Истоки русской души. Обретение веры. X–XVII вв. - Сергей Вячеславович Перевезенцев

«Сказание об индийском царстве»

В русской традиции существовали и пользовались спросом различные переводные сочинения о чудесных дальних странах. К примеру, таким сочинением был изначально греческий текст XII века, заживший на русской почве собственной жизнью в XIII–XIV вв., — «Сказание об Индийском царстве». Наполненное всяких чудес и одновременно чудищ («коркодилъ зверь лютъ», «люди пол пса да пол человека», «люди в персех очи и рот», «люди скотьи ноги имеюще» и т. д.), Индийское царство — это идеальное христианское государство, которым правит некий Иоанн, одновременно «царь и попъ» и «поборникъ по православнои вере Христове», «над цари царь», имеющий в своем подчинении 3300 других царей. Царство Иоанна преисполнено всяческих богатств, поэтому в нем нет «ни татя, ни разбойника, ни завидлива человека». А жизнь в этом царстве настолько благодатна, что даже рождающиеся здесь земные гады, противные человеку (ужи, жабы, змеи), сразу же умирают. Наконец, у индийского царя огромная армия, ведомая Словом Божиим, а в окружении его двенадцать патриархов и двенадцать митрополитов, множество попов и диаконов, царей, князей и бояр, и только во дворе царском стоят 150 церквей. И важная деталь — территорию царства пересекает река Эдем, вытекающая из рая, а значит, и само Индийское царство находится где-то возле райских кущ.

Как можно видеть, «Сказание об Индийском царстве» — это своеобразная средневековая утопия, рисующая некое идеальное государственное устройство, во главе которого стоит царь-священник. Как отмечают исследователи, «Сказание» «в какой-то мере могло отвечать мечтам христиан Малой Азии и Восточной Европы о сильном православном государе, который был бы способен противостоять неуклонному наступлению мусульман». Скорее всего по той же причине это произведение получает распространение и в русских землях, особенно в XV веке.

Русская святость в XIII–XIV вв.

Жития русских святых, написанные в смутные XIII–XIV столетия, поначалу представляли собой преимущественно краткие сухие записи, напоминающие в большей степени «памяти» о святом, нежели настоящие жития. Расцвет же русской агиографии начался в XV веке. И связан он был с именами выдающихся писателей — Епифания Премудрого, ученика и первого биографа Сергия Радонежского, и приехавшего в Россию с Афона серба Пахомия Логофета, в течение многих лет работавшего в библиотеках Троицкого монастыря и Великого Новгорода и составившего многие новые редакции житий русских святых.

Конец XIV — начало XV века — это время расцвета русской иконописи. Именно в этот период своими трудами прославились величайшие иконописцы Древней Руси: Даниил Черный, Феофан Грек и Андрей Рублев. А созданная Андреем Рублевым икона «Святая Троица» на многие века осталась образцом русского иконописного искусства, сочетающего в себе высочайшее художественное мастерство и глубину религиозно-философской мысли.

«Сказание об убиении в Орде князя Михаила Черниговского и его боярина Феодора»

В 1246 году черниговский князь Михаил Всеволодович (1179–1246) приехал в Золотую Орду, видимо, для того, чтобы получить ярлык на Черниговское княжество. Однако это посещение закончилось трагически — князь Михаил и его боярин Феодор были убиты по ханскому приказу.

Уже вскоре после гибели черниговского князя по распоряжению его дочери Марьи было установлено церковное почитание невинно убиенных, и в те же годы (во всяком случае — до 1271 г.) было составлено краткое «Сказание об убиении в Орде князя Михаила Черниговского и боярина его Феодора» (т. н. Ростовская редакция). Чуть позже возникло еще одно «Сказание», параллельное первому (т. н. Распространенная редакция отца Андрея). Позднее, уже на основе обоих этих «Сказаний», возникли и другие повествования, в том числе и «Жития Михаила Черниговского».

Сюжет, связанный с гибелью Михаила Всеволодовича, стал крайне популярным на Руси, ведь Михаил Черниговский и его боярин Феодор стали рассматриваться как одни из первых новомучеников за православную веру.

В тексте «Сказания» очень важен тот момент, что Михаил сам проявляет инициативу совершить подвиг во славу Христову и не прельститься «славою света сего». Узнав об обычае хана Батыя заставлять христиан поклоняться языческим идолам, он, вдохновленный Божией благодатью и даром Святого Духа, сам вызывается поехать в Орду, чтобы обличить Батыево «прельщение» и доказать ему и всему миру, чтобы вера христианская живет в сердцах русских людей. Получив благословение духовника, Михаил говорит: «По молитве твоей, отче, как Бог соизволит, так и будет. Я бы хотел кровь свою пролить за Христа и за веру христианскую»[50]. В этом желании князя поддержал и его боярин Феодор.

Оказавшись в Орде, Михаил и Феодор не поддаются ни на уговоры царя, ни на просьбы бояр. Они стойко ждут своей участи, избранной ими самими. И когда посыльный татарского царя говорит князю: «Михаил, знай — ты мертв!», то Михаил твердо отвечает: «Я того и хочу, чтобы мне за Христа моего пострадать и за православную веру пролить кровь свою». А своим боярам он бросил под ноги свой княжеский плащ как символ отказа от земной жизни: «Возьмите славу света сего, к которой вы стремитесь!»

Князь Михаил Черниговский и боярин Феодор отказываются проходить через огонь и поклоняться идолам.

Миниатюра из Лицевого летописного свода. 1568–1576 гг.

Смерть князя Михаила и боярина Феодора была страшна: сначала их долго и жестоко избивали, а затем отрезали головы. «И так, восхваляя Бога, пострадали и предали святые свои души в руки Божии оба новосвятых мученика», — заключает свой рассказ автор «Сказания».

Мученическая кончина князя Михаила Черниговского и боярина Феодора.

Миниатюра из Лицевого летописного свода. 1568–1576 гг.

Таким образом, «Сказание» сформулировало новый для русского религиозно-философского сознания идеал — мученика за веру, сознательно выбирающего смерть во имя Христа. Озабоченные погибелью Руси и ищущие ее спасения, древнерусские книжники видели путь спасения через мученичество во имя веры. Героическая смерть Михаила Черниговского — это своего рода жертва, принесенная русским народом во искупление своих грехов. Идея жертвенности становится крайне важной в XIII–XIV столетиях. Ведь добровольная и мученическая смерть — это не только подражание мученической смерти Христа, но и выражение Руси своей готовности пройти любые испытания, вынести любые тяготы во имя Божие. И в итоге заслужить спасение.

Интересно, что позднее, в XVI веке, мученическая смерть Михаила Черниговского трактовалась уже с религиозно-мистических позиций. Так, появляются редакции «Жития», в которых отрубленная голова князя чудесным образом остается живой после смерти. Голова, уподобленная голове Иоанна Крестителя, становится говорящей и произносит слова: «Я — христианин».

Михаил Черниговский и боярин его Феодор были прославлены в лике святых, дни памяти — 20 сентября (3 октября), 14 (27) февраля.

Житие Александра Невского