Тень дракона - Кирилл Кащеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вот тут Ирка рванулась изо всех сил! Старое железо отчаянно заскрежетало.
– Я сказала – не смей! – провизжала Ганна Николаевна. – Я научу тебя слушаться старших!
Украшение стиснуло шею так, что Ирка почувствовала – сейчас потеряет сознание! И последним отчаянным усилием рванулась еще. Угол оградки с глухим чвяканьем вышел из земли.
– Спиридон! Где ты, ленивая скотина! – заверещала киевская ведьма.
Снег под ногами Ирки закрутился тугой воронкой, поднялся смерчем, качаясь на хвосте, как готовая к атаке змея. Сталь блеснула в кружении снега, и из глубины вынырнул широкий нож. Глаза-дырки и рот-щель проступили сквозь мельтешение снежинок.
Украшение на шее сжалось, как самый тугой из ошейников, и рывком запрокинуло ей голову, открывая горло.
– Сюда твой змей попасть не сможет! – издевательски выкрикнула Ганна Николаевна.
– Да я тут давно уже елку изображаю, – прошелестел насмешливый голос. – Думал, хвос-ст отморожу!
– Нету тут никакой ел… – киевская ведьма завертела головой, глянула вниз – и завопила!
24
Змей в помощь
Под ногами у Ганны Николаевны, словно детский рисунок на снегу, проступил силуэт дракона с распахнутыми крыльями. Снег взорвался – и, разметав Спиридона, как горсть снежинок, змей цвета стали взвился в воздух. Выпавший тесак воткнулся в землю рядом с Иркой. Гигантские крылья, точно крошки со стола, смахнули снег с могил, обнажая покосившиеся оградки и трухлявые кресты.
– А-а-а! – поднятая крыльями снежная метель швырнула киевскую ведьму оземь, прокатила и навалилась сверху, стремительно заметая ее в высокий сугроб.
– Я ж говорила – как в кино! – пробормотала Оксана Тарасовна, ныряя под прикрытие могил.
Змей взмыл над кладбищем – распростертые крылья заслонили луну. Гребень-корона поднялся над головой, гибкая шея изогнулась, наклоняясь к Ирке…
По белому снегу протянулась тень – ни хвоста, ни крыльев, ни гребня… Высокий тонкий парень сжимал в руке меч, похожий на изогнутый лунный серп.
Перед Иркой зависла громадная, но тонкая и изящная морда рептилии. Казалось, неподвижная щелястая пасть ехидно ухмыляется. Меж чешуйчатых губ выскользнул длинный раздвоенный язык и затрепетал у самого Иркиного лица. Тень мальчишки с лунном мечом удлинилась еще больше, и бесплотные серые руки обняли ее за плечи – Ирка могла поклясться, что чувствует холодное, как чешуя, прикосновение. Она судорожно вздрогнула и опустила голову, чтобы не глядеть в вертикальные зрачки…
На белом снегу возникла новая тень. Позади парня с лунным клинком появился кто-то высокий, широкоплечий – и пудовый кулак завис над головой меченосца.
– Сзади… – крикнула Ирка.
Змей стремительно кувырнулся в воздухе – окованный чешуей хвост едва не съездил Ирку по лицу. Громадный, плотно скатанный, как для снеговика, шар снега пронесся у самого краешка крыла и ухнул об землю. Подпрыгнул, совсем как мяч в спортзале, и – хлоп! хлоп! хлоп! – заскакал к Ирке. И точно как по мячу, змей хлестко ударил по нему хвостом. Снеговой ком разломился с хрустом и осыпался мелкой ледяной крошкой. Извиваясь, струйка поземки заскользила вдоль могил… и закрутилась вокруг воткнутого в землю ножа. С глухим чвяканьем Спиридонов тесак высвободился. Ирке в глаза ударила слепящая вспышка стали, и ледяной порыв ветра просвистел у самого горла…
Страшный рев обрушился из поднебесья… и сверху хлынул водопад. Бурлящая стена воды ухнула на старое кладбище, клокочущими пенными потоками растекаясь между могил, – под Иркиными ботинками расплескалась здоровенная лужа… а посреди этой лужи застыла ледяная глыба в человеческий рост. В бело-голубых потеках льда угадывались очертания широкоплечей фигуры. Там, где должно быть лицо, две пустые ямы пялились на кружащего в небе змея, а сбоку, как метла у снежной бабы, торчал примерзший нож.
Парящий над кладбищем змей торжествующе взревел…
– Берег… – снова попыталась закричать Ирка…
Из наметенного над Ганной Николаевной сугроба торчала рука – одна только рука с хищно скрюченными пальцами, – но Иркин крик обернулся глухим хрипом, проклятое украшение сжало шею намертво.
Сугроб разваливался. Фыркая и задыхаясь, киевская ведьма ворочалась в нем… Ледяная фигура посреди лужи пошла трещинами. Бело-голубой лед звучно лопнул и осыпался крошкой. Столб битого льда и темной воды стартовал со стремительностью ракеты земля-воздух – и вытянутый вперед нож вонзился в крыло парящего змея! Пустые дыры глаз проглянули сквозь сверкающий черно-голубой вихрь ледяных крошек и капель, и Спиридон рванул нож, разрезая перепонку. Раздался треск, точно вспороли туго натянутый холст.
