Вторжение - Сергей Ченнык

Хотя были люди, имевшие свое мнение об этом человеке. К примеру, тогда капитан Легкой дивизии, а в будущем фельдмаршал Весли.

«Сэр Джордж Браун, который командовал Легкой дивизией, в лучшем смысле прекрасный солдат старой школы. Это был самый спокойный человек и под огнем являл пример всем, кто его видел. Он обожал чистоту во всём. Мой друг обнаружил его бреющимся на рассвете перед сражением на Альме. Без сомнения, он был единственным, кто пользовался бритвой в этот день. Не имело значения, насколько жарким был день, его никогда не видели без полной формы и снаряжения, казалось, что он даже во сне не снимает его. Более храбрый человек, прошедший школу Испании, никогда не носил униформу Королевы».{583}

2-я дивизия. Две бригады. Ею командовал генерал-лейтенант сэр Леси-Эванс. За его спиной был прекрасный военный опыт Испании и Португалии, сражения при Ватерлоо, многих экспедиций. В Ватерлоо он участвовал в знаменитой атаке Понсонби.[147] В Испании командовал Британским Легионом. Эванс был автором нескольких книг по истории кампаний 1812 и 1813 гг. в России и Германии. Его практический опыт столь велик, что ему было доверено принять командование армией в случае гибели или смерти лорда Раглана.{584} Умный, несколько старомодный и бесцеремонный человек с вьющимися волосами. Французы считали его лучшим из английских командиров дивизий.{585}

Перед самой посадкой на корабли один из командиров бригад генерал Эйри, получивший должность главного квартирмейстера экспедиционных сил, был заменен бригадным генералом Кодрингтоном.{586}

Общая численность личного состава в двух бригадах — 4 500 чел.

3-я дивизия. Генерал-майор Ингленд. Две бригады. Как и Эванс — ирландец. За участие в ряде колониальных войн в 1843 г. получил рыцарский титул, а еще через восемь лет — звание генерал-майора. Это был, несомненно, талантливый командир с безупречной репутацией.{587} Его дивизия традиционно отличалась стойкостью и упорством.

Общая численность личного состава в двух бригадах — 4 500 чел.

4-я дивизия. Генерал-майор Каткарт. Две бригады. Формировалась по остаточномупринципу. 65-летний генерал Джордж Каткарт в 15 лет получил чин корнета от своего отца, генерала Эола Каткарта, в то время посла в Санкт-Петербурге. Необразованный, грубый и прямолинейный, он, как это было впоследствии признано, оказался скверной кандидатурой для такого назначения.{588}

Общая численность личного состава в двух бригадах — 4 500 чел. (но реально она этой численности достигла только к концу осени в Крыму).

Артиллерия: батареи А, В, Е, F, G, H, W, Р[148] полевой артиллерии, батареи С и I королевской конной артиллерии.

Осадный корпус, одиннадцать рот и 65 осадных орудий.{589}

Кавалерия. Если чем англичане и могли отличиться перед французами в лучшую сторону, то это, конечно, наличие в составе их экспедиционных сил кавалерии. Однако этими прекрасными людьми, великолепно экипированными и обученными, командовали самые бездарные начальники английского контингента.

Бригада легкой кавалерии лорда Кардигана насчитывала примерно 1 100 чел. В состав бригады вошли: 17-й Уланский полк, 8-й Гусарский полк, 11-й Гусарский полк, 4-й Легкий драгунский полк, 13-й Легкий драгунский полк. Вместе с бригадой в Крым отправился командир кавалерийской дивизии лорд Лукан, 54-летний генерал, военный маньяк с сомнительным военным прошлым, без опыта и заслуг для такой должности.{590} Вторая половина дивизии — Тяжелая бригада — готовилась к отправке в Крым во втором эшелоне.

Материальное и медицинское обеспечение

Личный состав и артиллерия были не единственными, кого грузили на корабли и суда. Со времен Цезаря полководцы знали, что нельзя ничего требовать от войск, не удовлетворивши их всем необходимым. Операция требовала значительных ресурсов, необходимых для автономного существования экспедиционных сил на первом этапе войны. Для этого «…армия имела при себе 11 тысяч туров, 9 600 фашин, 180 тыс. земляных мешков, 30 тыс. кирпичей и 21 600 штук шанцевого инструмента. Все извлекалось из складов, переносилось к пирсам и грузилось в корабельные трюмы и на палубы. Участников поражало количество военного и иного имущества, которым был завален берег. Его было столько, что капитан Хаммонд начал молить бога, прося всевышнего не дать ему пойти ко дну на перегруженном транспорте.{591}

