Хильдегарда. Ведунья севера (СИ) - Шёпот Светлана Богдановна

Ждать пришлось долго, но в какой-то момент Норланд стукнул кружкой по столу, призывая всех к молчанию, и объявил, что знакомство закончено. Выходит, это они так знакомились с новичками, что ли? Кошмар. Я думала, они просто напиваются и весело проводят время.

– Слово ярлу Одельгару! – громыхнул Норланд.

Все притихли. В тишине послышался шум отодвигаемой лавки.

– Ярлы, – прогудел Тор, выдерживая значимую паузу, будто хотел, чтобы до каждого дошло, что именно означает и несет в себе этот титул. – Когда-то давно наши предки пришли в эти горы и построили здесь свои дома. Мы стали стражами. Теми, кто каждый год принимает на себя удар северян, не позволяя им продвинуться на юг. Они сильны, свирепы и кровожадны, но мы научились с ними бороться. За свою свободу мы платим постоянной войной!

После последних слов ярлы одобрительно загудели, а потом принялись выкрикивать, что такие правильные слова надо обязательно запить. Тор не стал спорить, и Норланд промолчал. Минут пятнадцать правители вольницы «запивали», тем самым поддерживая сказанное Тором.

Я же с тревогой ожидала продолжения речи мужа. Надеюсь, он не станет озвучивать то, о чем мы с ним не так давно говорили. Я знаю, что Тору нужно выпить много, чтобы опьянеть, но мало ли что тут за пиво.

– Говори дальше, – попросил Норланд, снова замолкая. – Это ведь не все, не так ли?

– Не все, – согласился Тор. – Я знаю, что многим из нас удобно то, как мы живем сейчас. Но так дальше нельзя!

– Почему это? – удивленно выкрикнул кто-то.

– Потому что нельзя стоять на месте, когда весь мир постепенно двигается вперед, –пояснил свои слова муж. – Другие страны строят города, развивают торговлю, улучшают условия своего жилья, обучают детей новым наукам, и лишь мы словно застыли во времени. Наши предки жили так, наши деды жили так, наши отцы жили так…

– И мы так проживем, и наши дети! – снова крикнул кто-то незнакомый. – Это традиции!

– Не спорю, – отозвался Тор. – Традиции важны. Их нельзя забывать, но и застывать во времени тоже не слишком хорошо. Однажды мы оглянемся по сторонам и поймем, что весь мир ушел вперед и лишь мы остались… со своими традициями, – в голосе мужа слышалось недовольство.

– Какое нам дело до остального мира, Одельгар? – спросил, кажется, Хьялмарр. – Где этот клятый мир, а где мы? – он фыркнул и рассмеялся. Вместе с ним засмеялись еще несколько человек.

– Тише, Хьялмарр, – осадил его Норланд. Смех тут же прекратился. – Продолжай, – полагаю, это он сказал Тору.

– Какое дело, спрашиваешь? – муж говорил тихо и вкрадчиво. – Неужели ты, Хьялмарр, на самом деле думаешь, что живешь в отдельности от всего остального мира? Ты не покупаешь пшеницу и не продаешь ничего южанам? А? Хьялмарр?

– К чему ты клонишь, Тор, сын Одраина? – слегка угрожающе пробасил Хьялмарр.

– К тому, что все мы связаны. Мы взаимодействуем и с севером…

– Это каким таким образом?! – вскрикнул недовольно кто-то незнакомый.

– Очень простым образом, – Тор явно слегка разозлился. – Мы ведь не только воюем с северянами, но и после битвы забираем трофеи. Потом эти трофеи или оставляем себе, или вымениваем на них ту же пшеницу на юге. Что? Скажете, это не так? Это и называется взаимодействием.

– Мудреные слова ты говоришь, – прокряхтел Дориган. – Неужто от жены научился? Я слышал, она на западе мудрость перенимала, так ли это?

– Причем тут моя жена? Смотрю, она тебе покоя не дает, – голос Тора похолодел.

– Жена всегда причем, – вставил свои пять копеек Хьялмарр и снова расхохотался. – Эти ведьмы всегда причем, поверь мне, я уж поболе тебя с этим хомутом на шее.

На этот раз смеялось больше людей. Я едва удержалась, чтобы не стукнуть себя ладонью по лицу. Все сводится к женам, которые во всем-то у них виноваты.

– Тихо. Тихо! – голос Норланда прозвучал громогласно. Все мгновенно затихли. Правда, еще какое-то время слышались редкие смешки, но и они вскоре прекратились. – Продолжай.

