился где-нибудь в уголке поужинать после работы, совсем ушел. Устал, наверное. А я подумала: почему так вышло, что мы оказались последними в его извилистом пути между столами?

Потом мы еще посидели, неторопливо доедая ужин и беседуя. Ну, остальные беседовали, а я слушала и в шутку воевала с Бьёрном за засахаренные фрукты. Рыжий бессовестно поддавался, и я грозилась ему за это отомстить.

Ингельд потянулся за кувшином с вином, налил в свой кубок и задумчиво покрутил его в руках. Я поспешно засунула отвоеванный кусочек персика за щеку и внимательно следила за ним. Донести кубок до рта он не успел, я двигалась так быстро, что даже не сообразила, что делаю. Только замерев на краю стола и ошарашено наблюдая, как кубок с металлическим звоном катится по полу, а вино веером брызг выплескивается из него, я поняла, что намеренно ударила так, чтобы брызги не попали на еду. Ни-чего-го не понимаю!

На несколько мгновений все потрясенно замерли, затем Бьёрн и Инга, словно догадавшись о чем-то, одновременно потянулись к злополучному кувшину. Предупреждающе шиплю, все еще до конца не понимая, что же происходит. Но Инга шепчет короткое непонятное слово, делает замысловатый жест рукой, и над кувшином на миг возникло серое облачко и тут же пропало.

— Яд, — констатировала девушка очевидное уже даже для меня.

Разносчица в аккуратном белом передничке, подошедшая убрать устроенное мной безобразие, перепугано охнула, уронила обратно поднятый, было, кубок и куда-то умчалась. Как через пару минут выяснилось, за начальством. Усатый дядька, подошедший к нашему столу, кланялся и горячо убеждал, что его люди тут не причем, никто бы не посмел покуситься на жизнь господина… В общем, говорил он много и быстро, но мужчину никто и не обвинял. Ведь это вино простояло на столе часа полтора, и его уже пили, там меньше половины осталось, и тот менестрель тоже пил. Менестрель! Ведь он единственный, кто прикасался к кувшину! И после него никто к нему не приближался!

К этой мысли пришла не только я, люди вокруг не глупее. Причем до того же самого додумались и соседи, к которым певец подходил раньше нас, и очень возмутились. Хотя, казалось бы, их все это должно касаться в меньшей степени. В результате искать отравителя отправилась целая толпа народа, у многих здесь была охрана, даже дама с драконом отправила несколько своих людей. Местных благородных господ возмутил сам факт, что какой-то безродный актеришка посмел поднять руку на одного из них! Этак и любого могут запросто отравить. Они жаждали мести. Только мы в поднявшейся суете остались сидеть на месте, Бьёрн был убежден, что уже поздно суетиться и Ингельд с ним согласился. Что вскоре и подтвердилось, поиски окончились, не успев толком начаться. Менестрель не стал дожидаться, пока к нему придут обозленные мстители, а уехал сразу же, как вышел из зала. Отправляться в погоню ночью, в крепчающий мороз желающих не нашлось. Особо мстительным оставалось лишь утешаться мыслью, что и сам отравитель по такой погоде может никуда не доехать, но надежда на это была слабая.

Ночью, когда Ингельд уже уснул, я долго ворочалась у него под боком, размышляя над произошедшим. Предполагается, что я должна защищать своего хозяина от проклятий и ядов. До сих пор была уверена, что самим своим присутствием, то есть как нельзя Ингельда проклясть, так должно быть и невозможно отравить. Но почему тогда я почувствовала опасность от отравленного вина, если оно не должно было навредить? Загадка!

А еще я твердо решила, что завтра же постараюсь написать все то, что рассказал мне Старый. Коротко и самыми простыми словами, которые успела выучить. И, конечно же, делать это надо не в присутствии Инги. В крайнем случае, консультироваться с Бьёрном. Получится, наверняка, очень коряво, однако, комбинируя метод пантомим и вопросов-ответов, думаю, все непонятное удастся уточнить. Главное — передать саму суть. И тогда я не буду себя чувствовать такой бесполезной и бестолковой. Не хочу быть просто движущимся талисманом, защищающим хозяина от разнообразных бед, да еще и слегка бракованным, судя по сегодняшнему происшествию.

Уснуть так и не удавалось. Поворочавшись еще немного, решила, а почему, собственно, завтра? Свеча, стол и бумага — вот они. А Ингельд пусть спит, я тихонько.

Глава 21

Добрались, наконец! Местный губернатор, граф Агари, принял нас со всей помпой и радушием, на какое только был способен. Полагаю, дело вовсе не в том, что он и впрямь был очень рад нас видеть, а в полномочиях Ингельда, которые давали ему очень широкие возможности, вероятно, вплоть до смены губернатора. Впрочем, если даже не так, простой отчет о нерадивости мог бы обойтись графу так же дорого. Или это я такая циничная, а на самом деле этот высокий, чуточку полноватый бородач, и в самом деле широкой души человек, бескорыстно радующийся всем гостям без исключения? В любом случае приняли нас хорошо, и это, после долго путешествия в тесной карете и ночевок в придорожных гостиницах, порадовало. Все-таки зимнее путешествие — это долго, помнится, когда браконьеры везли меня от Заповедника в столицу, добрались тогда почти в два раза быстрей. Горы, впрочем, мы миновали, объехав по большой дуге, и двинулись дальше на юго-восток, к филакейским долинам. Что заняло еще без малого три дня.

Места тут, надо сказать, сказочно красивые, даже зимой. На горизонте виднелись снежные шапки гор, то и дело притягивающие мой взгляд. А вокруг них и на низких склонах густые леса, сейчас серые, без листьев, но я точно помню, что там много хвойных, пихта, можжевельник, сосна. Они есть и здесь, даже в городе люди не стали вырубать высокие стройные сосны. Две из них даже росли прямо на центральной площади, перед самой резиденцией графа.

На самом деле все эти сосны и можжевельники наверняка назывались здесь как-то иначе, да и на знакомые мне земные походили лишь в общих чертах, но посмотреть на них все равно было приятно. Да и не только посмотреть, в тех местах, где растут хвойные деревья, всегда изумительно вкусный воздух.

Ах, да, совсем забыла, город называется Странбор, столица графства Агари. И это вовсе не значит, что граф автоматически должен был стать губернатором, это скорее его заслуга как хорошего управленца. Граф, кстати, оказался вполне приятным человеком, несмотря на мои подозрения в его фальшивом радушии. По крайней мере, он хороший актер и достаточно умен, чтобы держаться с достоинством и не заниматься откровенным подхалимажем.

Нас пригласили в дом, я с сожалением оглянулась на далекие горы и хмыкнула насмешливо. Дом, как это граф выразился скромненько, дворец самый настоящий! Не королевский, разумеется, но тоже очень достойно. Из белого камня, как говорится, скромно и со вкусом. Скромно потому, что никаких лишних украшений, статуй, вычурных колонн и лепнины. Но чисто-белый камень с попадающимися иногда бледно-голубыми прожилками (мрамор, что ли, или что-то местное, мне не знакомое), и такой весь дворец, по самую крышу. Просто глыба льда, выполненная в камне, натуральный айсберг. Красиво, что тут скажешь, есть чем восхититься. А между тем оказалось, что нас не просто в гости и отобедать пригласили, мы в этом айсберге теперь жить будем. Так и хотелось ехидненько сказать: насовсем останемся. Сказать этого вслух я, естественно, не могла, а посему нервы хозяина избежали встряски.