Великий Магистр - Елена Грушковская

— Я и так вижу, — сказала я. — Можешь не зажигать света.

И я принялась наводить порядок: поставила на место алтарь, собрала украшения — они голубовато серебрились на полу. Оскар стоял и слушал.

— Вы видите всё, Госпожа?

— Абсолютно. Только голубоватое всё.

— Я всё-таки зажгу свет…

Чиркнула зажигалка. Оскар нашёл канделябр, вставил обратно выпавшие свечи и зажёг их, потом обернулся ко мне и внимательно в меня вгляделся.

— Мне это померещилось, или жук ожил и влетел вам в грудь, моя Госпожа?

— Не знаю, — ответила я честно. — Давай его поищем, может, он где-то здесь?

Нигде жука не оказалось. Мы обшарили весь пол, заглянули во все углы; я без особого почтения перетрясла все тряпки на стенах, когда-то служившие Первому Великому Магистру одеждой, но поиски не дали результата. Жук исчез. И, если верить глазам Оскара, исчез он у меня в груди.

— Как вы себя чувствуете, Госпожа? — спросил Оскар заботливо.

— Спасибо, прекрасно себя чувствую, — ответила я. Это была чистая правда.

Мы поднялись из подземелья. По замку бегали разыгравшиеся дети: они затеяли футбол в одном из залов, и за одного из вратарей был Конрад. Зал был таким большим, что его площади вполне хватало, чтобы игре развернуться. Улыбаясь, я остановилась в дверях зала и наблюдала за ними; воистину, эти мрачные стены не видели ничего подобного, наверно, со времени своего возведения. Играющие дети! Нет зрелища более радостного для глаз. Если дети играют, а не плачут, значит, жизнь продолжается.

Один малыш ударил по мячу, но неумело, и вместо условных ворот мяч полетел в меня. Конрад, увлечённый игрой, не сразу меня заметил и закричал:

— Ну, мазила!

А когда он увидел, куда летит мяч… Кажется, он слегка вжал голову в плечи.

Как говорится — упс!..

Я машинально выставила вперёд руку, загораживая лицо, и тут случилась странная вещь: мяч, не долетев до меня, застыл в воздухе буквально в двадцати сантиметрах от моей ладони.

От неожиданности я взмахнула рукой, и мяч полетел в Конрада. Тот был так поражён увиденным, что не успел уклониться, и мяч стукнул его в лоб. Конрад слегка отшатнулся, но устоял на ногах, глядя на меня, как на восьмое чудо света. Нет… Девятое, наверно?

— Ой, — вырвалось у меня.

Наверно, жук и в самом деле влетел мне в грудь. И последствия уже начались…

Глава 8. Достойные

Это были ещё не все чудеса. Меня изогнуло от боли в спине, и оказалось, что это резалась ещё одна пара крыльев! Вы спросите, куда мне столько крыльев? Вот и я задавалась тем же вопросом. Быстрее летать? Возможно. Можно было регулировать их число, расправляя только одну пару или обе, причём дополнительная пара отличались от моих наличием золотистых бородок в перьях, которые придавали крыльям красивый блеск.

— Вы как серафим, Госпожа, — сказал потрясённый Оскар.

— У них же вроде по шесть крыльев, — усомнилась я.

Я пока не рискнула предлагать остальным испробовать на себе жуков — до тех пор, пока не выясню, чем это чревато. У меня открылись новые способности, но мне хотелось выяснить до конца весь их список, а потому я попросила мне в этом помочь охрану.

Я попросила группу из десятерых бойцов имитировать нападение на меня. Потом, повинуясь интуитивному порыву, увеличила их число до двадцати. Но что-то вяло они стали нападать поначалу, и я крикнула им:

— Да не бойтесь вы! Атакуйте как следует, обещаю не причинять вам вред.

— Мы не хотели бы причинять вред ВАМ, Госпожа, — отвечали они.

— Обещаю претензий не предъявлять, — усмехнулась я. — Беру всю ответственность на себя.

Окружённая двадцатью нападающими, я просто позволила чуду работать… И от взмаха моей руки все двадцать бойцов отлетели назад, будто отброшенные взрывной волной. Не знаю, как я это сделала — это получилось само, словно я умела это всегда. Пока они удивлённо поднимались с травы, я прислушивалась к себе: в теле была разлита удивительная пружинистая лёгкость.

— Неплохо, — отметила я. — Что ж, попробуем что-то более серьёзное и опасное. Огонь по мне!

Они всё ещё не верили и боялись.

— Но Госпожа, а если…

— Никаких «если»! Огонь! — рявкнула я.

Бойцы исполнили приказ моментально: в меня полетели двадцать мини-снарядов. И тут вдруг время вокруг меня словно застыло: я увидела снаряды зависшими в воздухе. Потом они начали двигаться вперёд, но с черепашьей скоростью — сантиметр за сантиметром. А что, если я сейчас остановлю их, как остановила тот мяч?

Так, остановить-то остановлю, но куда их потом направить? Не поубивать бы ребят! А направлю-ка я их вниз…

Подскок с разворотом на триста шестьдесят градусов, взмах рук — и время потекло с нормальной скоростью, вокруг меня взлетели фонтанчики из земли и травы, а я упруго приземлилась. Раздались изумлённые возгласы:

— Ни хрена себе!..

— Госпожа, как вы это сделали?

Всё это я делала по какому-то наитию, будто моё тело помнило, как действовать, и работало на автомате. А может, это крылатый помогал?..

Испытания продолжались. В схватке на мечах я специально подставлялась под удар, и наносимые мне царапины и порезы заживали в ту же секунду, а раньше на это потребовалось бы время. Регенерация ускорилась просто невероятно. Это хорошо, это просто отлично!

Но вдруг в пылу схватки, увлекшись, я тяжело ранила одного из бойцов. Поддерживая вываливающиеся внутренности руками, он осел на землю, а я стояла, остолбенев от ужаса и сострадания. Этот взгляд было невозможно вынести… Застонав, я кинулась к нему, обняла за плечи.

— Прости… Прости меня, пожалуйста, — бормотала я.

В наступившей гробовой тишине слышались его хрипы, из широкого разреза вываливались внутренности и хлестала кровь. Как ему помочь?! Что я могу сделать, чтобы остановить это? Стоя на коленях рядом с бойцом, я бережно опустила его на траву и в горячем порыве желания остановить это, как-то залечить, наложила руки на страшную рану, пачкаясь в его крови.

— Прости меня, родной, — повторяла я со слезами на глазах и трясущимися губами. — Я не хотела, клянусь… Не хотела этого! Ты поправишься, всё будет хорошо… Ведь голова цела, а остальное — заживёт…

Он смотрел на меня сияющими глазами, в которых не было и тени упрёка, только безграничное изумление и восхищение. «Почему он так смотрит?» — смутилась я. А он сказал, широко улыбаясь:

— Уже зажило.

Я глянула на рану… А никакой раны не было, боец оказался цел и невредим! У меня только вырвался судорожный всхлип, и я стиснула парня в объятиях, гладя его по стриженому затылку. Гора с плеч свалилась… Нет, целая планета! А остальные обступили нас, разглядывали его живот, щупали: всё цело! Только кровь смыть.