Алгоритм любви - Безелянская

Почему, объясни,- я и сам не пойму,

Так печален и сумрачен я?

(Г. Гейне)

С годами нервы не выдерживают напряжения, сказывается плохая наследственность. Его мучают слуховые галлюцинации. "Трагедия, которую пережил Шуман,- пишет исследователь его творчества Д. В. Житомирский,- была еще более ужасной, чем та, какую пережил потерявший слух Бетховен".

В 1854 году Шуманы переезжают в тихий тогда Дюссельдорф. Семья большая, восемь детей. А Шуман уже не владеет собой. В один из дней он бросается с моста в Рейн. Его спасают. Но как спасти больную душу? Вскоре Роберта помещают в лечебницу, из которой он уже не выходит. Его часто навещает Иоганнес Брамс, друг семьи. Незадолго до смерти, казалось бы, наступило улучшение. Шуман узнал жену, вспомнил о детях. Но... 29 июля 1856 года он скончался. Его похоронили на одном из боннских кладбищ.

Роберту Шуману было всего 46 лет.

Смерть мужа примирила Клару с отцом. Возможно, и она понимала правоту отца: замужество во многом осложнило ее блистательную карьеру и в конечном счете не позволяло ей до конца реализоваться. Трудный быт, восемь детей. Это счастье для матери, но большая помеха для концертирующей пианистки. А ведь ей самой приходилось содержать семью, жертвовать творчеством, и... Клара вынуждена была брать учеников. Среди них немало очень талантливых. Одну из них, возможно, наши читатели знают: Катарина Оппенгейм часто впоследствии музицировала с Альбертом Эйнштейном. Но самое главное - Клара пропагандировала творчество своего мужа, постоянно исполняла в концертах его произведения. Перед каждым выступлением, вспоминают близкие, она перечитывала старые любовные записки мужа, объясняя это тем, что "хотела истолкований его произведений, воспроизвести их дух".

Верным другом все эти годы был Брамс. Он познакомился с Шуманом в 1853 году. Эта дружба, окрепшая после смерти Шумана, вызывала различные толки в обществе. Поговаривали даже, что младший Феликс - сын Брамса. В одном из писем к детям Клара защищает доброе имя друга семьи: "Вы едва знали отца, были еще слишком маленькими. Вы не могли стать мне поддержкой в те страшные годы... И тут появился Иоганнес Брамс. Его любил и почитал Ваш отец... Он, только он один, помог мне выстоять. Поверьте вашей матери и не слушайте мелочных и завистливых душонок, которым не по нраву моя любовь, моя дружба с ним, и поэтому пытающихся атаковать его или наши хорошие отношения. Они ничего не могут или не хотят понять".

Брамс не оправдывался - он просто любил эту женщину, которую сравнивал с бетховенской музыкой: "Она выглядела, как мажорные тона в финале "Фиделио", я не могу описать ее иначе". Такой она была в молодости. В зрелом - поражало ее спокойствие и выражение воли на вдохновенном лице. Восхищением и уважением наполнены строки поэта Рихарда Фосса в письме к ней: "Вы не поверите, как часто я думал о вас. Мне становится при этих мыслях так хорошо, будто услышана мною одна из песен Шумана в вашем исполнении... Как хорошо, дорогая сударыня, что мы имеем вас. Люди, как вы, делают этот мир, полный теней и темноты, яснее и чище".

Клара Шуман пережила мужа на 40 лет. Она покинула этот мир, наполненный для нее музыкой и воспоминаниями, 20 мая 1896 года.

Она покоится рядом с мужем. После такой долгой разлуке они вновь вместе.

6. "...Внимая Шопену..."

Шопена часто называли "музыкальным Гейне". Его певучие, задушевные ноктюрны, великолепные пламенные скерцо, торжественные полонезы, гордые и нежные мазурки... Восхищенный Борис Пастернак пишет:

Так некогда вложил Шопен

Живое чудо

Фольварков, парков, рощ, могил

В свои этюды.

Этюды... Фортепьянная миниатюра - любимая форма композитора. Роберт Шуман, прослушав одно из первых его произведений, воскликнул: "Шляпы долой, господа, перед вами гений!" Что же сформировало его гений, предопределив судьбу композитора и его музыки?

Шопен родился 1 марта 1810 года близ Варшавы. Его отец - выходец из французских крестьян Никола Шопен, участник Польского восстания 1794 года; мать - Юстына Кшижановская, польская дворянка. Польская земля стала его колыбелью, его непреходящей любовью. Детство и юность Шопена пришлись на эпоху "бури и натиска", на эпоху революционного брожения, усиления национального самосознания поляков. Это было время наполеоновской славы и трагического поражения. Безусловно, глубокое разочарование 30-х годов, сменившее революционный подъем, сказалось на личности композитора, на его музыке. В 20 лет Шопен навсегда покинул Польшу и стал гражданином мира: он выразил настроение своей эпохи, превратил временное, преходящее в вечное, общечеловеческое. И еще одно обстоятельство нельзя сбрасывать со счета, говоря о судьбе Шопене,- его болезнь. Туберкулез, подстерегающий его с детства, привнес в его музыку особый налет печали и грусти, придал ей божественную меланхоличность.

