Искусство бегать на каблуках - Рэйчел Гибсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я видела тебя сегодня в твоем магазине. Как ты приказывала людям и рассказывала им, что хочешь сделать. Ты умная девочка.
Лекси затихла, выжидая.
— Спасибо.
— И красивая.
— Еще раз спасибо.
— И вовсе не дурочка, как сказал Шон.
— Простите? — Она решила, что ей больше не нужно ждать. Шон все еще оставался придурком. — Что он сказал?
— Что ты не очень умна. — Джеральдина скрестила руки на тощей груди и решила, что ей следует пояснить дальше: — Ну, знаешь, не очень сообразительна. Особенная. Как люди с ограниченными возможностями.
— Вот как? — Шон не считал Лекси умной. Это только показывало, что он совсем ее не знал. — Когда он это сказал?
— В Сэндспите. — Она посмотрела на Лекси и пожала плечами. — Наверно, он просто сказал это, чтобы я не задавала много вопросов.
— Я заметила, что он не любит отвечать. — Лекси водрузила бокалы на стойку и прошла по коридору в прачечную. Она предположила, что теперь уж точно знает о нем больше, чем думала. Он не любил вопросов и считал ее тупой. Лекси собиралась напомнить себе об этом в следующий раз, когда почувствует, что ее мир шатается.
— Таким он вырос, — пояснила Джеральдина с порога. — Дети спрашивали его обо мне, и он смущался. — Лекси повернулась с чистой футболкой в руке. — Через некоторое время он перестал водить друзей.
В жизни Лекси было время, когда ее мир так резко изменился, что она тоже не хотела об этом говорить. Когда старые и новые друзья задавала вопросы, на которые не хотелось отвечать. Однако это не сделало ее скрытной лгуньей. Ну, может быть, она пережила период, когда приходилось кривить душой.
— Большую часть времени он был один и держался особняком. Он не говорил мне, когда у других детей бывали дни рождения, или школьные спектакли, или что-то еще. — Джеральдина покачала головой. — И так мы поселились у моего брата Эйба, потому что я думала, что Шону нужно мужское влияние. Я хотела, чтобы мы остались на одно лето, но Шон не уехал, пока ему не исполнилось восемнадцать и он не отправился играть в хоккей в Калгари. Я скучала по нему, но слишком болела, чтобы последовать за ним.
Шон, наверное, сильно не плакал по этому поводу, подумала Лекси, складывая футболку в корзину.
— Шон избегает любой драмы. Хотя, клянусь, он иногда параноик в мелочах.
Никаких дерьмовых бурь. Никакой драмы. Никаких вопросов. Его отказ принять участие в «Давай поженимся!» имел смысл. Это будет дерьмовая буря их всех бурь дерьма, а этого Лекси не сильно жаждала.
Вскоре после того, как Лекси закончила складывать одежду, Джеральдина легла спать. Лекси не спала, составляя планы и списки возможных сценариев «Давай поженимся!». Она уснула не в настроении и встала не в духе. С трудом разлепив глаза, вошла в свою кухню, увидела Джеральдину и услышала шипение кофемашины.
— Что у нас намечено на сегодня? — спросила Джеральдина, вся сияющая и счастливая.
— Мне нужно купить собачий корм. — Лекси протерла глаза и зевнула. — Это день моего пожертвования на приют для домашних животных. Я должна пойти в «Петсмарт», забить багажник моей машины едой и оставить ее в приюте, откуда я забрала Ням-Ням. — Она снова зевнула и добавила: — Грустное место, и я хотела бы чем-то еще помочь.
— У меня бурсит левого плеча, но я могу поднимать правой рукой.
Сквозь щелочки в саднящихся глазах Лекси посмотрела на мать Шона и ее примятые волосы на затылке. По крайней мере, та встала с дивана.
— Я не думала, что вы любите животных.
Махровый халат свисал с худого плеча Джеральдины. Она пожала плечами.
— Может быть, они мне нравятся. Прошлой ночью твоя маленькая собачка свернулась калачиком у моей шеи, как маленькая грелка, и боль от фибромиалгии сразу же прошла. — Вот куда Ням-Ням исчезла. Лекси следовало догадаться. Джеральдина сморщила нос: — Хотя она немного воняет.
— Только когда потеет.
— Но я не могу помогать только одной рукой.
Лекси надеялась отдохнуть от Джеральдины. Не настолько повезло.
Три часа спустя, нагруженная сотнями фунтов сухого корма, Лекси подъехала к задней части приюта и остановилась у двери. Джеральдина нацепила повязку на плечо, чтобы никто случайно не принял ее за трудоспособного работника, которая мгновенно исчезла, как только разгрузили большие мешки с едой.
Лекси не нуждалась в помощи и не хотела нести ответственность за то, что Джеральдина случайно заразится редкой и неизвестной болезнью.
Закатывая последний мешок внутрь, она обнаружила Джеральдину, сидящую в кресле у одной из груминговых станций, и Бадди, трехногого бишон-фризе, свернувшегося калачиком у нее на коленях. Двухлетнего Бадди нашли на трассе, его правая передняя нога была настолько изуродована, что пришлось ее ампутировать. Лекси спонсировала уход за ним и реабилитацию, и теперь он достаточно хорошо себя чувствовал, чтобы найти особый дом.
— Она мягкая. — Свободной рукой Джеральдина погладила его шерстку.
Они составляли завершенную картину. Собака-инвалид и ипохондрик.
— Его зовут Бадди. Никто не знал его настоящего имени, но все в приюте стали называть его так, потому что он хорошо ладит с другими собаками.
— Ему жарко в такой шубе.
— Это потому, что у него густая шерсть и он не линяет сильно, как пудель. Он гипоаллергенный и… — Ему требовалась более спокойная семья, где ему не нужно было бы много бегать. — Бадди — собака с особыми потребностями. — Может быть, Джеральдине было бы полезно все время думать о ком-то другом, кроме себя. Лекси опустилась на одно колено рядом со стулом. — Он милый мальчик и никогда не пахнет, когда потеет. — Она улыбнулась и сказала небольшую ложь: — Он терапевтический пес. На тренировке.
— Вот как.
Лекси сидела на двухместном диванчике, сооруженном из ванны на ножках. Теперь разрезанная пополам ванна была покрыта слоем красной краски и снабжена леопардовыми подушками. Остальную часть набора декораций «Давай поженимся!» отправили в «Фейрмон», а бальный зал теперь напоминал внутреннюю часть сарая с трактором, с которого все участницы слезали в первом эпизоде. Немногочисленная публика в студии сидела на трибунах за камерами, скрытая от сцены.
Сняли уже несколько частей шоу, прежде чем
