Проект «Цербер» - Сергей Извольский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Откуда ты знаешь о нависшей над нами опасности?
— Напомню, что в моей памяти находятся все моменты, когда вы были в маске Ви-блокатора. Я обладаю информацией, доведенной до вас в разговоре с Модестом Петровичем и Игорем Николаевичем.
— Ах да, запамятовал.
— Теперь, когда мы убедились, что я не отключаюсь после снятия маски Ви-блокатора, вы можете передать мне контроль над домом.
— Что-что?
— Дмитрий Сергеевич, я — ваш фамильяр. Подключившись к системам управления умного дома, я могу контролировать близлежащие затрагиваемые видеонаблюдением зоны и сообщать вам о прибытии гостей, заказывать еду и предметы обихода, следить за климатом и состоянием расходных механизмов, расходом воды, электроэнергии и ресурса бытовой техники, контролировать оплату счетов и прочее бытовые функции, которые я беру на себя как фамильяр. Для чего, собственно — кроме ответов на ваши вопросы в связи с потерей памяти, я и предназначена.
— То есть ты будешь полностью контролировать дом?
— Да.
— И в туалете на меня будешь смотреть?
— В помещениях санитарного и личного доступа, таких как ванная комната, туалет, спальная комната и иные назначенные вами места я не буду вас видеть.
— Я подумаю над этим, — сообщил я Альбине, решив отложить вопрос.
Сняв маску, выдохнул. Да, дела…
«Я теперь являюсь частью вашей души», надо же. Вроде только начнешь привыкать к происходящему, так накидывает еще чудес.
— Рейдзи! Обед! — услышал я, как зовет меня Наоми.
Когда вышел из кабинета увидел, что стекла в мансардных окнах заменены, стены восстановлены, плазменная панель снова на месте и подключена. Не было только некоторой части мебели, но ее вроде как должны вскоре привезти. И строители, и ремонтники особняк уже покинули. Ушли и бойцы Соколова вместе с самим ротмистром — сообщив, что будут в соседнем особняке, а за нашим домом теперь ведется круглосуточное полное наблюдение. Мышь не проскочит — передала мне Наоми, хозяйничающая на кухне.
Сочиненный ею обед, после завтрака, совсем не удивил — сестрица-оборотень заказала всего очень много и разнообразно. Я наелся почти сразу, а Наоми все мела и мела со стола словно пылесос — куда только вмещается. Ну точно у нее энергия пережигается от превращений — меня даже от трети того что Наоми съела за недавние полчаса уже растащило бы, лежал и глазами только двигал.
Из-за стола не выходили долго. Расслабились — сидели, разговаривали обо всякой ерунде. Пользовались возможностью просто отвлечься от прошлого, где было мало хорошего, а также будущего, тоже сулившего мало приятностей.
Пока обедали, застольная беседа постепенно переросла в ужин, благо еды хватало. К серьезным темам переходить так и не хотелось, мы просто отдыхали — после нескольких суток постоянного напряжения. Отдельной темой послужило обсуждение и смех над обладателем бакенбард Павлом Ивановичем.
— Паша-а-а-аааа! — с явным удовольствием спародировала улетающий женский крик Наоми. Она, кстати, сначала расстраивалась несправедливостью — не понимая, почему я так просто отпустил обладателя шикарных бакенбард. Но после того как я вдумчиво ей объяснил свои мотивы, она со мной согласилась.
— Так. Рейдзи! — вдруг уперся мне пальчик Наоми в грудь, причем ее только что доброжелательный тон приобрел враждебные интонации.
— Да? — осторожно спросил я.
— Скажи, ты запомнил лицо этой шалавы?
Я честно попытался вспомнить. Но в памяти пустота: похоже на лицо Прасковьи Богдановны я даже и не смотрел. Наоми, кстати, именно этот момент уловила безошибочно.
— Ты мог хотя бы делать вид, что смотришь не только на ее сиськи?
— Мог бы, наверное. А зачем?
— Затем!
— Нет, ты объясни.
— Сам поймешь. Когда вырастешь, — неожиданно сообщила младшая, а если учитывать мой истинный возраст, то сильно младшая сестра. Всем своим видом показывая, что эта тема закрыта, она отвернулась, уделяя внимание десерту.
И вот что ей на это ответить? Пока я раздумывал, неожиданно ощутил уже знакомое чувство — как «поднимается шерсть на загривке». Наоми, заметив мою тревогу, мгновенно напряглась. Глаза ее засияли желтым отсветом, длинные серебряные локоны словно распушило. Она по одному моему виду почувствовала опасность и уже была готова к превращению.
Как раз в этот момент щелкнул замок, открылась входная дверь — обернувшись, мы увидели на пороге невысокого старого японца.
Сэкиро Хиро. Тот самый наставник из моих картинок воспоминаний. Вот же черт, заявился как не вовремя. И ведь охрана совершенно не чухнулась, нас никто и не подумал предупредить — а значит опекун проник сюда незамеченным.
Господин Сэкиро, сохраняя бесстрастный вид переступил порог и замер, внимательно на нас глядя. Вернее, глядя на Наоми — по мне он только глазами мазнул. Я лихорадочно думал — если сейчас попробую активировать коммуникатор личного терминала и позвать кавалерию, не вызовет ли это негативную реакцию опекуна?
— Дедушка Сэкиро, — вдруг елейным голосом заговорила Наоми. — Скажи мне, пожалуйста…
Наоми уже частично обратилась в хищницу-оборотня; ее ногти удлинились, превращаясь в когти, черты лица исказились. Она сейчас — словно телепортацией, переместилась из-за стола, обходя вокруг опекуна, заходя ему за спину.
Наш двоюродный дедушка, опекун и наставник при этом сохранял полное спокойствие — на обошедшую его Наоми он даже не обернулся.
— …скажи нам, пожалуйста, дедушка Сэкиро. Зачем ты год за годом разрушал нашу связь с Рэйдзи? Зачем ты убивал нашу с ним любовь и привязанность, культивируя ее в ненависть? И зачем ты отдал меня на растерзание Лещинским? Зачем ты предал нас и память нашей мамы?!
Последние слова Наоми произнесла уже с отголоском рвущегося из груди рычания. Она, судя по виду, была готова прыгнуть на опекуна в любой момент. Моя молниеносная звериная сущность тоже не дремала — я нутром ощущал исходящую от опекуна смертельную опасность.
Мои глаза уже окрасились в голубой магический отблеск, я видел на периферии зрения его отсветы; ощущал, как вокруг кулаков сформировались сотканные из молний клинки. Сам я давно поднялся из-за стола, будучи готовым обороняться или атаковать.
Опекун вдруг заговорил, бросив короткую фразу, не глядя ни на кого из нас.
Что он сказал — я не понял, это было на японском. Реципиент, возможно, на японском говорил. У меня же, кроме «аригато» и «суко» в багаже знаний ничего не было. Зато Наоми прекрасно поняла сказанное.
— Благими намерениями вымощена дорога в ад, дедушка Сэкиро, — принципиально на русском
