Право на поражение - Эдуард Катлас

К подобной увольнительной Молния и его друзья не были готовы и не договаривались о встрече. Ким не знал, куда ему пойти, что делать, и от этого ему становилось еще хуже. Все время на свободе он провел, перемещаясь из таверны в таверну, делая вид, что медленно напивается, но так и не встретил товарищей, на что втайне надеялся. Поэтому в какой-то момент он просто завалился спать, а утром вернулся в казарму, отдав все монеты какой-то нищенке с ребенком на руках.

На новой арене, где ему предстояло сражаться, сегодня должно было пройти только пять боев. Но каждый, кто собирался выйти на эту арену, оставил за собой где-то полсотни убитых. Пускай и не лично, но все равно – либо им, либо побежденными им же соперниками.

Так что к делу стоило начать относиться серьезно. Если до сегодняшнего момента Киму, можно сказать, просто везло, то это не могло продолжаться вечно. Не мог выбранный в смертельных поединках из полусотни воинов быть совсем уж никчемным. Конечно, ему не равняться с тем, кто входил в десятку сильнейших бойцов целого королевства, пусть и чужого. Но Ким не обольщался – его личные качества были ничто без его отряда, без того, что кто-то прикрывает его спину, а чаще – идет впереди, пока вор охраняет тылы.

Он скучал по друзьям.

Всего пять поединков, но трибуны были полны. Даже, можно сказать, переполнены. Люди стояли в проходах, толпились у самой арены, там, где это не мешало наслаждаться зрелищем аристократам. Это было какое-то варварство – наблюдать за убийствами на сцене, но, видимо, за годы правления некроманта устои Сунары окончательно разрушились.

Противник Кима выступил с другого конца арены, медленно и осторожно, так же как и вор, присматриваясь к врагу. То, что воин был опытен, вор мог сказать уже по одной его манере двигаться. Носки сапог как будто щупали поверхность арены, прежде чем вся ступня окончательно вставала на землю. Воин не доверял ничему – даже своему собственному зрению, предпочитая проверять поверхность на ощупь. Такой не запнется и не даст возможности противнику воспользоваться подобной глупой ошибкой.

Такой не будет торопиться, пытаться взять противника напором, чтобы быстро закончить поединок. Этот воин был не из тех, которые способны вложить свою жизнь в один необдуманный удар, успех или провал которого разом решит исход поединка.

Ким и его враг ходили по арене кругами, рассматривая друг друга и постепенно сходясь к центру. Со стороны зрителей это должно было выглядеть красиво. И зрители их не торопили – они выступали вторыми, и первый поединок, судя по всему, завершился крайне быстро. Одно дело – первый круг, когда толпа имела возможность сполна насладиться видом крови, целый день следя за убийствами, уставая от вида и победителей, и побежденных.

Пять поединков, победители которых попадут в финал, – это совсем другое. В какой-то момент жрец упомянул, что король призовет к себе шестнадцать победителей. Это означало, что в королевстве сейчас было шесть десятков или немногим больше воинов, которые считали себя лучшими. Шестая часть из них должна была сойтись на этой арене сегодня, и только половина уйдет с нее самостоятельно.

Формально на трибуны должны были пускать всех, доступ был бесплатный. Но Ким знал законы воров и громил любого крупного города – наверняка места на эти состязания покупались и продавались, причем за немалые деньги. И зрители хотели зрелищ за свои деньги. Максимум удовольствия, максимум крови, максимум красивых сражений между бойцами, равных которым было трудно найти среди живых.

Среди живых, потому что жрецы кричали во весь голос, что сильнее воинов, выступающих на этой арене сегодня, могут быть только мертвые. Те, кто уже вкусил дар бессмертия, стояли на другой ступени, с ними не мог сравниться никто.

Ким прикинул, что бои должны были пройти еще на пяти аренах, а может, и на этой же, но в другой день. Но ему в очередной раз повезло – никого из своих он так и не увидел. Хотя Виктор считал, что все предусмотрел, Киму не хотелось театрально умирать на сцене. А ему пришлось бы это сделать почти в любом случае, разве что встреча с Мугрой исключена.

Такой был их список, первым в нем стоял Волк (тянули соломинку), следующим не посчастливилось быть Киму, и лишь потом располагались все остальные. Это значило, что при встрече с Брентоном, или Ремом, или Аль’Шауром Киму пришлось бы умереть.

Противник сделал несколько маленьких шажков к центру арены, мгновенно сокращая расстояние. Это была первая проверка и не более. Воин даже не пытался атаковать, невзирая на то, что Ким довольно равнодушно отнесся к действиям соперника.

Ким уже видел недостатки врага. Несмотря на осторожность, что можно было причислить к плюсам, тот был слишком медлителен и не особо внимателен. Если бы Киму можно было пользоваться метательными ножами, то противник был бы уже мертв. Но ни луки, ни арбалеты, ни пращи, в общем, ничего такого использовать на арене не разрешалось. Вор мог кинуть и тот кинжал, что покороче, который держал в левой руке, с тем же успехом, но ему пока не хотелось проверять строгость судей. Тем более что он все равно собирался слегка нарушить правила, только совсем в другом.

Противник слегка приподнял свой меч, обычный классический длинный меч, что, по мнению Кима, опять же говорило в его пользу. Это движение стало для Кима сигналом. Соперник готовился атаковать, а Ким с длинным кинжалом – почти коротким мечом – в правой руке и спиногрызом в левой никак не мог пропускать такие моменты. Его единственным стилем обороны могло быть уклонение. Все остальное было бы недопустимым безумием либо явно показало окружающим, насколько его подготовка превосходит все, что они видели до этого. Даже левым кинжалом он мог выдернуть меч из рук медлительного врага, но совершенно не собирался демонстрировать свои способности на публике.

Внимательность противника Молния проверил несколько раз, делая незатейливые маленькие перемещения по арене, которые, будь его противник поопытней, однозначно должны были спровоцировать ответную реакцию. Ничего особенного – легкий отвод кончика кинжала чуть внутрь, что у действительно опытного мечника вызвало бы моментальную защитную стойку от возможного удара обратным ходом. Разворот ступни чуть больше, чем следовало, что выводило Кима в условно неустойчивое положение. И внимательный мечник этим мог бы воспользоваться и атаковать. А очень опытный – не стал бы, потому что это могло быть ловушкой, чем на самом деле движение Кима и являлось. Сам Ким в этом случае все же атаковал бы, но с совершенно другой линии и другим способом, нежели мог рассчитывать ловец на живца, тем самым хитря еще больше, чем противник.