Змий запрокинул длинную шею, едва не коснувшись гребем спины, – отчаянный вопль боли вырвался из пасти. Прикованная Ирка забилась с удвоенной силой – разбухшая от воды земля чавкала, хлюпала, но колья оградки никак не хотели вылезать.
Змей вскинул крылья – распоротая перепонка снялась с острия ножа. Воздух дрогнул, точно тысячи пастухов разом щелкнули бичами – змей ударил хвостом. Второй удар, третий… Спиридона в очередной раз разметало над кладбищем. Но крошки льда мгновенно собрались вместе, и сверкающий под луной ледяной вихрь ринулся в атаку.
Залепленная снегом с ног до головы Ганна Николаевна восстала из сугроба как разъяренная снежная баба! Сковывающие Ирку серебряные браслеты сжались, едва не переломав запястья. Ирка пронзительно закричала – украшение на шее задавило крик, девчонка обвисла на ограде.
Змей вильнул в воздухе, уворачиваясь от нацеленного на него ножа, и тут же его закрутило волчком. Распоротое крыло беспомощно трепетало в воздухе, складывалось пополам, как простыня под порывами ветра. Капли тягучей черной крови падали наземь, и снег под ними вскипал, точно на него плеснули кислотой.
– Потом с ящером разберешься, – завопила Ганна Николаевна, с воплем шарахаясь от одной такой капли. – Убей девчонку!
Переливающийся под луной ледяной вихрь, красивый, как ожившая елочная гирлянда, обтек змея. Для Ирки все вокруг покрылось абсолютной тьмой, будто разом выключили свет, и в этой темноте острие ножа нестерпимо сверкало, как смертоносная звезда, надвигаясь все ближе, ближе…
– Уф! – выставив когти, змей всей тушей вломился в середину вихря. Взметнувшийся навстречу тесак полоснул длинно, с оттяжкой – разрез поперек груди змея моментально набух черной кровью. Но из пасти уже вырвались… густые клубы горячего пара! Змей шипел и окутывался белыми облаками, как утюг с отпариванием и увлажнением! И лед тоже гневно шипел и вскипал, растворяясь в горячем мареве…
– Ах ты ж гад! – завизжала Ганна Николаевна. – Ну я тебя сейчас! – и она торопливо забормотала: – Не летай, ящер, в гориховом мисти…
Пар вдруг опал, будто внутри змея вода кончилась. Движения крыльев замедлились, словно они вязли в невидимом густом киселе.
– Май соби дивку, як перепилку… – приплясывала внизу Ганна Николаевна.
Змея ощутимо тянуло к земле, точно на лапах повисли неподъемные гири.
– Якщо маэш – соби забираеш, як не ймеш – зараз помреш! – выпалила Ганна Николаевна.
В самую последнюю секунду змей сложился чуть не пополам, плюнул острой тонкой струей воды и рухнул на землю. В небо поднялись фонтаны подброшенного ударом снега. Старое кладбище содрогнулось, зашатались кресты… Торжествующе визжа, Ганна Николаевна кинулась к громадному неподвижному телу, пропечатала каблуками ботинок по беспомощно распростертому крылу…
Выплюнутая змием струя воды дотянулась до сковывающего Ирку браслета. Тонкая струйка просочилась под наговорное серебро, обернулась вокруг запястья. Ирка вскрикнула от нестерпимого холода – руку сковало широкой ледяной лентой. И лед принялся расти! Слой за слоем он все увеличивался, набухал… Браслет на Иркином запястье затрещал, коверкаясь и перекручиваясь. Наговорное серебро выдержало. Не выдержал железный столбик оградки, к которому приковали Ирку. Старое железо загудело, как лопнувшая струна, и колышек лопнул!
Оледеневшими пальцами она вцепилась в серебряную удавку на шее и рванула изо всех сил. Полоснуло болью, по шее потекла кровь… Серебряный замочек с хрустом разломился – и сверкающее колье повисло у Ирки в кулаке, как удавленная мышь.
– Ящере – не соромайся, дивчине поклоняйся, чи старий, чи малий, чи мени – молодий! – пересохшим ртом выдохнула Ирка последнюю, отменяющую часть заклятья.
Мгновение не происходило ничего… А потом громадные крылья звучно хлопнули…
– А-а-а! – Ганна Николаевна, торжественно попиравшая ногой бессильно вытянутую шею змея, завалилась на спину. Заскользила по чешуе, рассадив затылок о тянущийся вдоль хребта гребень, и вниз головой воткнулась в снег – только ботинки с острыми каблуками дрыгались в воздухе.
Змей подпрыгнул. Раненое крыло судорожно било по воздуху, как у подбитой птицы, но он все-таки умудрился подняться в воздух. Гребень-корона на его голове врезался в медленно опускающуюся из поднебесья тучу сверкающих ледяных кристалликов.
