Влюбленный опекун - Лаура Кинсейл

Тесс вздохнула:

– Разумеется, на каноэ.

– И где оно?

Она махнула рукой вдаль.

– Шторм. Он смыл каноэ и унес в океан. – Тесс явно не умела лгать, ее объяснение показалось неубедительным даже ей самой.

Гриф, очевидно, почувствовал подвох и подозрительно сузил глаза.

– Почему же ты не оттащила его подальше на берег?

– Оно было слишком тяжелым.

Подходящее объяснение, решила Тесс, но, к сожалению, оно прозвучало так же неубедительно, как и предыдущее.

Гриф задумчиво устремил взгляд на горизонт, а затем, после недолгой паузы, небрежно произнес:

– Полагаю, после дождей, редкие цветы наконец распустились.

Тесс сдвинула брови.

– Цветы?

– И много ты их собрала? – Он пристально посмотрел на нее. – Хотелось бы взглянуть.

– Но я не собирала... – Чувствуя, что попалась, Тесс внезапно замолкла.

– Значит, не собирала?

– Дело в том... – поспешно пояснила она, – понимаешь, для сбора цветов не было подходящих условий.

– Странно, но отчего-то я не верю тебе. – Гриф прищурился.

Тесс съежилась.

– Ты и твоя подруга затеяли дурацкую интрижку, – продолжал он, и в его голосе ей почудилась угроза. – Вы все спланировали заранее, не так ли? Майна с самого начала знала, где ты, и заставила меня... Ты представляешь, что я мог подумать? – В его голосе звучал металл. – Ты знаешь, что это такое – провести три дня, точнее, семьдесят два часа, на ногах, занимаясь поисками по всему острову? Боже, Тесс, ты даже не представляешь, что я чувствовал, не найдя тебя!

Тесс, не поднимая глаз, молчала.

– Черт тебя возьми! – наконец крикнул Гриф. – Это что, еще один способ надавить на меня? Думаешь, это принесет тебе дополнительную выгоду? Сколько процентов? – Его голос дрожал от гнева. – Видимо, путешествия, устроенного мистером Сидни, оказалось недостаточно и Майна Фрейзер с твоего согласия решила окончательно добить меня? Что ж, у меня есть новость для тебя, Тесс. Ты получишь все сполна. Ты получишь мой корабль, получишь меня, погрязшего в долгах, из которых мне никогда не выбраться. Боже, я едва не сошел с ума, думая, что тебя сожрали акулы. Сидя на корабле, я думал о тебе день и ночь... – Он осекся и посмотрел на Тесс взглядом, от которого у нее закружилась голова.

Разумеется, Тесс понимала, что заслужила эту головомойку. Она ужасно сожалела... и в то же время была безумно рада. Он думал о ней, он беспокоился за нее...

– Хочешь есть? – тихо спросила она.

– Нет.

– А я только что поймала угря.

– Угря? – Если бы она поймала старый башмак, он, наверное, не проявил бы большего отвращения. – Как, черт возьми, ты ухитрилась сделать это?

Тесс осторожно взглянула на него сквозь полуопущенные ресницы.

– Это было нелегко.

– Я ненавижу рыбу.

Тесс с трудом сдержала улыбку.

– Этого хватит на двоих.

К тому времени, когда Тесс закончила мыть оловянные тарелки, стало уже почти темно. Она хлопотала по хозяйству, стараясь сдержать нервную дрожь.

Когда на раскаленные угли костра с шипением упали первые крупные капли начинающегося дождя, Гриф выругался, а Тесс поблагодарила природу за помощь в осуществлении ее плана. Прихватив кухонную утварь, она нырнула внутрь палатки, предоставив Грифу самому принять неизбежное решение.

Он принял его, когда дождь превратился в ливень. Шуршание капель, падающих на тщательно уложенные ветки пальмы, покрывающие палатку, сменилось грохотом, когда у входа в убежище появилась фигура Грифа. Он опустился на колени и выглядел таким намокшим и сердитым в бледном свете масляной лампы, что Тесс захотелось рассмеяться, но вместо этого она лишь молча протянула ему припасенное заранее полотенце. Энергично вытерсв волосы и лицо, Гриф провел полотенцем по обнаженной груди и недовольно посмотрел на лужицу, образовавшуюся под его мокрыми штанами.

Шум дождя был столь сильным, что за ним трудно было что-либо расслышать, поэтому Тесс молча указала на чистое место, застеленное мягким одеялом и потертой парусиной. Укрытие было достаточно большим, и двое могли уместиться в нем, вытянувшись во всю длину.

Когда Гриф сел на парусиновую подстилку, Тесс приступила к осуществлению своего плана. Она тоже села и прикрутила лампу, затем склонилась в полутьме, чтобы развязать шнурки.

Медленно стянув ботинки, она отставила их в сторону; при этом из-под плотного края юбки выглянули ее ступни в белых чулках. Некоторое время она смотрела на них, собираясь с духом. Ее сердце учащенно билось, когда она медленно потянула юбку до подвязки чуть ниже колена. Затем Тесс сняла чулок, и в слабом свете лампы обнажилась гладкая матовая кожа.

Гриф находился достаточно близко и вполне мог прикоснуться к ней, но он, стиснув край мокрой подстилки, лишь с мрачным видом наблюдал, как она снимает другой чулок. Потом Тесс вытянула стройные ноги и тут же поджала их под себя. Края юбки опустились, случайно оставив на обозрение Грифа пару белеющих нежных ступней. Она затаила дыхание.

Разумеется, Гриф ни на йоту не поверил в ее невинную застенчивость, но ему показалось, что Тесс не собирается намеренно мучить его. Однако, когда она вытащила шпильки и тряхнула головой, рассыпав по плечам темные волосы, он не выдержал и отвернулся к стенке палатки. Но и там Тесс продолжала преследовать его, поскольку на полотне четко выделялась ее тень. Она расчесывала волосы ритмичными движениями, и воображение подсказывало ему, что сейчас он сам мог бы поглаживать эти шелковистые локоны.

Внезапно шум дождя стих. Гриф продолжал смотреть на ее тень, которая казалась почти неподвижной, после того как Тесс отложила в сторону щетку для волос. Судя по силуэту, она склонила голову. Дождь прекратился так же быстро, как и начался, и только с листьев еще продолжали со звоном падать капли.

Тесс то сжимала, то разжимала пальцы ступней, и это небольшое бесхитростное движение вызывало у Грифа неистовое желание. Его неумолимо тянуло снова взглянуть на ее обнаженные ноги под юбкой, и он сел, дрожа, тогда как потребность прикоснуться к ней стиснула его горло, словно тисками. Гриф боялся пошевелиться, боялся дышать. Он слышал, как Тесс шуршит своими туалетными принадлежностями. Потом она вздохнула, как ребенок, готовящийся ко сну.

Гриф резко отвернулся и уткнулся лицом в подстилку, моля Бога дать ему силы сохранить самообладание, и его резкое движение напугало Тесс. Она видела, что он наблюдает за ней, опустив веки и стиснув челюсти, и, казалось, ей следовало быть довольной, потому что все шло так, как она хотела. Но вместо этого ее охватил страх. Она забыла, что должно последовать дальше в соответствии с их планом. Все, о чем говорила ей Майна, внезапно вылетело у нее из головы. Она предполагала, что капитан должен поцеловать ее, а потом... что потом?