Скажи мое имя - Амалия Март
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вся такая влажная, – хрипит он, поводя носом по чувствительной коже возле тазовых косточек и пальцами там, внизу.
Я цепляюсь ладонями за край раковины позади себя. Она больно впивается в ягодицы, но это ничуть не уменьшает градус удовольствия от медленной пытки опытного мужчины. Я дышу так часто, что, кажется, сейчас отключусь от переизбытка кислорода и не сразу замечаю, как мы меняем позицию. Одна моя нога теперь переброшена через плечо Александра, его губы касаются складочек, а язык пробирается глубже, выписывая какие-то невероятные пируэты.
Боже. Боже. Боже.
Сумасшедшее ощущение. Невыносимая пытка. Запредельное удовольствие.
Кажется, я кричу, когда меня охватывает первая волна, но все происходит словно сквозь толщу воды. Все сосредотачивается в одной точке и взрывается пламенем, мгновенно распространяясь на все тело. Помню, как тяжелеет каждая косточка, каждая мышца, и я сползаю на пол рядом с мужчиной, подарившим мне самое мощное удовольствие во всей моей жизни. Он притягивает меня к себе на колени, крепко прижимает к груди и целует в макушку.
Душ после выходит очень коротким.
Немногим позже мы снова лежим в кровати. Я в его огромной рубашке на голое тело, он в одних боксерах престижной марки. Саша перебирает мои непослушные волосы и улыбается одним уголком губ.
– Поговорим? – аккуратно спрашивает он.
– Не очень хочется, – прижимаюсь щекой к его теплой ладони.
– Это неправильная позиция. Просто обсудим сейчас, один раз и навсегда закроем эту тему.
– Хорошо, – тяжело выдыхаю я. – Я не давала ему повода, поверь. Да, мы общались, но как друзья, я даже сказала ему, что у меня есть парень. Не знаю, что сегодня произошло.
– Ты испугалась?
– Да. Хотя сейчас понимаю, он, наверняка, не зашёл бы слишком далеко. – Выписываю пальцами круги на обнаженном торсе. – Он хороший парень, просто в его голове что-то перемкнуло.
– Не оправдывай его, – жёстко говорит Саша. – Ты совсем его не знаешь.
– Может быть… Думаешь, люди способны так долго притворяться совсем не теми, кем являются? Делать вид, что хотят одного, а на самом деле…
– Способны, – коротко и ёмко говорит он.
– Что же будет дальше, Саш? Мне его избегать? Или нужно поговорить? Я не хочу, чтобы такое повторилось.
– Не волнуйся об этом, одуванчик, такое не повторится. Ты больше его не увидишь.
Вскидываю глаза и шумно сглатываю ком. Он же не…
– Боже, у тебя такое лицо. Он написал заявление. А с завтрашнего дня уходит на больничный вплоть до самого последнего рабочего дня. Никакого криминала.
– Он написал заявление? Добровольно?
– Под небольшим давлением, – Саша касается пальцем моих губ, немного оттягивает нижнюю и прерывисто выдыхает. – Ненавижу мысль, что он тебя касался.
Эти слова взрывают целый склад боеприпасов в моей груди. Пули летят в разные стороны, разрывая то печень, то лёгкие. Граната с выдернутой чекой останавливается у самого сердца, считанные секунды до взрыва.
– Всего один поцелуй, – шепчу я, болезненно сжимаясь. Он больше не захочет касаться меня?
– Придется стереть его единственный раз миллионами моих, – говорит он и касается моих губ.
Сжимает поочередно верхнюю и нижнюю, обводит их языком. Меня трясет под воздействием этих мягких движений. Он зол не на меня, какая я глупая, он уже доказал это ранее в ванной. Обхватываю его затылок ладонями и вступаю в этот чувственный танец. Мы даже не углубляем поцелуй, достаточно только нежных касаний.
Мое сердце переполняет восторг, я стараюсь зафиксировать этот момент бесконечного счастья в своей голове, отпечатать его, как фотоснимок на старом полароиде. Боже, я люблю его. Очень сильно.
От признания, готового сорваться с моих уст, меня спасает один телефонный звонок. И это звонок меняет все.
Глава 28
Лея. Тогда
Со своего ракурса я вижу только напряженную спину с окаменевшими мышцами и часть его серьезного профиля. Лёгкая атмосфера романтической сказки сменилась на жесткую драму, как только он услышал ответ на свое стандартное "слушаю". Я пока не знаю, в чем дело, но над нашей кроватью явно сгустились тучи.
– Как? – выходит болезненный хрип из моего мужчины. – Да, я выезжаю.
Он кладет телефон на кровать рядом с собой и зарывается лицом в ладони. Тишина звенит громче крика. Саша не шевелится долгие болезненные минуты, и я несмело протягиваю руку и касаюсь его спины. Он вздрагивает, словно забыл, что я здесь. Словно забыл, где он, и что его окружает. Когда он поднимает взгляд, вздрагиваю уже я. Никогда не видела такой пустоты в глазах человека.
– Отец… умер, – эти слова даются ему очень трудно, они продираются сквозь колючую проволоку боли и повисают гильотиной над нашими головами.
Я не знаю, что делать в таких случаях. Любые слова сейчас будут казаться лишними, любое сочувствие – фальшивым, я даже боюсь прикоснуться к нему, такая агония исходит от этого мужчины.
– Надо ехать, – сухо говорит он и встает.
Бесчувственным выверенным шагом он подходит к шкафу и достает оттуда спортивную сумку. Укладывает туда пару свитеров, брюк и нижнее белье. Когда его рука вытаскивает черный костюм, аккуратно покоящийся на широких плечиках вешалки, он застывает. Смотрит на этот дорогой кусок ткани и не может решиться уложить его в сумку.
Я, наконец, отмираю. Встаю с кровати и, стараясь не шуметь, выхожу в ванную, собираю там ему принадлежности в дорогу. Неизвестно сколько он пробудет дома, как минимум дня три, наверное, нужно обеспечить ему комфорт. Хватаю его зубную щетку, все для бритья и даже шампунь, и по возвращении в комнату укладываю все это в боковое отделение сумки. Мелочь, но это единственный способ поддержки, который я могу оказать.
Саша стоит уже наполовину одетый и смотрит в одну точку на стене. Мое сердце сжимается при виде этого сильного мужчины, совершенно выбитого из колеи. Да, я потеряла мать, но мне было всего четыре, я почти ничего не помню. Потерять родителя в осознанном возрасте – совсем другая боль.
Делаю робкий шаг к Саше и обнимаю его со спины, прижимаясь щекой к горячей лопатке. Кожей чувствую влагу и поражаюсь этому факту. Почему он мокрый? А, это не он, это я и мои слезы. Мои руки дрожат на его животе, и я изо всех сил пытаюсь сдержать горький всхлип жалости. Теплые ладони ложатся на мои руки и поглаживают,
