Сестры Шанель - Джудит Литтл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты невыносимо упрямая! – пыталась вразумить меня Габриэль. – Чего ты ждешь? Почему бы тебе просто не позволить кому-нибудь позаботиться о тебе? Элджи, например.
– Ты же знаешь, я не хочу, чтобы обо мне просто «заботились», – отвечала я. – Я хочу большего.
Обычно она посмеивалась надо мной, уверяла, что нужно отказаться от мыслей о замужестве, напоминала, что бедные девушки не выходят за богатых мужчин, что наша судьба – быть дамами полусвета или умереть в бедности, всю жизнь работая в мастерской.
Но в последнее время она перестала так говорить.
Возможно, это было связано с Боем, их отношения становились все ближе. Интересно, что она думала теперь о замужестве?
СОРОК СЕМЬ
Однажды холодным декабрьским днем, побегав по делам, я вошла в Chanel Modes и услышала грубые мужские голоса, ощутила отчетливый запах мыла для седла. Трое мужчин в костюмах для верховой езды, расхаживающих туда-сюда, рассматривали шляпы.
Этьен. Леон.
И Лучо.
Прошло три года с тех пор, как я видела его в Руайо, а мое сердце при встрече с ним все еще трепетало, парило и снова трепетало. Что-то в его взгляде дало мне почувствовать, что он тоже рад меня видеть.
Они приветствовали меня, как обычно, поцеловав в щеку.
– Антониета. – Губы Лучо коснулись моей кожи, и у меня подогнулись колени.
Этьен между тем игриво продолжал убеждать Габриэль, а теперь и меня поужинать с ними чуть позже этим вечером.
– Бой уехал по делам, а когда он уезжает, я занимаюсь только работой, – скромно сказала Габриэль. Неужели Этьена не беспокоило упоминание о Кейпеле? Или он не подал виду? Он был, как и говорила Габриэль, джентльменом, умел проигрывать достойно. Каким-то образом им удалось остаться хорошими друзьями.
– Знаешь, Этьен, – продолжала она, – оказывается, в Париже действительно есть место для еще одной модистки. У нас так много клиентов, что мы едва успеваем.
– Но Коко, – сказал Леон, надевая одну из шляпок Габриэль на свою яйцевидную голову, – я не понимаю, что происходит. Раньше с тобой было так весело!
– Молодость есть Молодость. – Этьен подмигнул мне, прежде чем снова повернуться к Габриэль. – А что же случилось с Радостью?
– Радость занята, – ответила она.
– Ну, что ж, Нинетт, ты ведь пойдешь с нами, не так ли? – Этьен повернулся ко мне.
Ужин с Лучо? Мой разум говорил «нет». Душа кричала «да». Однако мне не дали шанса ответить.
– Только через мой труп! Я не оставлю свою младшую сестру наедине с тобой, – заявила Габриэль.
– Тогда все решено, – сказал Этьен. – Вы идете обе. Теперь вопрос – куда? Выбирай сама, Нинетт.
– Я? – Странно было принимать решение за этих светских мужчин.
Габриэль надула губы:
– Почему это Нинетт выбирает?
– Потому что все мы старые и пресыщенные, а она смотрит на вещи свежими глазами. И у меня такое чувство, что ты, Коко, всегда указываешь ей, что делать. Теперь ее очередь. Давай, Нинетт.
Я взглянула на Лучо, пытаясь угадать, куда он хотел бы пойти. В конце концов, это был всего лишь ужин. Мы окажемся в переполненном ресторане. Ничего не произойдет, даже если бы я захотела. Это будет безобидная веселая ночь, еще одна из многих, пока я буду ждать встречи со своим собственным gentilhomme, человеком, за которого я когда-нибудь выйду замуж.
– В «Максим»? – неуверенно предложила я первое, что пришло в голову. Габриэль и Бой ходили туда все время. Он утверждал, что это единственное место во Франции, где можно выпить настоящий английский виски с содовой. Возможно, Лучо это понравится, ведь он англо-аргентинец. И Габриэль сказала, что они всегда встречают там знаменитых актрис, известных личностей, аристократов.
– Молодость вынесла вердикт, – возвестил Этьен. – Едем в «Максим».
Мы встретились в десять часов на улице Рояль, возле многолюдной площади Согласия; вдоль бульвара выстроились прекрасные автомобили и экипажи. Большой зал «Максима» был залит теплым светом, который мягко бликовал на красных бархатных сиденьях и красном ковре. Свет маленьких настольных ламп с розовыми абажурами отражался в зеркалах и темных полированных панелях стен с фресками в стиле модерн, изображавших пасторальные сцены с полуодетыми нимфами. Цветной потолок был сделан из стекла. Высокие напольные светильники с плафонами в виде калл причудливо изгибались вниз и добавляли ресторану изысканности.
Нас встретил Хьюго, знаменитый метрдотель.
– Господин Бальсан, – с улыбкой приветствовал он Этьена.
В зале кружилось ослепительное множество gentilhommes и élégantes. Столы располагались достаточно близко друг к другу, повсюду звучали смех, музыка, громкие разговоры. Граф де Кастеллан явился с белокурой красавицей, которая не была его женой. Я узнала его по страницам светской хроники. Напротив них Андрэ де Фукьер, знаменитый денди и такой же завсегдатай светской хроники, обедал в окружении модников.
Наш столик располагался в центре зала, Лучо сидел рядом со мной. Несмотря на то, что мы давно не виделись, я чувствовала себя комфортно, меня переполняла радость от ощущения его близости.
Мы только расселись, когда ресторан на мгновение замер, все головы разом повернулись, разговоры умолкли – Хьюго сопровождал к столику у окна поразительную даму. На ней была широкополая черная шляпка с пучком страусиных перьев оттенка роскошного серого соболя, на шее сверкали бриллианты. Люди шептались о Лиане де Пужи, известной куртизанке, выступавшей в «Фоли-Бержер» и соблазнившей принца Уэльского. За соседним столиком художник по имени Сем, известный своими портретами, достал карандаш и принялся за работу, переводя взгляд то на Лиану де Пужи, то на салфетку, над которой быстро двигались его пальцы.
Я все еще пыталась прийти в себя, стараясь не смущаться при виде женщин, сверкающих драгоценностями, бархатом, лентами, кружевами, когда Лучо повернулся ко мне.
– Остерегайтесь вон того джентльмена, – кивнул он в сторону ближайшего столика. – Он смотрит на вас постоянно. И тот парень рядом с зеркалом тоже. У вас появились поклонники, Антониета. – Я почувствовала, что краснею. На мне было вышитое вечернее платье Габриэль, черное кружево поверх зеленого шелка, которое, я надеялась, подчеркивало мои глаза. – Не волнуйтесь, – сказал он покровительственно, – я проверил, пьяных жокеев поблизости нет.
– Кажется, это было целую жизнь назад, – заметила я. – Так много всего изменилось.
– Что именно?
– Слава богу, теперь я живу в Париже, а не в Виши.
И Габриэль была с Боем, а не с Этьеном. У нас был бутик. Она шила шляпы, я помогала их продавать. Когда я в последний раз видела
