Счастливая проститутка. История моей жизни - Ксавиера Холландер

Его звали Поль Линдфельд, и он был известным нью-йоркским художником-ювелиром, происходящим из семьи германских евреев, который недавно развелся с женой. Когда вечеринка стала завершаться, он взял меня в Жокей-клуб, где жил, и мы без лишних слов скользнули в постель и занялись любовью.

Тела друг друга так возбудили нас и страсть была так сильна, что люди в соседнем номере стали возмущаться и стучать в стену. Но мы просто не обратили внимания и продолжали любить.

Прежде чем мы заснули в изнеможении, я поняла, что это был такой мужчина, в которого я могла серьезно влюбиться. Поэтому прежде, чем наши отношения получат продолжение, моей обязанностью было сказать ему, кем я была и чем занимаюсь.

Я решила, что он не отнесся бы к новости слишком негативно, так как это был видавший виды мужчина. У меня было предчувствие, что он сможет принять мой профессиональный статус без драматизма.

«Поль, я думаю, ты должен знать кое-что обо мне», — сказала я.

«Это я уже знаю, — сказал он сонно. — Ты неподражаема в постели».

«Благодарю за комплимент, — сказала я — Но вопрос несколько более серьезен. Понимаешь, если бы я не была хороша в постели, мне нечего было бы делать в моем бизнесе. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю».

«О чем, собственно, ты говоришь?» спросил он, полностью стряхнув дрему.

«Пытаюсь объяснить тебе, что я не совсем такая, как ты представляешь меня, — молоденькая девушка-дизайнер интерьера квартир, расслабляющаяся во время ежегодного отпуска. А на самом деле я профессиональная женщина — девушка по вызову, «коллгел».

Он вскочил как ужаленный и отодвинулся в сторону.

Прежде чем он смог заговорить, я продолжала: «Пожалуйста, не думай, что я собираюсь требовать от тебя деньги или что-нибудь в этом роде. Сегодня я не работала. С тобой это была песня души».

И, чтобы смягчить удар, добавила: «Я занимаюсь этим, чтобы помочь моим родителям».

Поль был заметно потрясен моим признанием, но мы обсудили эту тему еще немного, и он принял все безоговорочно.

На следующее утро я покинула дом Таннеров и переехала к Полю, и мы ни на момент не отходили друг от друга те несколько дней, влюбившись друг в друга. Впервые мне казалось, несмотря на весь мой опыт, что это навсегда. Не стоило вспоминать о Эвелин Ст. Джон — это было намного глубже. Мы везде были вместе, рука об руку, и Поль был такой яркий, что я «носила» его на моем рукаве, как сияющий военный орден.

По возвращении в Нью-Йорк, после долгого тяжелого периода, когда от Поля не было вестей, наконец я услышала долгожданный звонок с его объяснениями, как сильно он был занят. Мы должны начать все с той же точки, на которой расстались в Майами, сказал он. Поль жил на 25-м этаже здания около южной оконечности Центрального парка, и зимняя панорама покрытых снегом деревьев и дорожек была страшно романтичной, ну прямо как будто смотришь из окна бабушкиного дома в деревне. Квартира отличалась элегантностью, была дорого и со вкусом украшена антикварными вещами. В спальне было овальной формы окно, вид из которого вызывал у меня самые романтичные чувства.

У Поля была стройная фигура, точеная, но не очень крупная, и он был старомодный любовник. Но нам не нужны были никакие экзотические любовные позы. Потребность в вариациях возникает тогда, когда вам слегка надоедает нормальная позиция. Однако когда у вас настоящая любовь, обычная позиция точно так же восхитительна и необычна, как если бы вы занимались сексом, стоя на голове.

Чувство, которое я испытывала в тот момент к Полю, было почти таким же глубоким, как к Карлу. Думаю, такие эмоции у меня возникли впервые после разрыва с Карлом. То потрясение было настолько тяжелым, что я не хотела причинять себе новую боль. После этого я повзрослела, стала зрелым человеком. Мне кажется, зрелость приходит к нам через страдания и от жизненного опыта.

Я установила у себя второй телефон специально для его звонков, что очень польстило самолюбию Поля. В то время я работала одиночкой и могла легко позволить себе свободные вечера. Иногда мы ходили в театр и ужинали в ресторане и всегда приезжали к нему домой.

Примерно через месяц после того, как начались наши страстно-пламенные отношения, Поль захотел, чтобы я позволила ему «греческую любовь». Я никогда не делала этого раньше и поэтому воспротивилась.

