Том 1. Авиация превращений - Даниил Хармс

Гвидон:

Сосны скрипят,липы скрипят,воздух — гардон,ветер — картон,треплет шинель,крутится ель,падает снег —логово нег.Мысли конявходят в меня.Вносят аршин,кнут и кувшин.В упряжке стоюподобен коню.Воздух — дуга,ветер — слуга.

Лиза:

Коль скоро час утра —на башне звон,мне в церковь с матушкой пора.Гляди: народ гуляет. Вонмоя скамья в углу налево,под Магдалиной.Гляди: внизу пастушка Еваспешит долиной.Священник строг:я опоздаю — он накажет.Запрёт меня в остроги шёлк распутывать прикажет,а может быть, казнить меня священник порешит.Авось Гвидон спасти меня скорее поспешит.

Ведьма:

Льются токи дивных слез,бросьте плакать, лучше в лес,в кучи мха снегов зимы,убежимте, Лиза, мы.Дятла-птичку мы вдвоёмкруглым камушком убьём.Будем кровь его сосать,перья по ветру бросать.Ночь наступит. Мы в дуплосядем вместе. Там тепло.Выйдет сон. Уснут орлы.Мы заснем: урлы-мурлы.Я, когда сомкнете глаз,околдую, Лиза, вас.Все проснутся. Минет ночь.Ну, скорей бежимте прочь.

Лиза:

Мне что-то страшнобежать с тобой.Хочу обратнобежать домой.Но гнутся ноги,скрипит хребет.Спасите, Боги!Вперед, вперед!

Лесное чучело:

Ха-ха-ха!Куда спешишь?Мысли — воздух.Камни — шиш.

Лиза:

Кто ты, чучело небес?Ангел добрый или бес?

Лесное чучело:

Ляг, девчонка, на дороге,подними свои коленки.Не видать с небесной вышкитвои чудные лодыжки.

Лиза:

Это, бес, твоя обитель —мох и чаща хворостин.Пощади меня, святитель,преподобный Августин.

Лесное чучело:

Хо-хо-хо!

Гвидон (просыпаясь):

Где я? Где я?Ах, это комната моя.Во сне пришла ко мне идея,мысль благородного коня:разбить копытами темницуи мчаться, мчаться вдоль реки.Я вижу лес, орла, зарницу,законам натуры вопреки,копьём глядящую в верхи.Я слышу звон в монастыре —бегут замаливать грехимонахи в церковь на горе,поцеловать святого Августина тёмную ризу,мгновенно позабыв недуг,потом, украдкой взглянув на Лизу,бегут монахи в акведук.Скорей, скорей, напялив сапоги,и ты, Гвидон, с монахами беги,и ты, Гвидон, с монахами беги,быстро, быстро, ги-ги-ги.

Святой Августин:

Занимается заря.На цветахпчёлы толстые сидят.А земляповорачивается на китах.Так у матери в утробеповорачивается сын.Лицо его гладко,хранит его маткаи кормит пупок.Вон и солнце встало в бок —начинается обедня.С колокольни звонарисходят парами. Намедняпадал дождик до зари.Пойду в церковь.

Монахи:

К нам, к намидёт посланник божий,устелим путь ему рогожейдо алтаря.Пойте, монахи: Virgo Maria.

Настоятель:

Занимается заря.

Святой Августин:

Еще вдали я.Холм высокийуже пройден.Часовня позади.Вон монастырь,а вон колодец.Шумит дыхание в груди.Ноги дряхлые, тоскуя,гнутся подо мной.Мысли темя покидают,сердце не стучит.Земля поднимается в лоб,монахи, несите гроб.

(Падает.)

Монахи:

Кто-то в поле пал,    о монахиБог велик и мал,    аллилуйяСмерть — кондуктор могил,    о монахи.Бог свиреп и мил,    аллилуйяРухнут жижа и твердь,    о монахино не рухнут Бог и Смерть,    аллилуйя.

Гвидон (вбегая):

А Лиза где?

Настоятель монастыря:

Не волнуйтесь, молодой человек.Садитесь.Но не сюда, тут масло пролито.

Гвидон:

Беда, беда.Ночные птицыразбили купол храма.Когда я быстро шёл сюда,весны мелькала панорама.Орёл мохнатый развевался,я быстро шёл и запыхался.

Настоятель:

Вы папироску закурите.

Гвидон:

Спасибо.Значит, было так:на синем небе, точно флаг,орел задумчивый летел,я молча вслед ему глядел,куда крылами маховыминачальник ветра держит путь,куда ночами столбовымисо свистом воздух режет грудь.И долго ль путь его надзвёздныйсобой пленять захочет.Орёл в лесу,орёл над бездной,орёл задумчивый грохочет.

Настоятель:

Вопросов не решая,отвечу вам шутя:стряслась беда большая,над нами пролетя.Мне слышен плач надгробныйи колокол крестин —скончался преподобныйсвятитель Августин.

Гвидон:

Когда дубов зелёный лист    среди росы,когда в ушах мы слышим свист    кривой косы,когда земля трещит в длину    и пополам,тогда мы смотрим на луну    и страшно нам.Но лишь в ответ ударит в пень    стальной топор —умчится ночь, настанет день,    и грянет хор,тогда во мне, открыв глаза,    проснётся вновьволна морей, небес гроза,    моя любовь.

Настоятель:

Грусти полны ваши негисиних морок и луны,это к буквам абевегимчатся ваши каплуны,это, сделав дикий крик,мчится разум, ошалев,нашей мысли материк,сокол духа, тела лев.Так любовь из тела недрразгорается как пламя,и любви могучий кедрнад рассудком держит знамя.Тут являются сомненья —дара мира страшный ров,меч натуры, гром смятенья,гриб желудка, страсти кров.Сохнут реки наших знаний,в нашем черепе великомскачет стадо быстрых ланей,наполняя воздух криком,полным неги. Это грех —череп треснет как орех.

Монах Василий:

В калитку входит буква ять,принять её?

Настоятель:

Да, да, принять.

Лиза (входя):

Я только что в лесу была,играла в прятки с лисенятами.Цветы головками махалина небе ласточки порхали,в пруду лягушки квакали,мои браслеты звякали.Мне было жарко.Я оглянулась, обнажиться не смея.Лишь на реке плыла барка,на ней мужик пускал воздушного змея.Всё громче, громче сердце билось,шалила кровь.Я перекрестиласьи, платье тонкое срывая,я встала, стыд рукой скрывая.А на барке мужичокв меня глядел сквозь кулачок.А я колени растворяла,повесив платье на сучок,бесстыдная стояла.

Гвидон:

Лиза, ваше поведеньенедостойно ваших уст.Вас посадят в заведеньеВеры Яковлевны Пруст.Не хотите вы понять, ильнадоела вам судьба?Объясните, настоятель.

Настоятель:

Я не бог и не судья.

Лиза:

В наше время наши нравы,знаю, пали бесконечно.

Гвидон: