Жрецы Марса (ЛП) - Грэм Макнилл

Исмаил вытянул руку, и на ней замерцала подкожная татуировка.

— Савицкас…? — произнёс он.

МИКРОКОНТЕНТ 15

Что-то лязгнуло по фюзеляжу "Барисана" и Хокинс постарался не думать о космическом обломке, который пробивает корпус и отправляет всех пассажиров на тот свет. Он слышал немало ужасных историй о стремительных транс-атмосферных кораблях, не сумевших уклониться от орбитального мусора и мгновенно разорванных на части, и попытался выкинуть подобные мысли из головы. С пристёгнутыми ремнями безопасности и облачёнными в тяжёлую автономную броню Храмовниками ничего не случится. Они переживут разгерметизацию, но шестнадцать гвардейцев 71-го не будут столь удачливы.

Даже в неуклюжих костюмах для враждебной окружающей среды кадианцы оказались слишком маленькими для кресел "Громового ястреба" и чтобы во время полёта их не разбросало по отсеку экипажа, им пришлось держаться за тяжёлые переборки, поддерживающие стойки и свисавшие ремни безопасности. Сильное нейтронное излучение "Сперанцы" вызывало тряску, и у Хокинса задрожали зубы, когда очередная неконтролируемая гравитационная волна врезалась в борт.

Потоки гравиметрических полей, окружавшие ковчег, делали невозможной прямую стыковку с манифольдной станцией Валетте, и поэтому они путешествовали сквозь турбулентность на "Барисане" вместе с космическими десантниками Кул Гилада, архимагосом Котовым и преторианским отделением из пяти скитариев. Хотя для офицеров кадианцев было обычным делом сражаться в передних рядах, Хокинса удивило, что подобная командная этика оказалась не чужда Механикус.

Что-то лязгнуло вдоль борта "Громового ястреба" и Хокинс инстинктивно пригнулся, словно ожидая, что потолок отогнётся, как крышка консервной банки.

— Всё в порядке, капитан? — спросил Рей, который, казалось, искренне наслаждался происходящим.

— Чёрт, ненавижу воздушное десантирование, — ответил он. — Пусть элизианцы занимаются подобными глупостями. Лучше уж трястись в "Химере".

— Да, сэр. Я напомню вам об этом в следующий раз, когда мы попадём под вражеский огонь в "Копье Зуры". По мне лучше держаться подальше от опасности.

— Согласен, — сказал Хокинс, посмотрев на поцарапанный дисплей в передней части отсека. Потрескивающий экран передавал поступавшие в кабину пикты и Хокинс увидел блестящую, покрытую льдом округлую форму приближавшейся манифольдной станции, множество выступавших металлических лонжеронов, простиравшихся, в том числе, и за пределы поля зрения пикта. Пилот заложил вираж, уклоняясь от особенно большого куска опалённого металла, и Хокинс покрепче вцепился в подпорку. Звёздный свет вспыхнул на поверхности обломка и капитан заметил какой-то нарисованный символ, ухмылявшуюся пасть с двумя огромными клыками, но металлический лист был уже далеко, прежде чем он смог понять, что это такое.

— Это…? — произнёс Рей.

— Думаю, да, — согласился Хокинс.

Массивный корпус манифольдной станции скользнул в сторону, и пилот сбросил скорость.

— Начинаем, — сказал Хокинс, когда сквозь фюзеляж донёсся скрежет металла о металл, это автоматический стыковочный захват пытался выровняться с бортом "Барисана". Обстановка внутри десантно-штурмового корабля мгновенно изменилась. Секунду назад космические десантники сидели неподвижными статуями, а вот они уже на ногах и готовы к развёртыванию. Хокинс даже не заметил, как это произошло. Их броня была большой и громоздкой, и впечатление только усиливалось в полностью загруженном "Громовом ястребе". Доспехи тихо гудели, и капитан почувствовал слабый запах озона и притирочного порошка.

Один из космических десантников посмотрел на него, гигантский воин с резным белым лавровым венком на шлеме. Хокинс быстро отдал честь. Храмовник помедлил, а затем коротко кивнул.

— Сражайся достойно, гвардеец, — сказал воин, неумело попытавшись поддержать дух товарищества.

— Только так и сражаются кадианцы, — ответил капитан, и в этот момент лампа над боковым люком "Громового ястреба" замигала предупреждающим оранжевым светом. — Стойте, вы ожидаете, что придётся сражаться?

— Чемпион Императора всегда ожидает, что придётся сражаться, — сказал Храмовник, ослабив ремни огромного меча на плече.

Шипящие струи выравнивающих давление газов вырвались из замков, и Хокинс почувствовал, как заложило уши, а раненое плечо заныло от металлических штифтов. Бронированная панель скользнула в сторону, представив его взору соединительный шлюз со стальным полом и ребристый пластфлексовый коридор. В конце виднелась обледеневшая дверь, с которой капала вода, в последний раз пребывавшая в жидком состоянии миллионы лет назад. Астартес направились к ней, следуя друг за другом, хотя шлюз был достаточно широк, чтобы они шли по трое в ряд. Они двигались короткими экономными шагами, болтеры свободно покоились на бёдрах.

Хокинс махнул рукой влево и вправо и прыгнул в шлюз, ощутив, как под ногами опасно закачался пол. Когда по нему шли космические десантники, он казался совершенно устойчивым. Крепко прижимая к плечу лазган, Хокинс двигался по коридору с отделением солдат, широко растянувшихся позади него по всему переходу.

Он приближался к двери, ощущая холод голой чёрной структуры манифольдной станции. Металлоконструкции были неровными, тут и там капитан замечал мелкие повреждения и струйки сжатого воздуха. Вход на станцию перекрывал широкий тамбур, а экранированный кожух скрывал большую клавиатуру и ряды входных портов. Кул Гилад собрался выбить дверь, но Котов предпочёл воспользоваться не столь силовыми методами.

Архимагос быстро миновал коридор, красная мантия неровно развивалась за его спиной. Тело автоматона напоминало прекрасную скульптуру в тёмно-красном, словно ожившую статую из темплума, а стальная рука сжимала рукоять покоившегося в ножнах меча. За мерцающим энергетическим полем мягкие черты лица Котова выглядели дряблыми и обвисшими, как у старого генерала, который провёл слишком много времени вдали от фронта. И всё же его глаза оставались невинными, как у Белого щита во время перестрелки.

— Вы можете открыть двери? — спросил Кул Гилад.

— Могу, — ответил архимагос, протянув гладкую чёрную руку и коснувшись холодного металла. Незащищённая кожа должна была бы отвалиться от плоти, но Котов вздохнул от удовольствия, словно касался гладких изгибов любимой. Потянулись долгие секунды, и рядом с дверью скользнула вверх встроенная приборная панель. Астартес мгновенно вскинули болтеры, и Хокинс с радостью отметил, что его люди не сильно отстали от Храмовников.

— Перед вами манифольдная станция Валетте — суверенная собственность Адептус Механикус, — произнёс искусственно модулированный голос. — Предъявите действующие учётные удостоверения или отступите и ждите осуждения.

Изображение на пикт-экране было ужасного качества и подёрнуто статическими помехами, но это не помешало без труда различить техножреца в капюшоне с квартетом светящейся серебром оптики.

— Это — живой человек? — спросил Хокинс, его палец напрягся на спуске лазгана.

— Был когда-то, — ответил Котов. — Запись сделана давным-давно. Автоматический ответ на несанкционированную попытку входа.

— Значит, на станции теперь знают о нас? — спросил Кул Гилад.

За глазами Котова замерцал свет. — Нет, это просто система периметра, не центральная инфомашина. Схемы станции указывают, что её основными административными функциями управлял эвристический био-органический кибернетический интеллект.

— Разумная машина? — уточнил Кул Гилад.

— Разумеется, нет, — сказал Котов, возмущённый предположением. — Просто думающая машина, ситуативные функции которой увеличили добавив взаимосвязанную кору головного мозга к её нейроматрице.

— Частью чего она является? — спросил Хокинс.

— Как ваша рука — является частью вас, капитан Хокинс, но она не вы. И она не знает ничего больше целого, частью которого она является. На самом деле такие машины редкость теперь, от их использования отказались много веков назад.

— Почему? — не унимался Хокинс.

— У искусственной нейроматрицы машины часто развивалось нежелание отключать связанную кору или уменьшать свои способности. Техножрецов не могли отсоединить, не причинив им непоправимые умственные повреждения. А если их оставляли подключёнными слишком долго, то целостная машинная сущность способствовала развитию отклоняющихся психологических моделей поведения.

— Вы хотите сказать, что они сходили с ума?

— Простое выражение, но по сути верное.

— Полагаю, что подобную информацию стоило бы включить в инструктаж миссии, — заметил Хокинс.

Котов покачал головой. — В этом нет необходимости. Шестьсот пятьдесят шесть лет назад генерал-фабрикатор издал указ, постановив отключить соединительные способности у всех подобных машин. Сейчас разрешены только самые базовые автономные функции.