Реванш - Андрей Завадский

  -- Отходим, - надрывался Алексей Басов, расстрелявший уже три автоматных "рожка", скорее всего - впустую. - Все назад! Огонь не прекращать!

   Атака захлебнулась, на смену боевой ярости приходило отчаяние - люди оказалась в настоящем котле, где им предстояло совсем скоро свариться заживо. Но и отчаяние делало людей способными на многое, во всяком случае, поначалу, когда оно не подавило окончательно рассудок.

  -- Назад, все назад!!! - кричал полковник, вместе с пятеркой бойцов прикрывая отступавших товарищей, а те, подгоняемые приказами и пулеметными очередями, спешили укрыться в подлеске, там, где хотя бы не получится безнаказанно расстреливать их прицельным огнем.

   Партизаны, огрызаясь короткими очередями, попятились, пригибаясь от пуль и будучи не в силах укрыться от сыпавшихся с неба гранат. А ответный огонь становился все плотнее с каждой секундой - оправившись от обстрела, противники будто спешили отомстить. Вновь ожил крупнокалиберный пулемет, простреливавший низину насквозь, прятаться в кустах было глупо - тяжелые 12,7-миллиметровые пули с легкостью прошивали насквозь человеческие тела.

   Пулеметы плевали свинцом в лицо дрогнувшим партизанам. Олег тоже стрелял в ответ, чувствуя, как дрожит, рвется из рук раскалившийся от интенсивной стрельбы РПК-74. Сержант бил с рук, удерживая увесистое оружие. Он шел одним из последних, прикрывая отход товарищей. Еще немного - и партизаны выберутся из тесной лощины, а затем обойдут проклятый холм и поднимутся на него с другой стороны. Остается пройти совсем немного, метров пятьдесят, и...

   Мечтам не суждено оказалось сбыться. Холм, остававшийся по левую руку партизан, в один миг превратился в оживший вулкан, полыхнув огнем. Пулеметные очереди ударили в спины отступавшим партизанам, несколько человек были убиты мгновенно, кто-то, раненый, кричал от боли, но помощи не было. Люди, попав под перекрестный огонь, вжимались в землю, искали любое укрытие - в ямах, лужах, за выступавшими узловатыми корнями. А пулеметы наверху продолжали яростно рычать, выпуская десятки пуль каждую секунду. Число партизан, метавшихся в огненном кольце, сжимавшемся вокруг них подобно петле удавки, стремительно сокращалось.

   Полковник Беркут едва не погиб в первые секунды боя. Террористы, послушно втянувшиеся в лощину, которая для каждого из них могла стать личной долиной смерти, не ждали переговоров. В ответ на предупредительный выстрел снайпера грянул настоящий шквал. Несколько гранат, выпущенных из подствольных гранатометов, разорвались на вершине холма. В первые же мгновения группа беркута понесла потери - один человек погиб, были ранены оба номера расчета одного из "Кордов". Сам полковник не пострадал лишь чудом - ВОГ взорвался в нескольких шагах, осколки взрезали землю у самых ног.

  -- Огонь из всех стволов! - рявкнул Тарас Беркут, и спустя миг ответный поток свинца залил лощину.

   Задача расчетов тяжелого оружия была простой - лишить террористов маневра, прижать их к земле, а уж там снайперы, расходуя на каждую цель единственный патрон, перебьют всех, кто чудом уцелеет под градом пуль и гранатометных выстрелов. Но противник не собирался сдаваться - снизу вверх по склону холма скользнули дымные стрелы реактивных гранат, и стена взрывов скрыла позиции роты.

   Растерянного Беркута сбило с ног ударной волной, рядом падали его люди, и не все из них остались живы. А над головами уже свистели, визжали пули - противник ел ураганный огонь, не давая поднять головы.

  -- "Агээсам" - огонь! - приказал Беркут, разрывая связки, чтобы тот, кто лежал в нескольких метрах от полковника, смог за канонадой расслышать его слова.

   Террористы, вооруженные только противотанковыми гранатометами, не могли стрелять навесом, и потому, несмотря на то, что был уничтожен прямым попаданием из "Шмеля" один из "Кордов", приданных взводу, что не меньше десятка полицейских погибли, установленные на обратном склоне АГС-30 не пострадали вовсе, и теперь станковые гранатометы обрушили свой огонь на врага.

   Выпущенные едва не вертикально в зенит осколочные гранаты посыпались на головы прорывавшихся партизан, и те, беспорядочно заметавшись под огнем, растеряли свой порыв. Несколько секунд - и вновь ударили пулеметы, расчеты которых быстро пришли в себя, и террористы, вложившие в этот бросок все свои силы, отступили, укрываясь в лощине.

   Перестрелка длилась не более минуты. Попавшие в огневой мешок партизаны попятились, но под кинжальным огнем невозможно было маневрировать. Беркут не сомневался - противник понес чудовищные потери, к тому же оставшись за считанные мгновения стычки почти без боеприпасов. Такой бой требует многого, а на себе таскать по лесам ящики патронов мало кто захочет.

   Молотил тяжелый "Корд", рычали "Печенеги", отстреливая ленту за лентой, харкали огнем станковые гранатометы АГС-30 и подствольные ГП-30, которые были почти у каждого, отрывистыми щелчками звучали выстрелы снайперских винтовок, им вторили автоматы обычных бойцов. Никакая техника, радары и тепловизоры, были уже не нужны - плотность огня оказалась такой, что свинцом засеяло каждый квадратный сантиметр лощины, все простреливалось насквозь с нескольких направлений, лишая противника возможности укрыться. А ответный огонь с каждой секундой только слабел.

  -- Отставить, - приказал Беркут. - Прекратить огонь!

   После треска очередей и грохота взрывов наступившая тишина показалась оглушительной. От неожиданности, поняв, что никто не стреляет по ним, и партизаны тоже прекратили огонь.

   Тарас Беркут, стряхнув с себя землю, которой полковника присыпало после близкого взрыва, выпрямился во весь рост, став на самом карюю крутого склона. Внизу не было заметно ни малейшего движения, но бывший спецназовец знал, что там еще есть живые, и, возможно, кто-то уже взял его на прицел.

  -- Эй, там, внизу, - зычно крикнул Беркут, игнорируя опасность. - С вами говорит командир полицейского батальона оперативного реагирования полковник Беркут. Партизаны, предлагаю тем, кто еще жив, сложить оружие! Сдавайтесь! Вам отсюда не уйти - только в могилу! Шансов нет! Бросайте оружие, сдавайтесь, сохраните свои жизни!

   Полковник был уверен - партизаны, те, кто уцелел, примут его предложение. Погибли уже многие, хватит смертей, ведь там, в зарослях - такие же русские люди, которые правы по-своему, сражаясь за свободу своей страны. Ну а если они окажутся слишком упрямыми, что ж, пулеметы перезаряжены и уже успели остыть. И для того, чтобы разделаться с уцелевшими, не понадобится слишком много патронов.

  -- Одна минута, - крикнул в пустоту Беркут. - Тем, кто сдастся добровольно, гарантирую жизнь до суда! Если не выйдете без оружия и с поднятыми руками, мы уничтожим вас всех до единого человека! Решайте быстрее! Повторять не стану!

   Полковник не блефовал и не сомневался - когда секундная стрелка на его наручных часах "Чайка" опишет полный круг, прозвучит приказ, и шквал огня погребет тех, кто рассчитывал отсидеться в зарослях. Если они так глупы, что не понимают безысходности сложившегося положения, или настолько фанатичны, так будет лучше.

  -- Эй, наверху, - раздался вдруг голос из лощины, голос, показавшийся полковнику знакомым. - Беркут? Ты был майором когда-то, верно? Давай поговорим, вспомним прошлое? Спускайся к нам, один, тебя никто не тронет, обратно отпустим, если не договоримся!

   Это было полной неожиданностью. Тарас Беркут попросту растерялся, услышав эти слова. Можно было заподозрить какую-то хитрость, но жизнь даже целого полковника не была настолько ценной, чтобы партизаны, взяв его в заложники, могли рассчитывать на спасение. Из этой лощины у них было лишь два пути - или с поднятыми руками навстречу полицейским, или в пластиковых мешках на борт санитарного вертолета.

  -- Эй, я спускаюсь, - крикнул Беркут вниз. - Не вздумайте стрелять, вас это не спасет!

   Заместитель Беркута, увидев, что его командир двинулся вниз по склону, бросился наперерез, ухватив полковника за рукав:

  -- Это же глупо! Они тебя просто пристрелят!

  -- Тогда ты доделаешь мою работу, - отмахнулся Беркут. - Успокойся! Они хотят поговорить, вот и пойду, перекинусь парой слов! А если что, мочите их всех, и пленных не брать!

   Оставив за спиной позиции своих бойцов, замерших за пулеметами, вглядываясь в буро-зеленую мглу лощины, укрывшей последних уцелевших партизан, полковник направился вниз по склону. Медленно, чтобы не споткнуться и не упасть, покатившись по круче кубарем вниз на потеху недобитым бандитам.

   Добравшись до подножья холма, утопавшего в зарослях кустарника, Беркут скинул с плеча "Абакан", с которым уже буквально сросся, порой вовсе не чувствуя тяжести оружия. Прислонив автомат к стволу дерева, полковник расстегнул разгрузочный жилет, повесив его на обломанный сучок. Все делал нарочито неторопливо, без лишней суеты. Совсем безоружным он не остался - в кобуре на правом бедре семнадцатизарядный новенький "Грач" под "парабеллумовский" девятимиллиметровый патрон, а на голени - боевой нож.