Цепея неморалис - Александр Лонс

— По-моему это у всех бывает, — кивнул я, — нет?

— Нет, есть люди, что живут в гармонии со временем. Но от этого не легче, знаешь ли. Странно, уже давно не помню, каково это — быть на летних каникулах, когда с конца июня и по первое сентября ты ничего не делаешь: просто отдыхаешь, ходишь где и куда хочешь, лежишь на пляже, болтаешься по городу, ездишь на велике. Когда можешь позволить себе забыть, какой сегодня день недели, потому что вся неделя — один нескончаемый выходной, когда ты спишь сколько влезет, а ночами гуляешь хоть до утра. Куда же это все делось? Ведь было же оно когда-то, но вот ушло, наверное, уже навсегда. Хотя идеализировать это тоже не стоит. Да — масса свободного времени, которое можешь тратить на себя и так, как захочется, но при этом — почти полное отсутствие денег, которые, как известно, дают свободу. Правда, это как посмотреть — сейчас вроде бы деньги есть, не ахти какие, но на жизнь (ее текущее обеспечение) вроде вполне хватает. Думаешь, что вот можно прикупить объективчик к фотоаппарату, вспышечку, туфельки, шмотки, прочие игрушки и безделушки, но еще более глобально встает вопрос — а так ли уж они мне нужны? Ведь жила как-то без них, и на гораздо меньшие деньги даже, так неужели вирус потреблядства настолько глубоко проник в кожу и жировые прослойки, что безнадежно испортил мозг? И когда задумываешься об этом, блокируя оральный вау-фактор[15], то по большому счету понимаешь, насколько это все пустое помрачение сознания. И, спрашивается, что же дальше-то делать?

— Вопрос риторический? — ехидно спросил я.

— Естественно. Так вот, о чем это я? Да, о том, что в целом, жизнь в который раз оправдывает тезис: получаешь то, чего хочешь. А хотела я, прежде всего, перемен. Хорошей работы в соответствии со своей специальностью, побольше денег, адекватного начальства. Как ни странно, я получила все это, и всего лишь в течение нескольких месяцев. С деньгами — улучшение довольно существенное, хотя и не полностью соответствует тому идеалу, что хотела, но до конца года есть еще время, подождем. И хоть и начала в минорной тональности, в общем-то, теми переменами, которые происходят, вполне довольна. Да, не все нравится, что-то дается тяжело, но с этим справлюсь. Беда в другом. Мне кажется, что жизнь вроде бы еще недавно началась, но как-то вот проходит мимо, причем в бешеном темпе. Трачу большую и лучшую часть дня, просто сидя в мастерской за компьютером, решаю какие-то сиюминутные организационные задачи, делаю документы, отвечаю на дурацкие вопросы, что-то согласовываю, что-то устраиваю. Уже нет денег ни на собственного менеджера, ни на секретаря — все сама, прикинь? Трачу на это большую часть недели, большую часть месяца, большую часть года. Жизни! Мне все труднее и труднее писать картины — просто времени не хватает. Нет, я не то чтобы жалуюсь, ведь альтернативой всего этого было бы проживание в Эр-Эф, сидение на шее родителей у которых и так еле хватает на себя, стояние на «Паперти» и нерегулярные заработки, чтобы хоть как-то оплатить жилье, да чем-то питаться от случая к случаю. Но вопрос: неужели так должна вся жизнь пройти?

— Ну и? — спросил я. — В чем видишь выход?

— Да ни в чем не вижу. Наивно идеализировать творческие профессии — да, не завишу от начальника, не приходится общаться в коллективе, не надо идти на работу к девяти часам и рассчитывать на отпуск длиной в двадцать восемь рабочих дней. Но при всем при этом завишу от заказчика, от галериста, даже от его темнокожей бабы, от кровопийц-чиновников, объедающих мой маленький бизнес. Работаю днями и ночами, чтобы успеть сдать заказ… и то занятие, которое доставляет удовольствие, а в моем случае это фотография и живопись, превращается в тяжелую обязанность, прикинь? Но я делаю это, хочу того, или нет. И все-таки, иногда думается, что я найду какой-нибудь выход. Может, хотя бы к тридцати годам у меня ума начнет прибавляться?

— Ну, это уж вряд ли, — засмеялся я. —  Знаешь старый анекдот? Идет мужик по улице и думает: «Жена — стерва, друзья — подонки, начальник — мудак и сволочь, работа — дрянь, жизнь — говно». А за спиной мужика идет его ангел-хранитель, записывает все это в блокнот и думает: «Какие странные желания, а главное — одни и те же день ото дня! Но ничего не поделаешь, надо выполнять, на то и ангел!»

— Ты это к чему? — спросила Маша. Все она прекрасно поняла, притворялась просто.

— А к тому, — назидательно изрек я, — что мы сами и создаем собственную реальность, программируем себе дальнейшую жизнь.

— Программирую, как могу. Но, тем не менее, правду говорят, что счастье, это когда нет: в доме больных, в тюрьме родных, а среди друзей гнилых. Некоторым кажется мало, но я с этим согласна.

— А кто это сказал? — зачем-то спросил я.

— Не помню уже. Вернее — не знаю. Но фраза понравилась.

— По моему, надо просто жить. Это уже счастье. Нет?

— Нет! Просто жить, этого мало. Просто живут звери лесные, гады морские, птицы небесные да бомжи. Если в Париже, то клошары. Что нашли, то и жрут, что бог пошлет, или какая-нибудь благотворительная организация. Хотя, сейчас это модно: не получилось реализовать себя — осуществил «духовный дауншифтинг» в эпоху недоразвитого капитализма. Для меня нет иного ответа на извечные русские вопросы: «что делать?», «кто виноват?» и «какого хрена?», кроме как вкалывать, рвать жопу и беспрерывно добывать бабло. Иного рецепта не вижу. Но для чего все это?

— Знаешь, — ответил я на то, что ответа не требовало, — вот я. Не верю ни в большого доброго бога, ни злого дьявола, но мои мелкие темные демоны внутри головы нашептывают, что всякий получает то, что запросил от жизни. Если ничего не получил, значит, ничего и не просил, а главное — не делал. Но именно в этом ничегонеделании и есть стабильность. Золотое правило бездельника: как бы чего такого не вышло, лишь бы как сейчас…

— Тоже верно… — задумчиво согласилась Маша. — Недавно уговорили меня ходить на психологические тренинги, сейчас это в Германии очень модное занятие. Так у нас в группе оказалась одна девица с большой грудью. Бабы бросали на нее ненавидящие взгляды, а мужики пялились только на эти сиськи. И вот наконец, в конце одного из сеансов, который проходил на краю обрыва, наша тренерша велела выбросить по одной вещи, с которой надо попрощаться, вложив в нее какое-нибудь свое плохое качество. И тут эта будто бы грудастая девка сняла футболку, бюстгальтер с огромной подложкой, и выбросила его далеко-далеко с криком: «хватит врать!». Все прямо обалдели…

— Прям так с обрыва и бросали свое барахло? — удивился я. — А как же загрязнение окружающей среды? Думал в Европе сейчас с этим строго.