– Наши дома стоят слишком далеко друг от друга. Мы разобщены. Чтобы собраться вместе, нам приходится ждать неделями. Я предлагаю перенять опыт других стран и построить город – столицу северной вольницы.

Сказав это, Тор замолчал. В зале повисла тишина. Ярлы явно переваривали сказанное.

– Ты предлагаешь, – спустя пару минут заговорил Норланд. Я уверена, муж давно ему уже все рассказал, но нужно ведь донести мысли до других. Интересно, сам Норланд согласен, что столица нужна, или нет? – сделать из вольницы страну?

Люди возбужденно загудели. Кто-то выкрикивал слова одобрения и согласия, кто-то, наоборот, едва ли не ругался, «намекая», что категорически против подобного.

Шум продлился минут десять, потом Норланд снова всех заткнул, велев Тору говорить.

– Мы и так уже страна, – убежденно высказался мой муж. – У нас есть верховный ярл. Важные вопросы мы решаем сообща. Мы живем на одной территории. Носим похожую одежду, говорим на одном и том же языке. Мы неукоснительно придерживаемся своих законов. Наши далекие предки были братьями, и мы все братья. Так что история у нас тоже одна, и ей не десять лет и даже не сто. Мы вместе ходим в походы, бьемся каждое лето плечом к плечу. Вольница давно уже стала отдельной самостоятельной страной, у которой просто нет названия и столицы.

Тор замолчал. Впрочем, молчал не только он, но и все остальные.

– А еще герба, – прозвучал в тишине молодой голос. – Что? – спросил он спустя пару секунд. Его слова явно выдавали интерес. – Герб – это очень важно. А еще девиз. Обязательно надо будет придумать. Какая страна без герба и девиза?

Что тут началось! Все заговорили одновременно – в зале поднялся настоящий гвалт. Ярлы перекрикивали друг друга, слышался шум отодвигаемых лавок, редкий смех, а иногда болезненные вскрики.

Я невольно усмехнулась. Да уж, Тор смог разворошить это осиное гнездо. И кажется, слова того молодого ярла о гербе и девизе (кстати, разве у страны должен быть девиз? Не знала об этом) стали той самой бабочкой, которой удалось нарушить равновесие.

Достав мешок, запустила в него руку. Так, что там мне положил Тор? Хлеб, мясо, кувшин с питьем, сушеные яблоки. Не густо, но сытно.

Я успела перекусить, а ярлы всё кричали и даже, как мне кажется, дрались. Не думаю, что они бились всерьез, скорее, просто хотели выпустить пар. Надо же, думала, что они все будут этакими степенными дядечками.

Несколько раз кто-то задевал гобелен, отчего я невольно вздрагивала и отползала глубже в нишу, пока не уперлась спиной в стену.

Через некоторое время Норланду удалось всех успокоить. После столь горячего «обсуждения» ярлам захотелось подкрепиться. Еще полчаса я слушала, как они ели и снова пили, переговариваясь при этом. Разобрать что-то в гуле голосов было крайне сложно, но создавалось общее впечатление, что люди удивлены.

– Итак, – заговорил верховный ярл, когда в зале воцарилась тишина. – Признаюсь, когда ярл Одельгар поделился со мной своими идеями, я тоже был в растерянности, но, выслушав его, как вы сейчас, понял, что зерно истины в его словах есть. И именно эта доля будоражит нас. Мы все хотим быть вольными и свободными. Мы такие и есть. Это в нашей крови. Но ярл Одельгар прав, мы не можем позволить себе оставаться позади всего остального мира.

– Так что же теперь? – загудел Хьялмарр. – Мы должны лично надеть на себя этот рабский ошейник и затянуть его потуже?

– Рабский? Откуда такие мысли? – спросил Норланд.

– Вот только не надо мне говорить, что люди в этих самых странах хоть чем-то отличаются от рабов, – судя по звуку, Хьялмарр смачно плюнул на пол. – Им же жить не дают их корольки! Забирают все, оставляя лишь столько, чтобы не померли с голоду! А те терпят. А как же не терпеть, ежели чего не так, сразу в тюрьму? Видел я, как живут в этих ваших странах. И так жить я не хочу, и людям своим не дам!

– Хьялмарр прав, – заговорил еще кто-то, судя по голосу, очень старый. – Простые люди там не живут, а выживают. Горбатятся от рассвета до заката, а все равно ходят в рванье с босыми ногами. У нас люди, конечно, тоже не жируют, но у нас хотя бы дети с голоду не пухнут.