Рассказывают, что Шопен очень полагался на случай. Он проигрывал кухарке разные варианты волшебных творений своих и оставлял тот, который понравился ей.

Опять Шопен не ищет выгод

Но, окрыляясь на лету,

Один прокладывает выход

Из вероятья в правоту.

(/Б. Пастернак)

Вы скажете - это миф. И возможно, будете правы, ибо жизнь гения всегда окутана дымкой легенд и мифов. Но его музыка существует сама по себе, и в нее, в эти "кружева, вспененные Шопеном", погружаем мы свои души; она наполняет наши сердца сладостной грустью и, как говорил Юрий Олеша, "настраивает на мысли о любви, которая не сулит счастья".

А Фридерик Шопен и не был баловнем счастья. Его музыка, утонченная, трепетная, "благоуханная",- дневник страдающего сердца. Но именно это страдание и питало его гений. Он много горя испытал от женщин, но именно женщины и вдохновляли его творчество. Тонкий, нежный, поэтичный Шопен и сам, считает Н. Дубинский, был "некоторым образом женщиной - по характеру и даже по внешности".

Женщины многое значили в жизни Шопена, он был окружен ими с детства: еще девятилетним ребенком Фрицек стал кумиром варшавских аристократок, которые наперебой приглашали маленького гения в свои салоны. Там он прошел блестящую школу, научившись изящным манерам, умению обворожить женщину, заинтересовать ее. Вот только удержать подле себя ни одну из них ему не удалось...

Юношеская любовь Шопена - Констанция Гладковская. Он постоянно думает о ней, а в письме к другу Матушинскому признается: "В прошлом году в это время я был в церкви св. Бернарда, теперь сижу в халате, совершенно один, целую свое милое кольцо и пишу". В эту церковь ходила его Констанция, а кольцо, которое он целовал, она надела ему в момент прощания, когда он уезжал из Варшавы в Париж, чтобы заработать денег перед женитьбой.

Девушка не дождалась Шопена, она вышла замуж. Было ли это потрясением для Фридерика? Безусловно. В юности все воспринимается особенно остро. Но, может быть, прав польский биограф Шопена Я. Ивашкевич, который считает, что это была не любовь, а предчувствие ее. От себя добавим: может быть, это был инстинктивный поиск предлога для эмоционального выхода печали, "скорби", тревоги, так свойственной юности и особенно Шопену.

Первое столкновение с миром чувств проявило еще одну его особенность сдержанность, закрытость: "Знаешь,- пишет он другу,- я и не предполагал даже, что могу быть таким скрытным, каким я сделался, когда не хватает духу признаться в том, что меня волнует". Выход его эмоций - музыка. В обществе же, оберегая свою душу, он скрывается за шуткой.

Шопен вел светскую жизнь. Он был принят в самых знаменитых салонах Парижа, но, приходя домой, оставался наедине со своим одиночеством. И не всегда спасала музыка. Ему хотелось иметь семью, домашний очаг. Да, он мог бывать в любом салоне, ухаживать за любой красавицей. Но жениться!!! Увы, абсолютно невозможно. Кем он был? Поляк, "фортепьянист". Разве могла себе позволить аристократка подобный мезальянс. Да и знатная польская пани не согласилась бы выдать за него свою дочь.

Однажды судьба как будто услышала его мольбы. В Париже появился Антоний Водзинский. Он напомнил Шопену милое детство, когда они носились по комнатам родного дома, а рядом была "миленькая Марыня". Теперь это уже девушка, в которую Фридерик влюбляется без памяти. Антоний обещает уговорить отца, пана Водзинского, дать согласие на брак. Шопен строит планы возвращения в Польшу, рисует картины домашнего счастья...

Мария вышла за сиятельного графа, предпочтя стабильность любви великого музыканта. Как иронизирует Дубинский, "она взялась за роман, вместо того чтобы углубиться в поэму". Будем справедливы к Водзинской: она просто не любила Фридерика. Ей льстила его любовь, она восхищалась его музыкой. Более того, всю жизнь она играла на фортепьяно, который подарил ей Шопен. Но она не любила его. Возможно, женским чутьем своим она поняла главное, чего не мог знать Шопен - он не создан для спокойной семейной жизни, о которой мечтал.

Шопен собрал все письма Водзинской, перевязал розовой ленточкой, вложил туда засохшую розу и написал два слова: "Мое горе".