Английское командование волновала проблема с боеприпасами. По причине в том числе перевооружения армии по ходу передислокации на театр военных действий она так и не была решена. Поток войск шел параллельно потокам оружия и патронов. Например, если Гвардейский гренадерский полк на Мальте и в Греции сдал свои старые ружья и получил новые, то, находясь в Турции, он имел всего по 30 патронов на солдата, да и те предназначались на курс обучения стрельбе. Качество боеприпасов было не самым лучшим. Патроны, которые пришли в первых партиях, как вспоминал Хиггинсон, после недели нахождении в патронных сумках были едва пригодны к использованию.{592}

Решение вопроса снабжения боеприпасами требовало времени и еще раз времени. Тыловые службы разрывались, но не успевали. С большим трудом удалось заполнить патронные сумки: каждый солдат имел в них или 50 патронов для нарезных ружей, или 60 — для гладкоствольных.{593}

Но это была только одна из нерешенных проблем, навалившихся на командование экспедиционных сил в таком количестве, что успеть разобраться со всеми ими к назначенному сроку в полном объеме было невозможно. Адъютант гвардейского гренадерского полка Джордж Хиггинсон писал, что хотя и раздавались голоса о необходимости погрузки еще одного комплекта обмундирования для холодного времени, их никто не слушал. Большинство надеялось, что экспедиция будет кратковременной. У некоторых было предчувствие, что Россия капитулирует сразу, узнав о вступлении Англии в войну.

Действительно, на первом этапе кампании англичане думали, что все действие завершится в Средиземноморье. Оказавшись в Черном море, они продолжали наивно верить, что больше чем пара-другая месяцев не потребуется и на действия в Крыму. В результате административные службы допустили множество ошибок, за которые потом пришлось расплачиваться жизнями. Долгие годы мира не прошли бесследно. К началу экспедиции английские войска были снабжены всеми запасами хуже французских и вовсе не имели обоза…»{594}

О медицинской службе английского контингента поговорим особо. Англичане, забыв уроки, данные им во время войны с Наполеоном в Испании, «…устроили медицинскую часть своей армии с поразительной беспечностью. Предполагая, что предстоящая кампания будет непродолжительной, они, возможно, отчасти поэтому снабдили свою армию недостаточным количеством врачей, госпиталей и транспортных средств. До отправки в Крым значительная часть экспедиционного корпуса пробыла некоторое время (12 недель) в заведомо нездоровой местности Болгарии, в которой господствовали перемежная лихорадка, холера и холерина, обессилевшие эту часть корпуса».{595}

Хотя одно нововведение в военную медицину, которое актуально и в наше время, бесспорно принадлежит британцам. Это госпитальные суда. Для погрузки медицинских средств были выделены два транспорта, они же предназначались для использования в качестве госпитальных: «Andes» и «Cambria». На них обосновался руководитель медицинского штаба со своим персоналом.{596} Первый, водоизмещением 1440 тонн, до войны выполнял перевозки кампании British & Foreign Steam Nav. Co. Этому судну было суждено вывозить из Крыма 540 раненых солдат и офицеров после сражения при Балаклаве, в том числе и из числа Легкой бригады.{597} Транспорт «Cambria» имел в длину 219 футов и до Крымской войны работал на компанию Gunard.[149]

Использование коммерческих судов в качестве госпитальных было практической реализацией идеи, сформулированной англичанами еще в 1800 г. (главный военный хирург Томас Кейт). За время кампании им предстоит осуществить 41 рейс из Крыма в Скутари и Константинополь, перевезя в общей сложности 14 00 британских солдат (в том числе 8106 раненых и больных), 202 русских военнопленных и 516 тел погибших?{598} В этом вопросе англичане сумели опередить французских союзников, для которых основной проблемой была нехватка специальных судов для эвакуации раненых и больных. Только в январе 1855 г. по согласованию между Военным министерством Франции и Компанией морских перевозок 4 фрегата были переоснащены под госпитальные суда для транспортировки раненых и больных из Константинополя в Марсель.

Но этого все равно было мало. В общей сложности требовалось погрузить до 400 тонн имущества медицинского департамента.{599} Ставшие «доброй» традицией административные проблемы и переполненность судов привели к тому, что были частично оставлены в Болгарии средства медицинского обеспечения и транспорт для их перевозки.{600}