Паутина. Книга 3 - Андрей Стоев

Я почувствовал, как моя челюсть отвалилась от неожиданности.

— Что за бред! — наконец смог отреагировать я.

— Нет? Жаль, — расстроилась Драгана. — Интересно было бы с Рюриком поболтать на тему как там на самом деле всё было, а то историки столько наврали, что даже неясно, существовал ли такой человек на самом деле.

— Твои эксперты ничего не нюхают для стимуляции воображения? — поинтересовался я.

— Да просто нормальной версии не просматривается, вот и начинают фантазировать, — пожала плечами она. — Обычное дело.

— Почему это нормальной версии не просматривается? По-твоему, что — дети должны полностью копировать родителей? Всегда есть вариации. Гении как-то же рождаются у простых родителей. Насчёт гениев — это я не про себя, разумеется.

— Верно, но когда ребёнок оказывается практически полной противоположностью всем своим предкам, это очень необычно. И насчёт гениев — почему же не про тебя? Очень даже про тебя. Мало кто может Яромира удивить, а чтобы вот настолько удивить — я такое вообще в первый раз увидела. Так что реинкарнация как раз наиболее вероятный вариант.

— Гана, я могу расписать тебе весь ход моего разговора с Эрихом Зеппером, и ты сама убедишься, что в этой сделке ничего хитрого нет. Обычная сделка, причём даже взаимовыгодная. Ну и помогло то, что Зепперы подставились со своей недоплатой налогов. Там всё просто, как уборка репы в деревне Видогощь[16].

[16 — Непонятно, откуда у Кеннера взялись познания о процессе уборки репы в Видогощи. Вероятнее всего, от Смеляны Беркиной, которая родом как раз оттуда.]

— Охотно верю, — с улыбкой кивнула Гана. — Гениальные идеи как раз и отличаются тем, что всегда выглядят простыми. Только вот почему-то эти простые идеи никому в голову не приходят, зато потом все только рты разевают и удивляются, почему сами до такой ерунды не додумались.

Я только беспомощно махнул рукой и возвёл глаза к потолку.

— Ну ладно, ладно, не буду к тебе приставать, — засмеялась Драгана. — Может, у тебя самого когда-нибудь появится настроение рассказать, как там в древности на Руси жилось.

— Я не буду ничего отрицать, даже не надейся, — вздохнул я. — Чем больше я на эти глупости реагирую, тем больше у тебя желания продолжать меня подначивать.

— Есть такой эффект, — призналась она. — Очень трудно удержаться, правда.

— Раз уж мы вспомнили о Зепперах, давай лучше обсудим другой момент, — предложил я. — Меня последнее время посещает назойливая мысль, что князь совершенно беззастенчиво меня использовал. Во всяком случае, наши люди абсолютно точно выяснили, что идею проверить налоговые отчёты Зепперов нам подсунули. И впоследствии мы слишком уж легко получили полную информацию об этих банках. Обычно Податный приказ так охотно информацией не делится, так что мысль о руке князя просто напрашивается.

— А если даже и так, то что?

— Мне не нравится, когда меня используют втёмную.

— А он должен был лично вручить тебе всё это и попросить решить этот вопрос для него, так по-твоему? — с иронией спросила Драгана. — А зачем ему это — просить тебя о чём-то, влезать в долги? Он дал тебе информацию, которая была тебе нужна, а как ты ею распорядишься — дело твоё.

— Всё равно это как-то некрасиво.

— Кеннер, ты сейчас ведёшь себя как ребёнок. То, что князь тебя использовал — это совершенно нормально. Ты и сам временами используешь князя — нет, даже не думай отпираться, не настолько тонко ты свои делишки проворачиваешь. И меня ты тоже использовал. Пусть по мелочи, но использовал. Ты даже мать свою используешь — скажешь, нет?

— Что за ерунду ты говоришь! — возмутился я.

— Хочешь сказать, что ты ни разу не использовал её имя?

Я замялся — крыть было нечем. Использовал, и не раз, и наверняка буду ещё использовать.

— Но не втёмную же, — попытался парировать я.

— Каждый раз спрашиваешь у неё разрешения? — развеселилась Драгана. — Кен, я ведь тебя не осуждаю. Мы все используем друг друга в той или иной форме. И в этом нет ничего плохого до тех пор, пока это происходит к обоюдной выгоде, а не к выгоде одного за счёт другого.

— Я всё равно чувствую какой-то изъян в твоей логике, Гана, — проворчал я.

— Ну хорошо, давай попробуем рассмотреть более нейтральный пример, который не вызовет у тебя таких эмоций. Ты передал Грекам информацию об убийцах Остромира — это значит, что ты их использовал?

— Безусловно, — согласился я. — И даже подставил. У них были большие потери при штурме.

— А ты каким-то образом в этих потерях виноват? — удивилась она.

— Да в общем-то, не виноват, — подумав, признал я. — Мы их даже предупредили, что у их Владеющей ранг, скорее всего, занижен.

— То есть если бы они не поторопились, не отнеслись слишком легко к вашему предупреждению, то у них, возможно, и потерь бы не было? Они же могли упросить помочь ту же Анну Максакову, например.

— Пожалуй, ты тут права, — согласился я. — Нельзя сказать, что мы их подставили.

— Хорошо, идём дальше. Ты им дал информацию, которую они искали. Благодаря тебе они сумели раскрыть это дело и узнали, кто виновен в убийстве главы семьи. Другое дело, что эта информация не сделала их счастливыми, но она им в любом случае была нужна, разве нет?

— Я согласен, что можно и так на это посмотреть, — вздохнул я. — Я им дал то, что они хотели. Я получил выгоду от дальнейшего развития событий, но мог бы и не получить — это зависело не от меня, такие действия были их выбором.

— Вот именно. А теперь сравни это с действиями князя, — предложила она. — Он дал тебе информацию, которая помогла тебе прогнуть Эриха Зеппера. Он дал тебе её безо всяких условий. Ты вполне мог бы и не требовать от Зеппера возвращения долга княжеству, а решать только свои проблемы. То, что ты заставил его заплатить налоги — исключительно твоё решение. Ну а то, что ты под это дело заодно выдавил себе контракт дружины, мы упоминать не будем —