Но Поль был настойчив: «Ты делала все в своей жизни. Ты была проституткой, и до меня у тебя было множество мужчин, поэтому, если ты любишь меня, позволь мне лишить тебя невинности в единственном твоем нетронутом месте».

Я любила его и позволила сделать, как ему нравится.

Поль был странно взволнован обладанием моего зада, и наслаждение совершенно захлестнуло его. У него были такие сильные движения, что мои внутренности просто сотрясались, и он заставил меня непередаваемо мучиться.

С этой ночи он начал регулярно приставать ко мне с подобной просьбой. Вначале это продолжало вызывать болезненные ощущения, но после небольшого периода я даже стала получать удовольствие от этого раз от раза, так как, к счастью он не был слишком большим для меня.

С этих пор он совершенно перестал думать о моем удовлетворении. На первом месте были только его желания, нравились они мне или нет. Я начала узнавать в Поле те черты, которые неприятно напоминали мне Карла. В своем растущем сексуальном эгоизме Поль начал утрачивать свое великодушие, стал даже более скаредным, чем Карл в Нью-Йорке. Однажды холодной зимней ночью он даже не взял мне такси. Такое поведение оттолкнуло меня, хотя и после этого случая мое чувство к нему было очень сильным. Я стала подмечать и другие вещи в своем Адонисе. Хотя он требовал «верности» от своей подруги, для себя он хотел полной свободы. Кроме того, он не относился к типу мужчины, который может быть привязан только к одной женщине. С тех пор как дорога нашей любви стала слегка ухабистой, я вдруг обнаружила свободное время, которое «дарил» мне Поль, и стала развлекаться в толпе золотой молодежи, чтобы излечить себя от разочарований любви.

В один из вечеров у меня была встреча с группой друзей в баре «Мой дом» на Пятой авеню. «Мой дом» состоял из комнаты с длинной стойкой и столиками и задним банкетным залом, где и была назначена вечеринка.

Прокладывая себе дорогу в толпе посетителей бара, я поймала взгляд девушки с белокурыми волосами и округлым лицом, странно похожей на меня. Черты нарциссизма, которые существуют во всех нас, повлекли меня к ней.

Около их столика я услышала ее страстный голос и поняла, что мне очень хочется быть вместе с ней. Хотя она не была похожа на искательницу приключений, ее партнер выглядел именно таким, так что мой стратегический маневр заключался в том, чтобы найти подход сначала к нему.

Я обошла вокруг него и прошептала в ухо: «Эй, меня зовут Ксавиера, и я хочу сделать предложение, которое, надеюсь, не обидит тебя, — сказала я. — Мне очень понравилось бы провести время с тобой и твоей подружкой втроем — особенно именно с твоей девушкой. Есть какие-нибудь другие предложения?»

Больше мне не понадобилось говорить ничего. Он начал смеяться, скакать от восторга и вообще пришел в состояние полного восхищения.

Затем он передал мое предложение своей девушке, которая была шокирована, замкнулась и не произнесла ни слова.

«Давайте сделаем так: если моя идея будет вызывать чувство ревности или неприятные эмоции, просто скажите мне, и я исчезну. Но если вы захотите присоединиться ко мне и пойти на вечеринку, которую дает мой близкий друг, видный политик из Элбани, вы можете подумать об этом.

Если вы в конечном счете примете предложение, мы вернемся к нему после приема. Если нет, тогда вы просто уйдете из зала».

По настоянию ее сексуально раскованного друга они вдвоем отправились со мной. Его звали Марвин, ее Лиза, и они встречались друг с другим около двух лет, хотя оба уже имели разные семьи.

Мы провели на приеме около двух часов, в течение которых я пользовалась любой возможностью завести Лизу. Способ, которым вы можете возбудить женщину, или, по крайней мере, узнать, сексуальна ли она, — это поглаживание внутренних поверхностей ее рук или волос, или затылочной части шеи. Если вы сидите за столом, вы можете опустить руку вниз и погладить внутреннюю часть ее бедра. Чувственная женщина всегда среагирует на это.

Захмелевшая от нескольких рюмок и полусоблазненная мною Лиза вместе с Марвином решили поехать ко мне домой около полуночи.

Прежде чем мы ушли, я также подцепила крупного, плотного сложения техасца, который выглядел очень скучающим и очень богатым. «Если ты заплатишь мне сто долларов, — сказала я техасцу, — у тебя будет более интересное времяпрепровождение, чем сейчас здесь. Честное слово, у тебя может быть самая необычайная ночь в твоей жизни. Обещаю тебе фантастическое сексуальное приключение, — продолжала я. — Ты сможешь увидеть меня с той девушкой вместе или принять участие сам и трахнуть меня или ее».